- Данилов... Ванюша.

  Зоя чуть не прыснула. Владимир, тоже напустив важности, пожал ему ручонку, но представился просто:

  - Дядя Володя. Что строишь, Ванюша?

  - Гараж, как у папки.

  - Нужное дело. А машины-то у тебя есть?

  - Есть. Две машины и трактор.

  - А на чём начальник гаража будет ездить?

  Мальчуган озадаченно почесал затылок.

  - Я пока не придумал.

  - А вот тётя Зоя, мне кажется, уже придумала.

  Владимир повернулся к ней.

  - Ах, да! - воскликнула Зоя. - Ванюша, ты не будешь против, если начальник твоего гаража станет ездить на новом москвичонке?

  И подала ему коробочку с моделькой.

  Малыш счастливо улыбнулся.

  - Не буду, - сказал он.

  - Ну, Ванюша, веди нас в свой дом.

  - Нет, это не мой дом, а папкин, - возразил мальчик. И пояснил: - Мой будет рядышком. Подождите, я собаку прикручу.

  Малыш настежь распахнул калитку и направился вглубь двора. Загремела цепь, послышалось недовольное ворчание собаки.

  - Заезжайте! - ликующе прозвенел голос Ванюши. - Она не достанет.

  Гости с некоторым опасением проникли во двор. Блочный дом с высоким фундаментом и весёлыми окнами вблизи показался ещё более основательным. Пару раз гавкнула собака, и тут густой мужской голос прикрикнул на неё. Это навстречу им спешил хозяин. Чернявый, роста выше среднего, кавказской наружности. Лицо его весьма выразительно: длинные баки, усы подковкой вниз, большие, чуть навыкате, глаза с сонно подрагивающими веками. Он вытер о спортивные штаны руку и подал её Володе.

  - Данилов... Сергей.

  Тонкий шелковистый ус Владимира дрогнул.

  - Володя. А это Зоя, - покосился он в сторону своей спутницы.

  - Я уже понял, - улыбнулся Сергей, - проходите. Сейчас мы обитаем в старом доме, - кивнул он в сторону мазанки. - Летом в нём как-то привычней. В новом только спим.

  Данилов откинул с двери тюлевую занавеску. Владимир преодолел невысокий порог. И гости очутились в просторной комнатке с печью, кухонным шкафчиком, диваном и уже щедро накрытым столом.

  - Располагайтесь, где вам будет удобней. Люба вот-вот освободится. А я, чтобы не скучали, сыграю.

  Сергей вышел, Зоя села слева от Владимира. Через минуту с гармонью под мышкой вернулся хозяин.

  - Батино наследство, - с гордостью пояснил он.

  Бросил ремень на плечо, пробежался пальцами по кнопочкам. Поковырял одну из них.

  - 'Фа' залегает. Да ничего, я уже приноровился.

  И заиграл 'На сопках Манчжурии'. Тут же появился Ванюшка. Его глазёнки сияли радостным любопытством. Было видно, что он боготворит отца и хочет абсолютно во всём походить на него. Западающее 'фа' изредка мешало, но Сергей, не прерывая игры, лихо выдёргивал ногтем задремавшую кнопку, и мелодия с прибалтийским акцентом звучала дальше. Во время 'Дунайских волн' вошли Люба со Светланкой.

  Зоя познакомила их с Владимиром, и после обмена обычными в таких случаях любезностями и подарками началось застолье.

  Рагу из индюшины, салаты, домашнее вино, ягодный пирог и многое другое свидетельствовало о радушии хозяев. Угощаясь, вспоминали школу, рассказывали друг другу смешные истории, анекдоты.

  Ребятишки так и вились возле отца с матерью, то забирались к ним на колени, то что-то шептали родителям по секрету; а те лишь потискивали их и целовали. В этом доме явно царил культ ребёнка.

  Уже тогда, в разгар веселья, Зою начал покалывать шип обиды на свою судьбу. Именно обиды, а не зависти. Потому что Зоя никогда не смогла бы полюбить такого мужчину, как Любин муж, и своих будущих детишек она видит похожими на себя, и свой дом представляет несколько иным. Словом, в её жизни всё должно соотноситься с её мечтами и представлениями. И как окоченевшему от холода человеку порой не справиться с ознобом у открытого огня, так и её взволнованной душе стало непривычно зябко возле чужого счастья, и в который уже раз с особой остротой захотелось своего.

  А Любаше, конечно, повезло. Она смогла построить своё маленькое независимое государство, где все дорожат друг другом. Зоя смотрела на весёлую возню малышей, хлопоты подруги, довольное лицо о чём-то рассказывающего с решительными жестами Сергея, и ей вдруг захотелось заплакать.

  'Боже мой! Чего это я так расслабилась, вино в голову ударило что ли? Надо что-то делать', - спохватилась она и тут же предложила:

  - А давайте споём.

  Все замолчали. И Зоя, чтобы не утонуть в своей тоске, запела: 'Гори, гори, моя звезда...' Взрослые стали неуверенно подпевать. Ванюша как заворожённый смотрел прямо в лицо гостье. А Светланка выбежала во двор и через два куплета влетела в комнату с гитарой. Лак на гитаре почти вытерся, но струны были на месте. Люба взяла рушник и поспешно вытерла её от пыли.

  Песня окончилась. Девочка протянула Зое гитару и замирающим от волнения голоском проговорила:

  - Под гитару будет ещё красивей.

  Зоя в замешательстве взглянула на детей: они ждали чуда. 'О, святая простота! Я же не волшебница, чтобы всё уметь'.