Первый разговор с князем про школьный курс математики и физики, необходимых для колдовства, оказался довольно простым. Рефракция, дифракция, интерференция, расчет углов преломления, синусы-косинусы, вот это все. Князь был заинтересован и увлечен. Он даже спросил, не забрать ли меня из отряда, но, видимо, у меня на лице написалось что-то не особо радостное, потому что он махнул рукой и сказал: "Считай, что я пошутил". Я ему рассказала, где и что смотреть в учебнике, разложила закладки по страницам, рассчитала по его требованию простенькую волну от создания до угасания сначала формулами из школьного учебника, а потом магическими, получила в награду большое желтое яблоко и, вся довольная, отправилась в казарму. Правда, когда яблоко кончилось, а я подошла к нашей двери, одна мысль мне здорово испортила настроение. Я подумала, что если он попросит перевести в формулы рисунок конкретной вороны, - а он может, - то мне будет проще рехнуться на месте, я ж ее только рисовала неделю, и чарром почти не пользовалась.
Димитри едва успел отпустить Алису, как дверь из приемной в кабинет открылась снова. Прибежал секретарь Айдиша. Димитри увидел, что он растерян, взволнован, напуган и огорчен.
- Что случилось, малыш?
- Мастер... Вот...
Юноша протянул князю конверт. Димитри взял его в руку и осмотрел. Конверт не был надписан. И заклеен он тоже не был. Князь вопросительно посмотрел на мальчика. Тот развел руками:
- Она сказала, чтобы я открыл, если что. Я только сегодня понял, какое "если что" она имела в виду, и решил, что уже пора. И теперь я не знаю, что с этим делать, мастер...
- Ты хочешь, чтобы я помог тебе решить? - уточнил князь.
- Да, пожалуйста.
- Ну хорошо. - Димитри посмотрел на юношу, держа в руках конверт. - Позволишь посмотреть?
- Конечно, мастер. Я с этим и пришел.
В конверте лежали открытка и сложенный вдвое еще один конверт. На открытке с бабочкой, нарисованной рукой Полины, были записаны телефон и контакт мессенджера человека по имени Валентин и указание передать ему, что Полина пошла с Витычем на танцульки и просила передать записку. Записка была во втором конверте, сложенном вдвое и запечатанном. Князь посмотрел на конверт Зрением. Записка содержала указания, видимо, этому самому Валентину и его людям: "Мальчика не обижать, он хромой и сдачи пока дать не может, но голова у него в порядке, с ним не пропадете, вместо меня вам будет, как освоится".
Некоторое время князь молчал. Потом посмотрел на юношу так, как будто совершенно забыл о его присутствии в кабинете, и наконец ответил ему:
- Погоди, малыш. Для этого письма время еще не настало. Но я тебя поздравляю, это серьезное признание твоих возможностей и заслуг.
- Мастер, ты ее спасешь? - обращенный к Димитри взгляд бледно-карих глаз был полон надежды.
- Я - нет. Наши целители ничего не смогли, но их врачи сказали, что задача решаемая.
Димитри вздохнул, отдал конверт, получил в ответ растерянную улыбку и сказал:
- Сохрани это пока. Потом с ней сам объяснишься. Иди, все будет хорошо.
Отпустив мальчика Айдиша с очередным сюрпризом от Сопротивления, Димитри опустился в кресло, протер лицо руками и вызвал Дейвина. Когда граф появился, Димитри недоуменно глянул на него:
- Ты что, из города шел?
- Именно так, мой князь, - Дейвин коротко наклонил голову.
- В таком случае, тебе будет о чем подумать на дежурстве. Посмотри на это, - и князь кивнул на стол, где лежал Алисин расчет.
Дейвин просмотрел лист сперва бегло, затем вчитался.
- Я думаю, надо вызывать Синана да Финея, это лучший из математиков столичного университета, и, к счастью, сейчас он достаточно свободен, чтобы прибыть в край. Это очень многообещающий метод, но в таком исполнении... - граф поморщился и покрутил головой.
Димитри улыбнулся:
- Дейвин, просто признайся, что соскучился по другу.
Да Айгит покачал головой, возражая:
- Мой князь, я мог бы просто отлучиться на день в столицу, будь дело только в этом. Но я вижу нечто, относительно чего хотел бы услышать его мнение как ученого.
- Хорошо, - кивнул князь. - Спишись с ним.
- Сегодня же, - Дейвин поклонился. - Еще что-то, мой князь?
- Пока все. Хорошего дежурства, Дейвин.
Да Айгит улыбнулся и вышел.
Открыв глаза, Полина увидела голубоватый потолок госпитальной палаты с позитивным розовым облачком над белым карнизом, прозрачный тюль с зелеными стрекозами, белесо-серое небо за окном и зеленовато-черную линию леса под ним. Ближе были деревянный оконный переплет, пестрый розовый гранитный подоконник, светлые лакированные доски пола и темно-коричневое деревянное полукресло для посетителей. В нем сидела уже знакомая Полине женщина, Хайшен.
Полина собралась и произнесла: "Здравствуйте". Потом поправилась: "Здравствуй" - саалан не общались на "вы". Да и какой смысл общаться на "вы" с человеком, которого находишь около своей койки, едва открыв глаза после явно не одного дня веселых приключений за пределами сознания. Хотя в этот раз ее развернуло назад явно до начала всего интересного.
Хайшен улыбнулась и кивнула.
- Здравствуй. Дать тебе воды?
Полина подумала.
- Наверное, потом. Сейчас нет.
Говорить не хотелось. Улыбаться тоже, хотя женщина в одежде досточтимых ей была, пожалуй, даже симпатична. Цвет ее платья Полина определила как белый, хотя он, конечно, скорее был серебристым. Значит, в их церковной иерархии она стоит очень высоко.
"Чего-то в этой сцене не хватает, звезда моя", - сказала Полина про себя. Ну да, конечно - наручников. Овод и Монтанелли, сцена в тюрьме, женская версия. Священник и узник. Несмотря на позитивный потолок, оптимистичные стены в роскошных ирисах и тростниках, уютное постельное белье в мелкую клеточку и одеяло с вытканным узором из мелких веток. Господи, мелькнула мысль, как же тошнит-то от этого всего. И душно. "А, звезда моя, - вдруг поняла она, - ты просто не сообразила сразу, и немудрено, ведь сцена полностью вывернута наизнанку. Не два мужчины, а две женщины. Не грязный подвал, а уютная комната, и вместо честных наручников - якобы полная свобода. Не изодранное во время ареста тряпье, а зеленый хлопковый комплект, легкий и мягкий, из штанов по колено и блузы с рукавом до локтя. Не предстоящая казнь... ах, вот в чем дело. Они не дали мне умереть. Вот отчего такая тоска".
Она повернула голову к Хайшен.
- Антибиотики... где вы их взяли?
Хайшен ответила:
- Привез из Суоми врач, которого князь для тебя пригласил. Завтра он придет посмотреть на тебя.
Вопрос "ну и зачем?" Полина проглотила. Правда, поморщившись, зато молча. Она перевела взгляд на дверь. Дверь открылась и вошел знакомый ей мужчина-сааланец. Полина посмотрела на него и вспомнила, что его зовут Димитри, что он наместник края, князь, вице-император и что-то там еще, и что она обещала ему дружбу и учила его танцевать. После того, как он подписал ей смертный приговор.
Димитри открыл дверь в палату и споткнулся о взгляд Полины. Она смотрела на него, как вольные охотники моря смотрят на подходящий шторм: ей было уже все равно, что с ней станет, но еще интересно, что будет вообще. Он наклонил голову, сказал: "Хорошо" - и вышел в коридор. На "хорошо" увиденное им даже отдаленно не было похоже. Ни с какой стороны.
Полина посмотрела на закрывшуюся дверь, на которой вокруг подсолнуха летали три птахи, изображенных довольно натурально, вздохнула и закрыла глаза. Подумала и заснула. Открыв глаза снова, она увидела за окном равномерно-чернильную ночь, а перед окном, в кресле для посетителей, коллегу Айдара, то есть досточтимого Айдиша. Полина посмотрела на него, увидела его обычную участливую улыбку, привычную позу то ли с головой, опертой на руку, то ли с рукой у подбородка, его повседневный светло-серый костюм и голубую рубашку. "Интересно, - спросила она себя, - что еще должно было произойти, чтобы ты наконец смогла увидеть цвета Академии саалан в привычной местной одежде досточтимого коллеги? Кирпич на макушку или пуля в затылок? Впрочем, какая разница".
