Да Гранна поморщился, когда с галереи раздалась очередная серия щелчков фототехники Нового мира. Впрочем, его лицо все равно видели в каждой таверне Исаниса, заплатившей за иллюзию. Репутацию Академии суду спасти не удалось, это было уже понятно, но после маркиза да Шайни должен был говорить князь да Гридах, и вряд ли его слова будут приятнее магистру.

   Димитри тем временем вышел к столу Совета.

   - Я знал, - сказал он, - что кто-то крупно ошибся, если государь велел именно мне выяснить, что случилось в Новом мире. Но полагал, что ошибся предшественник. Потом понял, что количество ошибочных предположений досточтимых в день превышает все разумные границы, но убеждать их в обратном всегда было себе дороже, а ссориться с ними у меня сперва не было весомых оснований. А когда основания появились, я решил не ссориться, а вызывать дознавателя. Жаль, что маркиз Унриаль да Шайни не сделал этого сразу после смерти Гаранта, проблем было бы меньше.

   Наконец, да Гранна вызвал Марину Лейшину и спросил ее, как представителя края, чего именно хочет край теперь, когда все тайное стало явным.

   - Еще не все, - сказала правозащитница. - Вопроса репрессий пока еще так и не коснулись. Да, вы можете заявить, что это внутреннее дело края, поскольку судебное дело, из-за которого у нас появился ваш дознаватель, началось с доноса. Но оно было не первым, и все условия для этого доноса создали вы, господа. Точнее, ваша администрация на нашей территории.

   Магистр Эрве поставил локоть на подлокотник кресла, сжал кулак и оперся на него подбородком. Он уже понимал объем неприятностей. Люди, отправленные им в Озерный край, больше не были теми, кому можно доверять. Они презрели основы жизни Академии за считаные месяцы, а казались самыми надежными. Они поставили под угрозу жизнь всех саалан, находящихся в Озерном крае, ради личной выгоды, а казались самыми честными. Они пренебрегли прямым указанием императора, а казались самыми верными.

   - Но три месяца без контакта с Потоком, - вздохнул он скорбно. - За такое время кто угодно с ума сойдет. Я бы не поручился за самого себя, например...

   - По моим спискам получается, - ответил с места Димитри, - что примерно половина обвиненных в клевете с целью наживы, работорговле и кражах детей, прибыла в край уже после восстановления порталов, заменив своих родичей и супругов. Кроме того, магистр, в зале присутствуют двое магов, проживших без контакта с Потоком много лет. Одной Дар возвращен государем, второй и до сих пор не может ни колдовать, ни чувствовать магию. Но оба они разумны и договороспособны, хотя один без опоры не сидит и ходит сам весьма условно, да и вторая была не лучше, когда я ее увидел после потери Дара.

   Магистр скорбно вздохнул.

   Вейен да Шайни сцепил пальцы и равнодушно глянул на галерею прессы скучающим взглядом. Идея вернуть контроль над краем провалилась и у Академии Саалан, и у клана да Шайни. Новый мир получал да Гридах. Но показывать это свидетелям маркиз намерен не был.

   После обеда был диспут сторон, в котором больше всего внимания было уделено теме серого ветра, как назвал его князь Димитри. Довольно неудобный вопрос был задан и Марине Лейшиной.

   - Скажи, мистрис, - спросил Аизо да Кехан, - ведь ваша земля не единственная пострадала от войны, значит, должны быть и другие такие места, где этот ветер тоже поднимается и веет?

   Марина молчала целую минуту, глядя куда-то на верхние кресла зала. Потом сказала:

   - Да, такие места есть. Если вы хотите посмотреть более свежие, я могу назвать их. И даже в границах страны, продавшей вам край.

   Говоря это, она понимала, что журналисты ее собственного мира с неизбежностью зададут вопросы о конкретных адресах и причинах. И судя по выражению лица, запечатленному на фото, ее эта перспектива совсем не радовала.

   Под конец дня досточтимый Эрве очень хорошо понимал, что Академия не в силах контролировать край, поскольку этот стиль общения с мертвыми магам саалан неизвестен. Но заявлять это публично магистр не намеревался, у него были совсем другие планы. Понимая, что дружба с маркизом да Шайни распалась, и теперь у него нет мудрого товарища, готового подсказать, посоветовать и предложить решение, он хотел сам получить всю информацию и создать новый метод. Полина Бауэр была очень удобным источником. Оставалось получить ее в распоряжение Академии, и Вейен уже рассказал, как это проще всего сделать.

   Полина, разумеется, не была в курсе планов на нее магистра Академии. Она даже не вспомнила о разговоре с ним в тот день. Вернувшись домой с долгой прогулки, она, как и обещала, учила Чака танцевать. В подарок своему хвостатому другу она выбрала твист. Из всех известных ей танцев, на ее взгляд, он лучше всего подходил к анатомии сайни и их манере двигаться. Когда вернулись участники процесса, зал был занят одной несложной песенкой, шестью сайни и женщиной, а ужин ждал всех пришедших на галерее.

   Лейшина, посмотрев на происходящее через перила, покрутила головой и заметила:

   - Натуральный цирк Дурова.

   Алиса хихикнула. Димитри смотрел на происходящее с задумчивой улыбкой. Зашедший проведать всех Дейвин, держась за висок, наблюдал, как двое сайни свистели песенку про белых медведей, трущихся спиной о земную ось, а четверо танцевали вместе с Полиной. Вместо отсутствующего хвоста женщина качала и вертела подолом юбки, получалось так же задорно, как у сайни. Арель и Мейра смеялись, свесившись с галереи, вместе с забывшим свои огорчения Гайямом. Улыбался даже Жехар. Марина молча порадовалась. Ее подруга первый раз с начала процесса выглядела относительно живой.

   Только на восьмой день слушаний Дейвин да Айгит наконец вручил свое послесловие к докладу суду вместе с кристаллами. Суд немедленно покинул зал и удалился на совещание, отправив всех пить чай на час. Слушателей в этот день собралось меньше, чем раньше, часть магов была занята борьбой со штормом, пришедшим с моря. Пока Димитри ждал в таверне на площади свои кексы из рыбы с пряностями и чай, его нашел курьер городского нотариата со срочным сообщением. Ничего хорошего от этого письма князь не ждал, но письмо содержало требование расписаться в прочтении. Он вздохнул и вскрыл конверт. Прочитав официальное извещение с подписями трех неведомых ему досточтимых и печатью столичного храма, он узнал о смерти Аргау да Гридаха, брата его деда. Расписался в тетради курьера, убрал пергамент в боковой карман эннара и попытался сосредоточиться на чае. Потратив на это оставшееся время, он вернулся в ратушу, радуясь и тому, что чай он все-таки выпил, хотя не надеялся даже на это. Новость была очень несвоевременной и крайне удачной одновременно. Как, в общем, все значимые события его долгой и непростой жизни.

   В ратушу князь да Гридах вошел с несколько опрокинутым выражением лица. Вейен да Шайни заметил это немедленно и сразу подошел к нему.

   - Димитри, что-то случилось? Ты выглядишь... озабоченным.

   Князь посмотрел на маркиза, с трудом отвлекаясь от своих мыслей, и ответил всего в четыре слова.

   - Аргау умер этой ночью.

   - Да упокоят его дух вечные воды, - без паузы ответил Вейен. Теперь он был озадачен не меньше. Эта новость значила, что зиму Дью да Гридах проведет между Исанисом и как его там... Санкт-Петербургом, да. Графство Гридах, эта руина, все-таки обвалилась на Кэл-Аларца. Любой другой был бы надежно выведен таким наследством из игры на год или несколько, а Дью совершенно точно справится и еще всем тут надоест своим присутствием и мудрыми указаниями. Именно теперь, когда все и так вот-вот рухнет.

   - Благодарю за заботу, Вейен, - сказал князь.

   Маркиз понял, что все эти долгие минуты стоял рядом со скорбящим, выражая соболезнования своим присутствием. С точки зрения этикета - поступок в высшей степени уместный и благородный, конечно, но не в обстоятельствах, сложившихся для клана да Шайни. Вейен кивнул в ответ и пошел в зал Совета.