Ее улыбка увяла. Вздохнув, мистрис отставила пустой бокал.
- За наши, кхм, подношения мертвым нас гоняли, гоняют и, видимо, продолжат гонять. Святая стража нервно относится к слишком многим вещам, которые, вообще-то, часть нашей жизни. И если так получилось, что специалист моего уровня оказывается в одном подвале с крысами, значит, мне надо выбирать из двух плохих: учиться жить среди крыс или отказываться от своих убеждений. - Она взглянула Дейвину в лицо и снова улыбнулась. - Но история получилась и правда забавная, особенно с учетом роли Алисы в сюжете и моих пересечений в такой сточной канаве, как оппозиция, с очень приличными и умными людьми в лице Федора и Игоря. И вот что я скажу вам: крысы, может, существа и недалекие, но они как-то честнее, что ли. И я не берусь предугадать, как бы сложился пасьянс, не случись в нем двух приличных умных людей. Возможно, вместе с этой стаей крыс нам удалось бы донести саалан мысль о том, что бывает и другая точка зрения, не только рекомендованная Святой стражей и принятая наместником, хоть предыдущим, хоть действующим. Возможно, нас стали бы в конце концов слушать. А бросить свой город наедине с теми, кто его не понимает настолько, чтобы превратить в то, что тут было еще пять лет назад, - это как-то... - она, не договорив, скривилась и вдруг нашла слова. - После этого неприятно смотреть в зеркало, там лицо предателя покажут, понимаете? И есть дороги, которыми раз уж идешь, надо идти до конца. Даже если твоей компанией останутся только бродячие псы и крысы.
Дейвин поморщился, наполняя бокалы снова.
- Какие-то странные у вас представления о приличных и умных людях, мистрис Полина. По-моему, что тот, что другой... Хотя нет. Один из них падальщик, вот второй - да, обычная крыса. В вашем, земном смысле слова. Знаете, что он мне сказал, когда я поинтересовался, с чего он назвал вас, не имея никаких фактов, кроме невнятной сплетни? Точнее, не совсем сказал, ну... А, неважно. Он хотел, чтобы вам просто потрепали нервы - обыск, вызов в Большой Дом, вот это все. И ведь даже не подумал о том, что окажись вы невиновны, Святая стража занялась бы им. Потому что такой донос тоже преступление. "А меня-то за что?" - как-то так.
- А, Игорь? - Полина сделала странное движение лицом, вышло что-то среднее между улыбкой и брезгливой гримасой. - Не удивили. Это давняя и грустная история. Он все еще наказывает меня за все то, что мой бывший муж разнес по городу, когда разорвал со мной отношения. Так что это не крыса, он идейный, просто идея вот такая странная. Крыса живет сегодняшним днем, а этот... Погодите, я хоть сосчитаю. Да, он больше двадцати лет несет эту мысль в голове, - она усмехнулась. - Второй бокал, самое время для ответов на вопросы, которые не были заданы. Тем более что все-таки они заданы были. Господин граф, вы спросили, что меня объединяет с ними, так вот... - после короткой, меньше вдоха, паузы, она четко сказала, - город. Я ведь работала с людьми, которые уезжали отсюда. Рыдали, кляли саалан на чем свет стоит, поносили Московию, продавшую нас в буквальном смысле, и ехали в эту самую Московию навсегда. Мне моя профессия запрещает давать нравственные оценки их выбора, но при меньшем числе уехавших было бы меньше и проблем, и трудностей. А люди, которых вы назвали крысами, и отчасти по делу, все-таки тут. Ради этих стен, пусть они и обваливаются, ради этой реки, какой бы холодной она ни была, ради права называть себя питерцами, петербуржцами, как хотите. Они и меня сдали вам потому, что у них свои представления о том, каким быть этому городу. Мы с ними никогда не сможем договориться, видимо, но они об этом хотя бы думают.
Дейвин пожал плечами, не соглашаясь.
- По-моему, многие из них просто никогда бы не смогли пройти сито фильтрационных лагерей на границах той же Московии. Наши агенты рассказывают про них сплошные ужасы. А в Суоми этих людей никто не ждет, да и языка они не знают.
- Не уверена, - сказала Полина, крутя за ножку бокал, стоящий на столе - Те, кто вас не заинтересовал в этом деле, чьи фото вы не принесли мне, может быть и да. А эти двое точно нет. У одного свой бизнес, и довольно серьезный. Для того, чтобы здесь его уверенно вести, нужны не только английский и финский, но и шведский тоже. Второй бодро трещит по-немецки под настроение и у меня на глазах лет... - она поморщилась, припоминая, и, пожав плечами, сказала, - короче, много лет тому назад весело знакомился с польками на их родном языке. Так что через фильтрационные лагеря они бы прошли, как игла через комок ваты. Но не захотели.
Дейвин махнул рукой:
- Да проверил я этот бизнес... Аферистом в строгом смысле владельца пока что назвать нельзя, но это пока что. Точнее, теперь-то уже точно можно.
- Господин граф, я понимаю, о чем вы спрашиваете, - как-то очень решительно сказала Полина. - И могу только надеяться, что вы поймете ответ, уж очень он получается пафосный и философский. Понимаете, Сопротивление - это не только люди, какими бы они ни были. Конечно, они будут разными, их же много. И не только слова и действия. Конечно, они тоже будут разными, поскольку принадлежат разным людям. Сопротивление - это дорога. Каждый находит на ней свое. Кто-то - героическую биографию, другие - способ занять время, третьи - смысл жизни, кто-то - возможность применить не самые востребованные знания и умения, а есть те, кто находит такую смерть, как им нравится. Я выбирала дорогу. Спутников я приняла как часть этой дороги, не больше. Но и не меньше. Если совсем просто и коротко, я не мешала и старалась помочь им делать то, что, с моей точки зрения, было нужно сделать, все равно как и чьими руками, и не помогала делать или старалась убедить не делать то, что, на мой взгляд, полезно бы не было. Но главным для меня было то, что делала я сама. А я старалась, чтобы те, кто не хочет зарасти некультурным слоем, имели возможность избежать этого. Чтобы кто-то варил мыло, кто-то шил белье, кто-то учил детей читать и писать, кто-то защищал дворы от оборотней. И чтобы кто-то говорил властям, что здесь живет не бессловесный скот и об этом надо помнить, вот и все.
Дейвин был очень серьезен, когда отвечал ей:
- Мистрис Полина, я это все понимаю. Возможно, даже лучше, чем вы думаете, но, - он решил позволить себе шутку, - если мы сейчас решим рассмотреть философский аспект подробно, одной бутылки нам точно не хватит. - Она засмеялась, и он продолжил. - Конечно, у меня еще есть запас в шкафу, да и за закуской на кухню можно послать, вот только через четверть часа мне нужно быть у князя. Хочу заметить, что беседа с вами за бокалом вина, пожалуй, почти единственное хорошее, что нашлось в этой грязной истории. Еще я рад, что удалось разобраться и сохранить для края именно вас, а не эти странные пародии на мужчин, торговцев и бунтарей. Тут жить нам и нашим детям, которые будут и вашими. И чем лучше мы поймем вас, а вы - нас, тем спокойнее всем будет. С ними бы шансов не было, с вами есть не шанс, а большой шанс... Но, мистрис Полина, я не хотел бы обсуждать эту тему второпях и на бегу, а мне уже пора двигаться в сторону приемной князя. Надеюсь когда-нибудь продолжить этот разговор или, быть может, найти тему для нового.
Она немедленно встала и начала прощаться.
- Спасибо вам за этот разговор, мастер Дейвин. Может быть, когда-нибудь у нас с вами найдутся темы для более приятных бесед, а сейчас - до свидания. И хорошего вечера.
Договаривая последние слова, Полина шла к двери. Граф улыбнулся. Шаг навстречу удался, дистанция между ними после этого разговора стала чуть меньше, чем была. И если ее так впечатляют милые мелочи типа летающих бокалов, самое время для подарка на прощание. Стайка пищащих, обгоняющих друг друга, мерцающих и переливающихся бабочек открыла женщине дверь и рассыпалась яркими цветочными лепестками. Она обернулась, выходя, и он снова увидел удивленную улыбку на ее лице. Ей предстояла целая ночь хороших снов.
