- Медуница, долг Охотника - защищать край, а не прохлаждаться в казарме. Тепло пришло рано, каждый человек на счету. Ты даром ешь хлеб князя, и по твоим глазам я вижу, что тебя это не волнует. И по делам тоже, иначе бы ты сдержала себя в том баре.

   И больше она не возвращалась к этой теме, но от этого было только хуже. Я завтракала со всеми, шла в школу к Полине, возвращалась к обеду, получала задания на остаток дня и... И все. Все разговоры ограничивались замечаниями к внешнему виду и, как следствие, коротким распоряжением: "Все ясно? Выполнять". Ребята проводили время в баре, ездили развлечься в Приозерск и пытались ловить рыбу на Ладоге, несмотря на дождь, готовились к следующей неделе, помогали Нуалю с цветами и клумбами и болтали по коммам с родней и друзьями. А я... А мне дела не было, потому что даже к внешнему виду Магда придиралась без особого внимания и словно по обязанности. Они все смотрели на меня как на пустое место. Как будто меня уже и не было тут, а отстранение стало отставкой еще вчера, но никто не удосужился поставить меня об этом в известность.

   Все это я и вывалила Хайшен.

   - Что ты чувствуешь теперь, оказавшись в этом всем? - спросила она.

   Я пожала плечами. Ничего я не чувствовала. Потому что Сержант, конечно, перегнул, отстранив меня на весь месяц, но и оставить без последствий мой дебош он не мог. Спусти он мою выходку на тормозах - и в следующий понедельник бар просто разнесут, причем потом и рассказать толком не получится, как так вышло. Раз можно одному - попробуют все.

   - Ты бы хотела, чтобы это продолжалось? - так же доброжелательно спросила Хайшен и уточнила. - Хотела бы все время так жить?

   На секунду мне показалось, что вместо куртки Охотников на мне черный китель с нашивкой с золотой планетой, окруженной кольцом астероидов и разорванным треугольником. Все могло быть намного, намного хуже. В казармах Охотников, в решении Сержанта я видела логику офицера, решающего вопрос с дисциплиной у подчиненных. Ему надо отпускать ребят проветриться в бар, на всю ночь или на вечер, и точно знать, что все вернутся целыми и готовыми к несению службы, выражаясь языком устава, а кабак будет стоять, как стоял. А ведь можно иначе. Можно вдруг отстранить человека, ничего не объясняя, на ровном месте, якобы для проведения внутреннего расследования, и смотреть, как он дергается и переживает, записывая все это в файлы для служебного пользования, а потом, когда он окончательно решит, что все безнадежно плохо, сперва отправить его пересдавать допуски, а после доверить снова боевую машину и ждать, не поменяет ли он вдруг сторону. Но говорить об этом всем с досточтимой я готова не была. Так что я снова пожала плечами и спросила у досточтимой, кто такой дознаватель Святой стражи и зачем она здесь.

   - Сначала я хочу слов, - улыбнулась она, - хотя бы одного слова, на выбор, "да" или "нет", в ответ на мой вопрос.

   И я снова не знала, что ей ответить.

   - Алиса, это довольно просто, - сказала досточтимая. - Я знаю, что когда людей спрашивают о самых простых вещах, они склонны усложнять заданный вопрос, хотя этого от них совсем не ждут. И я не раз задавала такой вопрос другим людям - там, за звездами. Знаешь, - она задумчиво улыбнулась мне, как будто это я ее спрашивала о личном, а не она меня, - чего только не услышишь в ответ на простой вопрос "нравится или нет". И "бывало хуже", и "а кто меня спрашивает" - как будто не их только что спросили как раз об этом, - она покачала головой сожалеюще и осуждающе и продолжила. - Бывало и другое. И "со мной нельзя иначе", и "разве я достоин лучшего", и "пока меня не отдали на корм горным ящерам, все не так страшно, а то в соседней деревне"... Ты, может быть, не поверишь, но это очень утомительно. В молодости я гневалась и была жесткой, когда слышала такое. Но ты не десятая в моей жизни, и мне давно не тридцать. Перестань думать о том, что могло бы быть и чего ты заслуживаешь. Ответь мне так, как говорила бы о хлебе и сыре к ужину или о запахе еды в столовой. Просто - нравится или нет? Хочется быть в этом или хочется, чтобы это прекратилось?

   Я снова пожала плечами и наконец ответила ей на вопрос.

   - Мне все это не нравится. Я подвела ребят, сейчас сезон, и каждый человек на счету. Я понимаю, почему Сержант распорядился вот так, но три недели - это слишком долго, тем более летом.

   - Ты беспокоишься за них?

   - Да, - кивнула я. - Потому что мне плохо от... - я запнулась, подбирая слова, - от их отношения, а они рискуют жизнью. И на меня смотрят так именно поэтому. Не за выходку в баре.

   - Как ты думаешь, сколько дней ты еще способна переносить это все? И что будет, когда тебе станет от беспокойства и их отношения совсем скверно?

   - В другом, - я запнулась, подбирая слово, - месте это длилось четверть года. Но да, я там была не одна, и мы могли с ним это разделить. Даже с ними. Здесь - не знаю.

   - Не знаешь, сколько выдержишь или что будет? - уточнила Хайшен.

   - И то, и то.

   - Хорошо. - Она наклонила голову, как бы давая мне понять, что с этим вопросом закончено, и почти без паузы сказала. - А дознаватель отличается от следователя объемом полномочий и правом принимать решения о соответствии того или иного деяния не только законам империи, но и Пути. Ты была магом и знаешь, какими силами мы распоряжаемся. Следователя Святой стражи интересуют только деяния подозреваемого или обвиняемого. Дознаватель выясняет мотивы, двигавшие людьми и приведшие к тем или иным действиям, а потом и их последствиям. И, - она улыбнулась, - ищет следы присутствия старых богов саалан в принятых решениях.

   - Вот чего я не понимаю, досточтимая, - сказала я осторожно, - это что же саалан так делили со своими старыми богами, что до сих пор не могут успокоиться? Ведь и мир поменяли, и времени прошло немало. Сайхи своих богов за меньший срок успешно забыли, помнят только Великого Дракона, да и его по касательной. Земляне из своих старых богов сделали учебные пособия, да и в этом виде не принимают их всерьез. Хотя те боги были не слишком приятными ребятами, конечно. И человеческие жертвы им приносили, и страх перед ними чувствовали вполне искренне. Ваши-то как вам так насолили?

   - Поток дает власть над реальностью, ты сама это знаешь. И когда наши предки встретили Пророка, жрецы старых богов решили, что обретение новых сил позволит им дальше вести народ за собой. И попытались призвать их снова. И, похоже, у них получилось позвать их. Следование Путем не требует отказа от насилия, но выбравший Путь должен помнить, что договориться можно даже с созданием, у которого недостаток ума уравновешен зубами и когтями, что свободная воля этого существа ничем не отличается от его собственной и что прежде, чем браться за оружие, надо спросить себя: "Все ли я сделал, чтобы он понял меня?" Старые боги иные. Они питаются обожанием и страхом, ужасом и кровью. И они до сих пор пытаются вернуться к нам, обрести власть над новыми силами и потребовать привычных жертв. Я ответила на твой вопрос?

   Я кивнула. Сказать я ничего не могла, потому что я сидела в Приозерске, на планете Земля, в двадцать первом веке и на полном серьезе слушала о влиянии жертвоприношений на рост политического капитала богов. Не хватало только формулы расчета экономической целесообразности, но с саалан бы сталось иметь и ее. Еще я думала, что князю точно прилетит за колья на Сенной, потому что в этой логике жертвоприношение вышло что надо, старые боги должны уже быть здесь, обозревать новые владения и прикидывать, как бы навербовать новых верующих, после чего срочно устроить армагеддон в лучших традициях компьютерных игр. Пообедать, так сказать, по-человечески. И что-то в глубине моей души отзывалось на слова Хайшен о Пути и необходимости говорить и находить общий язык.

   - Спасибо за объяснение, досточтимая. Скажи, а как эти страшные, судя по твоему описанию, товарищи попали к вам в боги? Какая твоему народу была от них польза, что он принял их и стал приносить жертвы? По тому, что выбирают твои соотечественники, саалан как народ формировались в условиях дефицита ресурсов. С чего вы стали делиться с ними? Тем более совсем не лишними живыми людьми?