- Он спрашивает, все ли люди за звездами настолько безрассудны. А письмо... пойдемте, действительно, сфотографируете меня с ним. Почему бы и нет? Заодно и переведу вам его. Только спросим Хтоша, не хочет ли он принять участие.

   Вожак ддайг, узнав, что собрались запечатлеть его послание к Димитри, разумеется, тоже захотел присоединиться. Шнур-письмо лежал свернутым на камне, отмечающем край центральной площади селения. Никаких улиц, разумеется, не было и в помине, зеленые полусферы, заменявшие ддайг дома, располагались хаотично тут и там.

   - Димитри, а вы можете спросить Хтоша, как они планируют дальше развивать город? - попросил Эгерт.

   Вице-император, улыбаясь чему-то, передал вопрос. Ддайгский вожак засмеялся сухо и дробно и ответил. Димитри перевел:

   - Это еще не город, а только лагерь. Город вырастет не сразу. Года за четыре или пять.

   - Так быстро построят? - удивился Эгерт.

   - Они не будут строить, - качнул головой вице-император. - В письме Хтош сообщил мне, что он теперь король Сагайдана, и значит, им не придется таскать камни и бревна, возиться в глине и песке, чтобы создать себе дом. Их дома просто вырастут, как растут деревья или кораллы. Прочесть вам все письмо, Эгерт?

   - Сперва фото, если можно, - ответил журналист. - А после этого я возьму блокнот и запишу все точно.

   Димитри и Хтош встали по сторонам от камня, на котором лежал шнур-письмо, и привычно посмотрели на макушку Эгерта, как на предыдущей серии кадров. Потом Эгерт попросил сааланца взять в руки шнур и растянуть его. В длину письмо оказалось чуть меньше метра. Этот кадр и стал чуть позже заставкой к репортажу об установлении дипломатических отношений между саалан и ддайг.

   - Все? - спросил вице-император с усмешкой. - Эгерт, вы закончили, или мне еще постоять тут?

   - Вроде бы закончил. В смысле, с фотографиями, кажется, закончил. Но что же в этом письме, Димитри? Надеюсь, я не слишком бестактен со своим вопросом?

   Вице-император качнул головой, двинул бровью и ответил:

   - Не особенно. Это деловое письмо, и оно адресовано мне, как старшему из всех саалан, находящихся в землях Ддайг. Не по возрасту, а по положению, хотя и старше меня по возрасту тут тоже никого нет.

   Эгерт молча достал блокнот и вопросительно глянул на респондента.

   - Основной шнур зеленый, и это значит, что письмо говорит о событиях на определенной территории - плато Сагайдан, где мы с вами теперь и находимся. Это известие от группы - видите второй шнур, привязанный к первому, Эгерт? Он сплетен из трех оттенков красного. Это знак "группа в походе". Заметьте, Эгерт, имеется в виду не военный поход. В ином случае кроме красного цвета был бы использован еще и синий. Узлы на шнуре - число участников похода. Ддайг считают, как и мы, пятерками. Здесь, как видите, двенадцать узлов.

   - Димитри, но здесь не шестьдесят человек... - Эгерт осторожно прикинул населенность будущего города. - Здесь не меньше двух сотен!

   - Совершенно верно, - сухо улыбнулся наместник. - Сюда пришли ддайг, ушедшие на Сагайдан от усобиц в дельте Сагай и к югу от нее. Те, кто уже был на плато, когда Хтош пошел к Сердцу Сагайдана, теперь тоже здесь. Остальные... - Димитри усмехнулся, - остальные придут позже. Но вернемся к посланию. Второй шнур совсем короткий, зеленый. На нем сообщение о том, что в пути были встречены люди саалан - видите этот белый шнур, Эгерт? Это потому, что Аль Ас Саалан - страна Белого Ветра. Как-нибудь я расскажу вам эту историю... Итак, ддайг встретили людей саалан, числом пять пятерок и одного, и распрощались с ними. Не расправились - в этом случае в узлы была бы продета синяя нить, - а именно распрощались. Отпустили. Мы с вами знаем, что не бесплатно, но для ддайг это подразумевается по умолчанию, ведь жизнь - штука хрупкая, и если человек настолько не дорожит ей, чтобы оказаться на пути следования вооруженного отряда, то он своей жизни уже не хозяин. Если ему нечем откупиться, конечно. И, как видите, к шнуру привязан еще один, голубой. Ддайг считают, что у жизни именно этот цвет. Не будем спорить с ними об эстетике, содержание нам важнее. На шнуре три узла, обратите внимание, Эгерт Урмасович. И в них пропущена вторая бирюзовая нить. Кто-то торговался с ордой, простите, с отрядом по ддайгскому обычаю, предлагая жизнь за жизнь, и выкупил всех, кто попался ддайг под, кхм, горячую руку. А вот эта кисточка из четырех нитей красного цвета на конце шнура говорит нам о том, что двое из троих участников сделки продолжили путь с отрядом. Последний шнур на основном, как видите, синего цвета. И это, Эгерт, мнение Хтоша и его людей о Полине Юрьевне. Они не считают ее живой. О чем мне и сообщили в письме со свойственной этому народу прямотой. Бирюзовая нить, скрученная с синей - это Поля, приемная дочь Полины Юрьевны. Она ддайг, причем из группы племен, лидером которых Хтош и является. Что там вышло у ее матери с сородичами, теперь уже не столь важно. Девочка оказалась у меня и прожила в моем доме несколько лет на положении воспитанницы, пока не встретила Полину Юрьевну и не попросилась к ней в дочки. Поскольку нить девочки связана с некоей, судя по узлам на шнуре, мертвой женщиной, вручившей "дар жизни" главе отряда, это родство ддайг признают. Алый с зеленым - это цвета Хтоша, он так подписался, но желтая нить, вплетенная в его шнур, обозначает его новый статус. Солнце Сагайдана. Он объявил себя королем в этом письме. А теперь, Эгерт, запишите это все, а я расскажу Хтошу, о чем мы с вами так долго беседовали.

   И он действительно развернулся к ддайгскому вождю, объявившему себя королем. Некоторое время они говорили по-ддайгски, потом перешли на сааланик, в котором Эгерт был, увы, не сильнее попугая. Наконец, Эгерт увидел, как эти двое, соприкоснувшись ладонями, смотрят друг другу в глаза, совершенно очевидно завершая разговор. Хтош еще сказал что-то напоследок, отчего выражение лица Димитри стало задумчивым и немного грустным. Вице-император произнес слово благодарности на сааланике - "грамеро", - и Хтош ушел, оставив их вдвоем.

   - Хотите знать, что он сказал мне, Эгерт? - услышал журналист.

   - Димитри, конечно хочу. Если только это не ваша личная тайна.

   - Личную тайну вам я и сам не предложил бы... Он сказал, что моя дружба - очень тяжелая ноша. Но теперь, когда под его ногами весь Сагайдан, он, может быть, и не упадет под этим грузом. И сказанное совершенно не комплимент мне, Эгерт.

   Журналист не знал и четверти перипетий, случившихся за предыдущие десять лет.

   - Я потом спрошу вас об этом подробно, Димитри. С каждым часом я все больше уверяюсь в том, что репортаж об экспедиции действительно необходим, но его совершенно недостаточно. Нужна книга.

   - Я с вами согласен, Эгерт. Книга - очень хорошая мысль. Пишите.

   Вице-император отпустил журналиста одним взглядом - правда, очень доброжелательным. И Эгерт пошел через становище ддайг обратно к офицерам экспедиции.

   Дом Полины Юрьевны Бауэр он увидел по дороге. И зеленой полусферой, образованной полым внутри кустом, этот дом не был. Строго говоря, и дома-то никакого не было. Была небольшая полянка в редколесье, поросшая невысокой жесткой травой, в ней виднелись несколько крупных камней - красных с желтыми прожилками, - а между ними высился небольшой плоский холм, размером от силы метра три. На холме был расстелен цветной ддайгский войлок, похожий на тонкий матрас. И на этом войлоке лицом в небо, закрыв глаза, лежали две женщины. Они как раз и заняли почти всю длину холма, расположившись ногами в разные стороны и соприкасаясь при этом только виском и ухом. Одной из женщин и оказалась Полина Юрьевна, а вторая, очень молодая, была явно сородичем Хтоша. Эгерт сделал несколько кадров, обнаружил, что пленка кончилась, и убрал фотоаппарат в чехол. Если отснятое проявится, у саалан всегда можно будет спросить, что это значит. И даже если они не знают об этом конкретном обычае, ничего страшного. Экспедиция явно будет не единственной, возможности выяснить смысл того, что осталось на пленке, еще представятся. Гораздо интереснее был вопрос, как на самом деле обустроено жилье сакральной мертвой. Открытый всем ветрам холм - это очень пафосно, но судя по тому, что вокруг отнюдь не пустыня, дожди здесь не редкость. А если не дожди, то туманы точно. Не может же вся эта зелень тащить воду из подземных резервуаров и потоков. Эгерт хмыкнул про себя и принялся обходить холм. Загадка оказалась проще апельсина. С обратной стороны холма имелся вход внутрь, под траву. Пять ступенек, выложенных мелкими камешками, вели в небольшой естественный грот, заходить и даже заглядывать в который Эгерт не счел верным. Не сейчас. Позже.