– Да?! И зачем же? – как можно саркастичнее, сказал Фертран.
– Я хочу, во-первых, чтобы вы рассказали мне, что там произошло, а, во-вторых, чтобы не рассказали этого больше никому, – взгляд синьора Скарелли стал таким же холодным, как у Жозефины.
«Оба они киберы, – неприязненно подумал журналист, – ничего человеческого!».
– А, если «во-вторых», я уже сделал? – Фертран испытующе посмотрел на Жозефину, но та стояла не двигаясь.
«Чёртова железяка! – опять подумал он. – Хоть бы сделала какой знак, чтобы я понял, что она всё ещё за меня. А может она уже против!?»
– У меня другие сведения о вашем времяпрепровождении.
– Всё равно я не скажу ни слова, пока не увижу, что Элен в безопасности.
В это время отворилась дверь и вошедший мужчина что-то зашептал на ухо «крёстного отца». По тому, как они время от времени бросали взгляды на него, Фертран понял, что речь шла о нём. Жозефина стояла рядом с бесстрастным выражением лица.
– Ну, вот, – синьор Скарелли сцепил руки на животе и задумчиво закрутил большими пальцами. – Вы сами подписали себе смертный приговор. Сейчас, только что, передано правительственное сообщение, что в президентской машине был найден дискофон, с комментариями происшедшего нападения. Теперь понятно, почему они так трясли этих подпольных бизнесменов. С одной стороны, я должен быть вам благодарен за то, что вы не упомянули моего имени. Поверьте, за это я вам очень благодарен. К тому же вы направили следствие по ложному пути, так сказать, исправили нашу недоработку. Здесь они могли что-нибудь узнать, только добравшись до меня, но перетрясая всех этих недоносков, наткнуться на меня вряд ли было возможно. То, что мы сейчас без полиции, это подтверждает. Но, с другой стороны, вы оскорбили меня. Да, да. Вы сравнили меня с этим мелким жульём, с этими вонючими мафиози. Вот этого я вам никак простить не смогу! Вы как-то говорили мне, мсье Фертран, что любите поиграть в прятки со смертью. Что ж, радуйтесь! В этот раз она вас нашла уже наверняка!
По знаку синьора Скарелли, молча стоявший всё это время мужчина, вынул из-за пояса пистолет и направил его на журналиста. В ту же секунду лицо Жозефины странно перекосилось – глаза сошли к переносице, рот скривился в глупой улыбке. От неожиданности, Фертран повернул голову в её строну, но лицо кибера опять было бесстрастным.
– Я вижу, что вам хочется, чтобы в последний путь вас проводила Жозефина? – по-своему истолковав взгляд журналиста, хохотнул синьор Скарелли. – Пожалуй, я доставлю вам такое удовольствие.
Глаза кибера, в упор смотревшие на Фертрана, округлились в немом приказе. И тут до журналиста дошло, что от него требовала Жозефина.
Медленно сведя глаза к переносице, он так же как кибер минуту назад, скривил рот в глупой усмешке и, обхватив голову руками, стал медленно покачиваться с пяток на носки.
– Кончилось действие лекарства, – лаконично сказала Жозефина.
– Тем лучше! – потёр руки синьор Скарелли. – Уберите ваш пистолет, – повернулся он к охраннику, – он нам больше не нужен. Жозефина проводите нашего гостя в подвал к его подружке. Займёмся ими позднее, так будет безопаснее.
Кибер мягко, но властно, взяла журналиста под локоть и повела к двери.
– Или нет! – вдруг раздался сзади насмешливый голос, от которого у Фертрана всё похолодело внутри. – Вот что, девчонку тут же приведи сюда. Возможно, увидев своего дружка в таком виде, она будет более сговорчива и согласиться сгладить на сегодняшний вечер моё одиночество.
За дверью журналист вопросительно взглянул на кибера, но та, предваряя его вопросы, опять сделала глупую гримасу. Повинуясь ей, Фертран скривил рот и опустил голову вниз, чтобы не встретиться случайным взглядом с кем-нибудь из охраны и не выдать себя.
По пути в подвал они два раза спускались по довольно длинным лестницам и несколько раз входили в какие-то двери, возле которых журналист каждый раз видел чьи-то ноги. При этом он старательно косил глаза и кривил рот, на всякий случай, если кому-нибудь из охранников вдруг захочется взглянуть ему в лицо. Наконец, за одной из дверей они остановились.
– Леже! – тут же раздался радостно-взволнованный голос Элен.
Фертран вздрогнул, но, так как Жозефина всё ещё держала его за локоть, сбросить маску идиота не решился, опасаясь, что здесь может быть кто-то ещё.
– Что они с тобой сделали?! – пытаясь заглянуть ему в лицо, тревожно спросила Элен.
– Отпусти его немедленно! – закричала она, повернувшись к Жозефине. – Шлюха!
«Ещё немного и она полезет драться», – озабоченно подумал журналист.
Но тут кибер выпустила его локоть и спокойно сказала:
– Кричать здесь бесполезно. Эти стены были сделаны в своё время с расчётом на то, что здесь будут пытать людей.
Фертран облегчённо вздохнул, выпрямляясь и поводя затёкшими плечами. Улыбнувшись, растерянно глядевшей то на него, то на Жозефину Элен, он огляделся вокруг.
Комната, в которой они находились, не смотря на хорошее освещение и со вкусом подобранную старинную мебель, производила довольно мрачное впечатление. Хотя, присмотревшись внимательно, становилось ясно, что другого ощущения здесь быть и не могло. Ковры на стенах и богатая мебель не только не скрывали, но наоборот оттеняли угрюмую уродливость, выглядывавших местами, каменных стен, со вделанными в них стальными крюками и кольцами со свисающими цепями. Возле камина, чёрной дырой уходившего в стену, стоял лёгкий кофейный столик, на котором в образцовом порядке были разложены почерневшие орудия средневековых пыток. С другой стороны камина, через вделанный в потолок крюк, свисала, покачиваясь, верёвочная петля.
Оглядывая всё это, Фертран невольно передёрнул плечами.
«Жилище какого-то монстра. Бедная Элен! Каково же было ей здесь сидеть?!»
– Сделай инъекцию, – между тем проговорила Жозефина, подавая журналисту ампулу-шприц. – Тебе этого хватит на шесть часов. А нам пора идти.
– Элен, – послушно засучивая рукав, торопливо сказал Фертран. – Жозефина…– тут он взглянул на кибера и, увидев предостерегающий жест, запнувшись продолжил, – … наш друг. Полностью положись на неё. Она наше единственное спасение. Для всех, кроме тебя, я вот такой, – журналист скорчил идиотскую рожу, – Это очень важно. Запомни – я идиот! Поэтому, сразу же начинай требовать, чтобы тебе объяснили, что со мной стало. Будь умницей и делай всё, что тебе скажет Жозефина.
– Да, – целуя на прощание Элен, добавил он, – вот этого, – он показал, как ставит себе инъекцию, – не было. Ты этого не видела. Я вот такой, – он опять скорчил гримасу идиота.
Оставшись один, Фертран обошёл всё помещение, зачем-то заглянул в каминную трубу и, вдруг подумав, что здесь могут быть скрытые, неизвестные даже Жозефине, телекамеры, отошёл подальше от двери и, усевшись в кресло, отвернулся к стене.
Время тянулось мучительно долго. Временами Фертран засыпал, но, тут же, просыпался от боли в затёкшей шее. Прилечь на софу он не решался, боясь быть захваченным врасплох. Наконец, от двери послышался шум. Журналист опустил голову вниз и, готовясь к худшему, весь напрягся, исподлобья поглядывая на дверь. Но в комнату вошла Жозефина, а следом за нем раскрасневшаяся Элен.
Обрадованный Фертран вскочил навстречу, но тут же ухватился за кресло, от резкой боли в голове и головокружении.
– Что с тобой, Леже? – испуганно вскрикнула, подбежавшая к нему Элен.
– Нет, нет, ничего, – успокоил её журналист, уже справившейся со своей слабостью. – Наверное от голода. Ты знаешь, я даже не помню, когда ел в последний раз.
– Ах, жаль я ничего не захватила с собой, – расстроилась Элен. – Этот толстяк закатил мне роскошный ужин, а я, – хихикнула она, – за это чуть не отправила его на тот свет.
– Мы должны спешить, – сказала, стоявшая у дверей Жозефина.
– Возьми это себе, – она протянула, подошедшему Фертрану пистолет Стива. – Я возьму у охранника. Следуйте за мной. Только тихо и ни в коем случае, чтобы не случилось, не кричать!
