'Вот как!' - удивилась Зоя. Тот галантно кивнул ей и пожал руку Владимиру.

  - И Джимми Филдс, - Виктор указал на американца, - наш гость.

  Джимми взял Зоино запястье в ладонь.

  - Вы очаровательны. Я потрясён, - с лёгким акцентом произнёс он.

  И, склонившись, губами коснулся её руки. Затем пожал руку Володе.

  Обменявшись любезностями, Некрасовы сели поодаль от стола. Виктор предложил Зое стакан компота, мужчинам налил по рюмке водки. Мужчины выпили, взяли по ломтику солёного сала.

  Семён Викторович несколько смущённо сказал:

  - Владимир, когда мы с Джеймсом услышали о вашей семье, то, не сговариваясь, захотели увидеть вас. Как говорится, какого гостя позовёшь, с тем и побеседуешь.

  - Спасибо за честь. Рад случаю пообщаться с вами.

  - Владимир, я льщу себя надеждой, что у нас будет интересный разговор.

  - Надеюсь, - ответил тот.

  - Да-да, я тоже, - Джимми приподнял пальцем дужку очков. - Мы были очень удивлены, что вы, получив такое серьёзное ранение, своими руками начали строить дом. Откуда взялось это решение?

  - Да от скуки, пожалуй, ну и от нужды, конечно.

  - Но это же вам, как бы точнее выразиться, не с руки, - вступил в беседу Мохов-старший. - Можно же было подождать более благоприятной ситуации, так?

  - Пока ноги отрастут? - пошутил Некрасов. - Пустое дело. А благоприятную ситуацию следует создавать самим.

  - Похвально, - щипнул свой ус Джимми. - Владимир, не за горами то время, когда вы сможете свободно путешествовать по миру. Вы рады этому?

  - С нашим достатком можно будет совершать турне разве что в пределах области.

  - Возможно. И всё-таки начать реформы - смелое решение вашего руководства. Мы возлагаем большие надежды на него.

  - Решение-то смелое, не спорю, а вот исполнение, - вздохнул Владимир, - хуже не придумаешь.

  - Но ведь перестройка сделала Россию другой. Или нет?

  - Да, страна изменилась. Но это всё, - в лице Некрасова появилось ожесточение. Он широко раскинул руки, - не перестройка, а разорение всего нашего дома, всей экономики. А всего-то и нужно было - перемен в сознании. Мы лишились, чуть ли не всего, что у нас было. Нет, этот процесс не перестройка, а преступление.

  - Владимир, по-настоящему революционные преобразования в экономике, - старался быть убедительным американец, - всегда болезненны. Вам сейчас, бесспорно, трудно, но и мы, и наши друзья в Европе - с вами. Только держитесь за нас.

  - Ага. Держалась и кобыла за оглобли, пока не упала, - усмехнулся Володя. - Вы нам сплавляете всякий ширпотреб. А об условиях кредитов и говорить не хочется. Что вы, что ваши друзья... кстати, а есть ли они у вас? На мой взгляд, Германия - просто ваша заложница. Золото у неё отобрали, да ещё ствол к виску приставили. Триста военных баз! - Уму непостижимо. А в Италии, Японии их тоже, что чесноку в добром куске сала. Это дружба, по-вашему? Нет, извините, полагаться на вас было бы непростительной глупостью.

  Семён Викторович от этих слов беспокойно завертел головой, Джимми взъерошился. И тут вмешалась Даша:

  - Извините, горячее остынет. Прошу всех к столу. Пообедаем, а потом будем разговоры разговаривать, - распорядилась она.

  Дискуссия замерла. С полчаса царило беззаботное оживление: провозглашали тосты, закусывали, хвалили кулинарное искусство хозяйки, шутили. Но вот все наелись, и мужчины снова стали оценивающе присматриваться друг к другу.

  Зоя наклонилась к Даше и едва слышно сказала ей:

  - Мне кажется, Володя слишком жёстко говорил с вашими гостями. Может, намекнуть ему, чтобы поделикатней был с ними?

  - Не надо. Они хотели что-нибудь остренькое - пусть наслаждаются. Витьку моего за три дня совсем затюкали. Пусть маленько и сами поёрзают.

  - Ну, ладно. Смотри, они уже к сшибке готовятся.

  Начал Филдс.

  - Мы с вами не договорили, - обратился он к Володе. - Как я понял, вы не удовлетворены ни нашей помощью, ни переменами в вашей стране.

  - Верно, - сказал Некрасов и сложил руки на груди.

  - И что же вас не устраивает? - придвинулся ближе Семён Викторович.

  - Мне не нравится, что упившиеся до беспамятства браконьеры разорвали мою страну на лоскуты, точно шкуру прирезанной оленихи.

  - Вы намекаете, что такая держава могла рухнуть из-за поспешного решения трёх подвыпивших мужиков? - саркастически прищурился Семён Викторович.

  - В роковые минуты истории всё возможно. А сговор этих честолюбивых князьков - это удар исподтишка, предательский удар.

  - Владимир, не будьте пессимистом! - воскликнул Семён Викторович. - Поверьте, страна уже поднимается.

  - Угу. Из положения лёжа... на четвереньки, - уточнил Владимир. Джеймс елейно улыбнулся.

  - А вы бы предпочли, чтобы ничего не менялось?

  - Вовсе нет, - ответил Некрасов. - Добрые перемены никому не вредят.

  - Ему, наверное, уже завтра хотелось бы без потерь и огорчений жить в Ольховке, как в Америке, - ухмыльнулся ростовчанин. - Угадал?