Все это Эгерт выяснил уже в Лаппеенранте. Получив почту, он решил не убирать далеко дорожную сумку. Мало ли что.

   Идея шарахаться по поселкам, как угорелые куры, даже в штатском, мне сразу не понравилась. У полиции других мыслей не нашлось, поэтому мы разделились на пятерки и приступили к осмотру поселений. Разумеется, машины нам выделять никто не торопился, единственное, на что мы могли рассчитывать - это на бесплатный проезд, предоставленный Охотникам на муниципальном транспорте края. Прикинув так и сяк, благо время в дороге было, я решила копнуть сеть. Разумеется, все лежало на поверхности и никому даже в голову не приходило что-то прятать.

   Посмотрев первый улов тем же вечером, я криво усмехнулась. Знай достопочтенный Вейлин, на что потрачены выделенные им средства, наверное, удивился бы. Он вообще был, кажется, не слишком сообразителен. Удивительно в этой схеме было только одно. Курсы по женскому обаянию, очарованию и привлечению существовали всегда, и я не представляла себе более унылого способа потратить время и деньги, чем посещение этих курсов. Даже амулеты женской привлекательности, над которыми смеялись до слез все досточтимые и все недомаги, прибывающие в край на практику, были более осмысленной тратой - ну правда, какой только бижутерии не бывает на свете, и для каждой нелепой вещи есть свой человек, которому она пойдет. Но курсы, на которых всерьез рассказывают, что распущенные волосы - это сила рода, поэтому даже имея на голове три волосины, их нужно отрастить и заплести, а юбка - колокол заземления, напрямую соединяющий интимные женские органы с почвой и придающий женскому естеству сакральную силу... Для меня стало загадкой, как в этой еле живой среде сумела вырасти настолько хищная плесень.

   Выгребая крупицы смысла из сакрализованной чуши, собранной по сети, я за неделю построила схему. Она была простой до тошноты. Вход, как известно, бесплатный там, где выход по билетам и очень дорогой. "Школа предназначения женщины" предлагала курс тренингов и занятий бесплатно на условии подписания участницами обязательства выплатить фиксированную сумму после заключения брака с мужчиной определенного достатка. Не возбранялось предложить оплатить счет и новоиспеченному супругу. Если в течение года после окончания курсов брак заключить не удавалось, то школа предлагала второй курс, покруче. Росла и сумма выплат. Всего ступеней было четыре. Если и после четвертой ступени результата не было, школа предлагала на выбор два варианта: выплаты самостоятельно - например, путем передачи какого-то имущества на сумму, равную затратам школы на обучение этой участницы, - или трудовой договор со школой, в рамках которого женщины выполняли краткосрочные контракты, например, оказывали эскорт-услуги. Но главным способом закрыть долги были услуги по суррогатному материнству, оплата за которые поступала на счет школы. Если здоровье не позволяло выполнять контракт самостоятельно, можно было поделить его с кем-то из родственниц. Ученицы постарше и делили. С дочерьми, как правило. В основном, с приемными или усыновленной дальней родней, но были и те, чьи контракты отрабатывали их родные дочери. Кроме заказанных детей, были и "свободные", их предлагали для усыновления сааланцам как сирот. Естественно, платно. Большинство сааланских клиентов были уверены, что оплачивают только поиск ребенка для усыновления, но были ли те, кто знал подоплеку или хотя бы догадывался о ней, я не могла выяснить: клиенты этой службы на женских форумах не паслись. Роддом, понятно, искать надо было не один. Предстояло найти еще четыре, но два адреса знала половина постоянных посетительниц полуоткрытого форума, туда можно было выезжать хоть завтра.

   Поняв, что именно я вижу, я пришла к Дине Вороновой с файлом, разросшимся на шесть десятков страниц скринов, слегка разбавленных пятью или семью моими авторскими страницами и попросила ее распечатать это все. На подготовку и распечатку ушло еще три дня. Получив в руки свой доклад, я села у Дины в приемной и задумалась. Идти с этим к Асане смысла не было, хотя с полицией общалась как раз она. Отдавать это Дейвину было как-то глупо. Отправлять это тем самым полицейским, которым нас придали, я тоже почему-то не хотела. Вариантов утилизации вылезшей пакости я не видела, кроме как идти к Иджену, записываться на прием к Димитри и надеяться, что озвучив свое предложение, я не вылечу от него кувырком. Я подумала еще раз. И отправилась сперва к оруженосцу первого имперского легиона. Он идею одобрил, но сказал, что без досточтимых делать ничего не станет. Я ухмыльнулась: "Не вопрос", - и сунулась прямо к следователю Святой стражи. Досточтимый Кулейн слегка охренел от моего визита, но, просмотрев доклад, который я запасливо прихватила с собой, согласился с моим предложением.

   У досточтимых, как оказалось, на всю эту компанию зуб отрос сразу после опроса медперсонала накрытого нами роддома: требование естественной женственности относилось и к родам тоже. В этих роддомах не стимулировали родовой процесс, если он замедлялся, а если родовая деятельность замирала, ребенок считался мертворожденным. Понятно, что никаких мер для спасения новорожденных не принималось. Не задышал или умер на второй-третий день - ну, твои проблемы. Рожениц спасали, конечно, но тоже странно. Медицински все делали для того, чтобы не было осложнений, но процесс проходил под припев о женской некачественности несостоявшейся матери, с постоянно повторяемым выводом о том, что такой, как она, вообще не следовало пытаться устраивать свою личную жизнь, ее задача - работать и обеспечивать существование более качественных женщин и их потомства. А за личную жизнь предлагалось считать работу в эскорте "с расширенным форматом договора", то есть позицию постоянной любовницы, не претендующей быть женой и не желающей слишком многого. За контрацепцией эскорта следили кураторы от школы, могли предложить и стерилизацию. Контракт тоже заключался от имени школы, и все денежные бонусы получало общество с ограниченной ответственностью, предприятием которого "Школа предназначения женщины" и была. Сами некачественные женщины могли рассчитывать разве что на конфетки к празднику, и то при хорошем поведении.

   Выслушав Кулейна, я покривилась: расклад даже вчуже казался грязным. Он сочувственно кивнул и предложил все, что они нашли, свести в один документ с тем, что мне удалось вытрясти из сети, и все-таки отправить в полицию. Я чуяла, что ничем хорошим это не кончится, но обосновать отказ мне было нечем. Поэтому только пожала плечами и сказала, что решаю в любом случае не я, а моя часть работы - вот она, у него на столе. Дальше как скажут, можем завтра снова пойти проверять территорию, можем не пойти. Он ответил, что погулять мы можем и в кабаке в свой выходной, и предложил ждать распоряжений в казарме.

   Я сообщила эту радостную новость подразделению, Сержант от счастья объявил днем генеральную уборку и вечером личное время. До вечера я списалась с Унриалем да Шайни и выпросила у него следующий урок. И он опять меня разыграл. Даже без меча. И одним разом не обошлось.

   Я поздоровалась, заняла место на круге, он встал напротив и задал очередной сногсшибательный вопрос.

   - Что это между нами, Алиса?

   Я пожала плечами.

   - Ничего, мастер.

   - А все же? - настаивал он.

   Я присмотрелась глазами, потом магическим зрением.

   - Да ничего же, - повторила озадаченно. - Пустота.

   Он помолчал, сдерживая усмешку.

   - Эта пустота, Алиса, представляет величайшую ценность для фехтовальщика. От нее зависит твоя жизнь.

   Да от чего она только не зависит, подумала я и послушно кивнула. Да Шайни, видя, что я ничего не понимаю, соизволил снизойти до объяснений.

   - Эта пустота называется дистанция. Управление ею в бою значит не меньше, чем управление финансами для торговца.

   - Дистанция, - медленно повторила я, понимая.