- А может, у него просветления бывают? - лукаво заметила Женя.
- Ну, хорошо, - продолжал упорствовать Вовка. - А вот скажи мне, пожалуйста, где я сейчас могу найти два кирпича, если снегу намело выше метра?
- ...Не знаю, - ответила она.
- Зато я знаю - где-то под крышей.
- Ты хочешь сказать, что это не случайное помутнение рассудка, а заранее подготовленный трюк?
- Ну а разве нет?! - спросил мальчик. - Да никакой сумасшедший не спутает кирпич с куском сала.
- Тут, пожалуй, ты прав, - согласилась Евгения. - Похоже, он и в самом деле переигрывает.
- Да не просто переигрывает, он издевается над патрулями, - уточнил Вовка. - Мне кажется, я даже знаю, о чём он думает...
- Ну-ну, и о чём же? - поощрила его Женя.
- Он думает: "Я не голодаю, не мёрзну, как другие в окопе, а живу, как хочу. Все считают, что я дурак, а на самом деле - я куда умнее их".
- Ничего, мы это поправим, - заметила Женя.
Так за разговором они и дошли до дома, в котором жили Чарские.
- А вот здесь живут мои хорошие знакомые, - сказал мальчик, указывая на их подъезд. - Как они тут? Даже страшно заходить к ним.
- А это необходимо? - спросила девушка.
Вовка молча кивнул и направился к подъезду. Поднялись на третий этаж. Дверь тридцать второй квартиры оказалась запертой. Но на самой двери мелом была нарисована стрелка с цифрой тридцать один. Мальчик подошёл к соседней двери и постучал. Не дождавшись приглашения, открыл её, шагнул за порог. В комнате сумрачно.
- Добрый день! - сказал он. - Есть кто?
- Есть, - отозвался слабый женский голос.
- Я пришёл к тёте Тоне, а их нет. Не скажете, где они?
- Тебя как зовут? - спросила женщина.
- Вовка Митрофанов.
- Ключ - на тумбочке. Тоня велела, как придёшь, тебе отдать. Возьми его, там у них письмо для тебя.
- Спасибо. Я потом ключ на место положу, - сказал Вовка.
- Ладно.
Вовка нащупал ключ и вышел. Вместе с Женей они переступили порог тридцать второй квартиры. На кухонном столе лежала записка, написанная карандашом. Мальчик стал читать её.
"Вова, здравствуй! Давно тебя нет, волнуемся. Весь январь мы жили у соседки, так было удобнее и теплее. Мы еле-еле дождались эвакуации и вот сегодня уезжаем на большую землю. Вова, если тебе понадобится что-нибудь из вещей, чтобы обменять на продукты, бери и меняй. Я очень прошу тебя: постарайся выжить. Обнимаем, твои Чарские. 24.01.42".
- Уехали... - сказал Вовка и подвинул записку Жене. - Я очень рад за них. Уж теперь-то Анюта и Санька наверняка останутся живы.
- Все твои подопечные разъехались? - спросила Женя.
- Нет. Ещё много осталось. Одних только малышей пятеро.
- Где ты их только находишь?
- По-моему, они сами находятся, - заметил Вовка.
- Ну да, можно и так сказать. Слушай, так за какой вещью мы пришли?
- За часами, если они ещё сохранились. Пойдём, посмотрим.
Вовка с Женей прошли в комнату. Освещение в ней слабенькое - уцелело всего лишь одно стекло, но мальчик сразу увидел те часы. Они даже при скудном свете таинственно поблёскивали.
- Вот они! - указал он. Подошёл к ним, взял с комода, сдул с них пыль. - Фарфоровые. Мимо таких часиков спекулянты вряд ли пройдут. На них-то мы и будем ловить их.
- Пойдём на кухню, там светлее, - предложила Женя.
- Пойдём, - согласился Вовка.
Они вернулись в кухню, сели за стол, поставили перед собой часы, залюбовались. Сама работа была проста по композиции, но сделана из превосходного фарфора. Циферблат часов, белый с перламутром, диаметром с кофейное блюдце, держали два ангела с полупрозрачными крыльями, усеянными золотой пылью. Вдоль основания часов нанесена золотая надпись: "Моей любимой". Вовка, вспомнив рекомендацию начальника, сказал:
- Набатов посоветовал подробно описать приметы часов в учётном журнале и как-то наметить их.
- Хочешь вернуть их хозяевам? Понимаю.
- Да. Если Чарские до сих пор не сменяли их на продукты, значит, они очень дорожат ими.
- Ты прав. Сейчас всё сделаем, не волнуйся, - успокоила его Женя.
Она подняла часы, взглянула на их донышко. Там были выдавлены: надпись "1913" и отличительный знак мастера, изображённый в виде короны с вписанной в неё буквой "М". Девушка удовлетворённо сказала:
- Всё, что нам надо, здесь уже есть. Сейчас я занесу всё это в блокнот, и этого будет достаточно для изъятия часов. А они хоть идут?
Она повернула ключ часовой пружины всего лишь на пол-оборота, и часы тотчас ожили и стали деловито отсчитывать время. Женя улыбнулась.
- Замечательные часы. Хорошо бы теперь коробку найти, чтобы ненароком крылышки не сломать.
