Лия подошла к матери, и Сара ободряюще сжала ее руку.

– Этому человеку очень-очень больно, – тихо сказала она. – Он страдает, и лейтенант Хейс избавит его от мучений. Ты ведь понимаешь?

Глаза девочки расширились, но она лишь кивнула и кротко ответила:

– Да, мама.

– Хорошо, – сказала Сара. – Ему очень страшно, и в такой момент нельзя оставлять его одного. Мы постоим здесь и будем смелыми, чтобы его поддержать. Не отворачивайся.

Прокаженный с трудом нащупал на шее амулет – маленькую обожженную деревяшку с неровными краями. Положил его себе на грудь и закрыл глаза.

– Как только будете готовы, – сказала Сара Аренту, и тот пронзил мечом сердце прокаженного.

Страдалец выгнулся дугой и застыл. Потом обмяк, под ним собиралась лужа крови. Она блестела на солнце, и в ней отражались три человеческие фигуры, стоящие над бездыханным телом.

Девочка крепко сжала руку матери, но не потеряла самообладания.

– Молодец, милая. – Сара погладила ее по нежной щеке. – Это было тяжело, но ты вела себя очень смело.

Арент вытер меч о мешок овса, а Сара вынула из прически одну из драгоценных шпилек; освобожденный рыжий локон упал на плечи.

– За труды, – сказала она, отдавая Аренту шпильку.

– Доброта не покупается, – ответил он, оставив шпильку сверкать на ее ладони, и вернул меч гвардейцу.

На лице Сары отразились удивление и смущение, взгляд ее задержался на Аренте. Спохватившись, что не годится просто стоять и разглядывать его, она торопливо подозвала двух грузчиков, которые сидели на куче рваной парусины.

Они подскочили как ужаленные и пригладили волосы.

– Продайте это, тело сожгите, а прах похороните по христианскому обычаю, – велела Сара, вложив шпильку в мозолистую ладонь грузчика. – Пусть обретет покой, которого он был лишен при жизни.

Грузчики хитро переглянулись.

– Вам этого камня хватит и заплатить за похороны, и на то, чтобы целый год предаваться вашим излюбленным порокам, так что я велю приглядеть за вами, – спокойно предупредила Сара. – Если тело этого несчастного окажется выброшенным за городские стены, вас повесят, ясно?

– Да, госпожа, – пробормотали грузчики, почтительно приподнимая шляпы.

– Можете уделить минутку Сэмми Пипсу? – окликнул ее Арент, который стоял рядом с капитаном стражи Якобом Дрехтом.

Сара снова поглядела на мужа, очевидно прикидывая, насколько он зол. Арент невольно ей посочувствовал. Ян Хаан придирался даже к сервировке стола, наверняка ему невыносимо смотреть, как его жена бегает по грязи, словно нищенка за монетой.

Но он смотрел не на нее. А на Арента.

– Лия, вернись, пожалуйста, в паланкин, – сказала Сара.

– Но, мама, – тихо запротестовала Лия. – Это же Сэмюэль Пипс.

– Да, – подтвердила Сара.

– Тот самый Пипс!

– Действительно.

– Воробей!

– Уверена, он в восторге от этого прозвища, – сухо ответила Сара.

– Ты могла бы представить меня ему.

– Вряд ли он одет для светского раута, Лия.

– Мама…

– На сегодня достаточно прокаженного, – сказала Сара тоном, не терпящим возражений, и кивком подозвала Доротею.

Судя по движению губ, Лия снова собиралась возразить, но служанка мягко взяла ее за руку.

Толпа расступилась, пропуская Сару к узнику, который одергивал свой запачканный дублет.

– Ваша слава гремит повсюду, мистер Пипс. – Сара присела в реверансе.

После пережитых унижений Сэмми опешил от комплимента и вместо заготовленного приветствия поклонился, но с кандалами получилось неуклюже.

– Вы желали поговорить со мной? – спросила Сара.

– Задержите отплытие «Саардама», умоляю, – ответил Пипс. – Отнеситесь серьезно к словам прокаженного.

– Мне он показался безумцем, – удивилась Сара.

– Он и был безумцем, – согласился Сэмми. – Но умудрился заговорить без языка и забраться на ящики с изувеченной ногой.

– Что языка нет, я заметила, а что с ногой что-то не так – нет. – Сара поглядела на тело. – Вы уверены?

– Он обгорел, но увечье видно даже под повязками. Он без клюки далеко бы не ушел, а уж забраться на ящики без помощи вовсе бы не смог.

– Вы думаете, он действовал не один?

– Да. А кроме этого, есть и еще один повод для беспокойства.

– Ну разумеется, – вздохнула Сара. – Беда не приходит одна.

– Видите его руки? – продолжал Сэмми, не обращая внимания на ее замечание. – Одна очень сильно обожжена, а вторая почти не тронута огнем. Если приглядеться, станет видно синяк под ногтем большого пальца и то, что палец был сломан в трех местах, из-за чего искривился. Обычно такое случается с плотниками, особенно с корабельными, которым приходится работать на качающейся палубе. И ноги у него кривые, что тоже характерно для корабельного люда.

– Думаешь, он был плотником на одном из кораблей флотилии? – вмешался Арент, глядя на семь галеонов в порту.

– Не знаю, – ответил Сэмми. – Каждый плотник в Батавии, скорее всего, когда-то успел поработать на корабле. Если бы я осмотрел тело, то выразился бы определеннее…

– Мой муж ни за что не освободит вас, мистер Пипс, – резко ответила Сара. – Если в этом состоит ваша просьба.

– Нет, не в этом, – ответил Сэмми; его щеки запылали. – Мне знаком нрав вашего мужа, и я знаю, что меня он не послушает. Но возможно, послушает вас.

Сара нерешительно переступила с ноги на ногу, глядя на гавань. В воде играли дельфины. Они подпрыгивали и изгибались в воздухе, а потом снова исчезали под водой, оставив на ней лишь легкую рябь.

– Прошу вас, госпожа, убедите мужа отложить отплытие, пока Арент расследует дело.

Арент вздрогнул. В последний раз он вел расследование три года назад. И с тех пор этим не занимался. Его задачей было защитить Сэмми и растоптать обидчика, на которого тот покажет пальцем.

– Вопросы – клинки, а ответы – щиты, – настаивал Сэмми, все еще глядя на Сару. – Так вооружитесь же, умоляю. Как только «Саардам» поднимет паруса, будет слишком поздно.

Под пламенеющим небом Батавии Сара Вессел вернулась в начало процессии, чувствуя на себе испепеляющие взгляды придворных, солдат и лакеев. Она шла мимо них как приговоренная – выпрямив спину, но опустив глаза и сжав кулаки. От стыда пылали щеки, хотя окружающим казалось, что это от жары.

Почему-то она оглянулась на Арента. Его нетрудно было найти в толпе – ростом он на голову, а то и больше превосходил всех, кто стоял рядом. Сэмми заставил его осмотреть труп, и теперь Арент ворошил одежду прокаженного длинной палкой, на которой носили корзины.

Почувствовав, что на него смотрят, он поднял голову и встретился взглядом с Сарой. Та смутилась и снова опустила глаза.

Чертов жеребец фыркнул и сердито ударил копытом о землю. Сара никогда не ладила с этим зверем. В отличие от нее, тому нравилось подчиняться ее мужу.

Сара постаралась скрыть ехидную ухмылку, подходя к Яну. Он сидел спиной к ней и, склонив голову, о чем-то тихо беседовал с Корнелиусом Восом.

Вос был гофмейстером, главным советником ее мужа и одним из влиятельнейших людей в городе. Хотя по его виду никто бы так не сказал, ибо, несмотря на свое высокое положение, он не демонстрировал ни властности, ни деятельного пыла. Он был не высок и не низок, не толст и не худ, волосы неопределенного цвета обрамляли обветренное лицо, на котором примечательными были только блестящие зеленые глаза, всегда смотрящие куда-то мимо собеседника. Одежда его была поношенной, но не обтрепанной, а от всего облика веяло такой безысходностью, что цветы, наверное, увядали, когда он проходил мимо.

– Все мои личные вещи погрузили? – спросил генерал-губернатор, не обращая внимания на Сару.

– Мастер-негоциант проследил за этим, мой господин.

Они не прервали разговор и никак не обнаружили, что знают о ее присутствии. Муж терпеть не мог, когда его перебивают, а Вос служил ему достаточно долго, чтобы это усвоить.

– Все ли сделано, чтобы сохранить секретность? – спросил генерал-губернатор.