Большой закопчённый чайник, словно маленький паровозик, окутался паром. Набатов пошёл, заварил чай, подложил в печку пару поленьев. Достал из ящика стола три чашки с ложечками, сахарницу и расставил их на дальнем краю стола. Чай пили не спеша, явно поджидая кого-то третьего.
Минут через десять в дверь постучали. Вошла вся закоченевшая Женя Осипова. Она вскинула руку к ушанке, непослушными губами выговорила:
- Товарищ...
Начальник жестом пресёк её доклад.
- Раздевайся, Женя, быстрее согреешься. Присаживайся к нам.
Осипова сняла бушлат, подошла к Вовке, приветливо коснулась рукой его головы, в полголоса сказала ему:
- Рада тебя видеть.
- Я тоже, - ответил мальчик.
- Володя, налей-ка чайку Жене, - предложил Набатов.
Вовка наполнил чашку дымящимся чаем, открыл сахарницу, зачерпнул полную с горкой ложечку песка, ссыпал её в чай, затем положил вторую ложечку, третью, и озадаченно уставился на чашку: чашка была переполнена. Её нельзя было даже тронуть без того, чтобы не пролить. Он беспомощно поднял глаза и увидел, что и Набатов, и Женя, наблюдая за ним, улыбаются. Вовка смутился.
- Чуть не углядел, по самый ободок налил, - сказал он. - Женя, отпей маленько и возьми сама, пожалуйста.
Девушка сходила за чашкой, поблагодарила, села напротив Набатова. Он собрался с мыслями и сказал:
- Евгения, по предположению Володи, на нашем рынке орудует шайка спекулянтов салом, причём шайка хорошо организованная. Продавец меняет сало на драгоценности. Ваша задача: очень осторожно понаблюдать за этими людьми. Попытаться выяснить: сколько их в цепочке, какова роль каждого из них, откуда они берут продукт? По Володиной версии салом снабжает их кто-то из тех, кто имеет отношение к пошивочной мастерской. Форму сними. Не исключено, что надо будет найти предлог и сходить туда. Как я понял, у Володи кое-какие намётки плана действий уже есть. Докладывать будешь вечером по телефону, не мне, так дежурному. Как только появится любая достоверная информация - сразу ко мне. Надеюсь, что недели вам хватит. И главное: не рискуйте. Ни одного опрометчивого шага, ни одного лишнего слова. Всё понятно?
- Предельно, - ответила Осипова.
- Вопросы? - по привычке спросил Набатов.
- Возможно, мне понадобятся деньги на пошив... - заметила Женя.
- Если возникнет такая нужда, обращайся к бухгалтеру, - сказал Набатов. - Я отдам распоряжение, деньги тебе выдадут.
- Спасибо. У меня больше нет вопросов. Разрешите идти?
- Идите, - ответил он.
Вовка и Женя попрощались и пошли к выходу. Но лишь она стала закрывать за собой дверь, как майор окликнул её:
- Евгения! Задержись на минутку.
Девушка вернулась, а через двадцать секунд снова вышла из кабинета.
- Волнуется за нас, - сказала она.
Покинув отделение милиции, Женя придержала мальчика за плечо, улыбнулась.
- Я рада, что ты жив, Вовка. У меня за два последних месяца столько потерь. А ты молодец, не подкачал! И не просто выжил, а сражаешься.
- Я не думаю, что веду какое-то сражение, - сказал Вовка, - просто сопротивляюсь, как могу: голоду, подлости, - всему, что наваливается на меня.
- И продолжаешь помогать другим. Я слышала о тебе.
- Да какая это помощь?.. - отмахнулся Вовка. - Мне даже не с чем сходить к знакомым, ребятишек проведать.
- Ну, ничего, напарник, не всё так плохо: фашистов уже поубавилось, дело к весне идёт, так что крепись, скоро полегче станет.
- А я и не жалуюсь, - сказал мальчик. - Женя, давай о деле.
- Давай, - откликнулась она. - Что предлагаешь?
- Ты сейчас оденься, как можно теплей и проще, и часа через полтора приходи на рынок. А мне нужно сходить к своим знакомым за одной вещью...
- Нет, Вовка. Ты забыл, что я живу рядом? Сейчас зайдём ко мне, я быстро переоденусь, и вместе пойдём к твоим знакомым. А дорогой ты посвятишь меня во все тонкости дела. Не на рынке же нам с тобой обсуждать свои проблемы, согласен?
- Ты права, Женя. Пойдём, - согласился мальчик.
Через полчаса они уже шли к Чарским. Женя была в синей стёганой фуфайке, полинявшем шерстяном платке, повязанном по глаза, и в старых протёртых до дыр валенках. За дорогу Вовка успел рассказать девушке о своих наблюдениях за жуликами и догадках. Она, в свою очередь, спросила его:
- А почему ты так уверен, что Тимуров симулирует?
- Но я же видел его лицо! Оно было совершенно нормальным.
- Вовка, а вот скажи, когда ты смеёшься или наоборот думаешь о чём-нибудь серьёзном, разве у тебя не изменяется выражение лица?
- Изменяется, - ответил он.
- Вот и у него тоже.
- Ладно, пусть так. А хромота? - спросил Вовка. - Он же прямо у меня на глазах шагов двадцать отмахал ровным спокойным шагом.
- А если он пытался побороть свою хромоту? - тонко поддразнивая его, спросила Женя.
- Это дурачок-то?! - воскликнул Вовка. - А если он на мозги слаб, то, чем ему думать? Да и потом, зачем ему это?
