День четверга князь полностью выделил на разговор с отцом погибшей студентки.

   Это был довольно молодой маг из северных земель саалан, ровесник Дейвина. Его земель почти хватало на марку, но все же он был герцог, а не граф. Димитри он знал и верил ему, не будь так, его дочь не попала бы на практику в Озерный край. Герцогу было важно, чтобы его дочь учил именно князь Димитри, а в каких землях будет проходить практика, его не интересовало. Но оба они даже в кошмарном сне не могли себе представить случившегося. Точнее, Димитри мог. В том самом сне, который предсказал ему отъезд в Озерный край и гибель внука. Они оба остались здесь - Эйнан, его мальчик, и Унви, дочь герцога да Горие. И вот, двое мужчин, отец и дед, смотрели в окно кабинета Димитри на холодную серую воду и осторожно говорили о больном. Князь Димитри уже успел рассказать герцогу Муану о крае, о сложностях с местными, об ошибках предыдущего наместника, о том, что он успел за восемь лет, и о том, чем здесь занимались студенты-недомаги до этой осени. Муан вздохнул и задал прямой вопрос, слегка не дождавшись конца рассказа.

   - Как так случилось, князь? Она была сильный маг и умная девочка, что могло убить ее рядом с тобой?

   - Пойдем в зал Троп, я покажу тебе, - сказал князь.

   Оба мага отправились из резиденции на юг края. Город, куда Димитри привел отца своей погибшей студентки, назывался Ропша. Источник находился в парке рядом с городом, так что князь избежал необходимости встречаться с местным бароном. Выйдя из портала и дождавшись герцога да Горие, он повернул налево по тропе и уверенно прошел вперед несколько сотен метров. Остановившись напротив стелы, он кивнул на нее своему спутнику:

   - Вот памятный знак, Муан. Здесь захоронение. Таких по краю тысячи. Не покидай тропы и тем более не прикасайся к нему, это будет больно. - Заметив, что маг поежился, Димитри добавил. - Да, в таких местах и должно знобить, но никакого некроманта здесь нет. Как видишь, не я делаю это с тобой, а они сами. И лучше нам здесь не задерживаться. Пойдем обратно.

   Вернувшись в Адмиралтейство, Димитри предложил герцогу горячий чай, зажег огонь в камине и потратил примерно час на общий рассказ о Второй мировой войне, а затем еще минут сорок - на историю блокады и боев на Ленинградском фронте, чтобы хотя бы в общих чертах объяснить ему, с чем встретилась его дочь. Увидев, что Муан да Горие услышал и понял его, князь перешел к конкретике.

   - Те, чью могилу ты видел, еще дружественные, герцог, а вот те, с кем они сражались, сейчас по-настоящему неприятные сущности. И их война еще продолжается. Мы не знали о ней и оказались между молотом и наковальней, а когда шторм еще и разбудил фауну, у нас не осталось выбора, выходить в эту ночь на дежурство или нет. Погибла не только Унви, всего в ту ночь было убито десять магов, в том числе двое офицеров Святой стражи.

   Услышав это, герцог кивнул, потер лоб и спросил:

   - Как же вышло, что вы не знали об этой опасности?

   - Я спрошу об этом еще до Долгой ночи по счету империи, - медленно сказал князь. Взглянув в лицо собеседнику, он добавил. - У меня много вопросов и к да Шайни, и к Академии, но это дело будущего. А сейчас я сочувствую твоему горю, герцог.

   - Князь, у меня нет других живых детей, - вздохнул да Горие. - Что точно случилось с Унви? Мне предстоит писать ей прощальную балладу.

   - Призрак пули, герцог, - отозвался Димитри. - Эта пуля вылетела восемь десятков местных лет назад - и вот, ее тень нашла свою цель. Оказывается, маг, работающий в Потоке, уязвим для таких атак... - князь опустил голову, скорбя. - Мне жаль твою девочку, она могла стать хорошим магом.

   Димитри проводил герцога в Адмиралтейство, постоял рядом с ним, пока тот собирался с силами, чтобы последний раз взять свою дочь на руки, открыл ему портал в Саалан, вернулся в Приозерск и некоторое время сидел в кресле перед камином, глядя в огонь. Когда сумерки за окном сгустились и небо стало лиловым, князь поднялся и вышел из кабинета.

   Полина в тот четверг совершенно не ждала Димитри на урок и поэтому принесла ноутбук для того, чтобы попрактиковаться в технике, пока ее никто не видит. Разумеется, она знала о трауре в замке, но сочла, что в ее положении присоединяться со своим сочувствием будет как-то двусмысленно. Это не считая остальных соображений. А согласно им, во-первых, могло быть гораздо хуже и для коренных жителей края, и для контингента присутствия, а во-вторых, саалан относились к смерти совсем не так, как земляне, так что лучшее, что она могла сделать, - это использовать вечер по своему усмотрению. Когда дверь открылась и вошел наместник, она просматривала ролик на ноуте с остановками и повторами то ли третий, то ли четвертый раз.

   - Здравствуй, - сказал он негромко.

   - Здравствуй, - ответила она, обернувшись к нему, и поднялась с пола.

   Димитри вспомнил, что этикет танго предписывает объятие при встрече и прощании, и обнял ее, почувствовав ответное объятие. И только после этого ощутил, как сильно все его тело скручено напряжением усталости и переживаний последних дней. Конечно, она все поняла. Но спросила не об этом.

   - Посмотришь со мной видео?

   - Да, с удовольствием. Спасибо.

   Он сел на пол рядом с ней, опершись рукой на паркет за ее спиной, и у нее мелькнуло в сознании сравнение "как будто опирается на мое плечо" - а так и было. Ее спокойное дыхание и ровное настроение держали его и позволяли дышать, как если бы она была огнем или родником. Разумеется, он не позволил бы себе взять Силу у живого существа без осознанного согласия, а у нее даже и с разрешения. Но дружеское присутствие помогало ему вспомнить, как это - быть спокойным и ненапряженным, дышать и говорить свободно. Весь час, обычно отводившийся обычно на танец, они сидели на полу и обсуждали историю танго, включая самые невеселые ее страницы. К концу урока Димитри почувствовал себя достаточно живым, чтобы обратить внимание на бытовые мелочи.

   - Дорогой друг, - сказал он, - я благодарю тебя за этот час, но у меня остался один вопрос, ответ на который может быть довольно длинным, насколько я знаю тебя и представляю тему. И поскольку сидеть тут на полу прохладно даже мне, давай переместимся в мой кабинет и закончим разговор там.

   Полина кивнула и поднялась. По коридорам этажа аристократов они шли молча, князь заговорил только в своем малом кабинете.

   - Вот чего я не понял, Полина. Этот танец вполне может шокировать любого из саалан, но для вас его появление было органично и естественно. Почему же танго встречали такими жестокими гонениями? Оно ведь так быстро распространялось в вашем мире.

   - Да-а, - задумчиво протянула Полина, - ты прав, будет длинно. Но если тебе интересно - слушай.

   Князь кивнул, подвинул ей по столику чашку с фруктовым чаем и, мельком покосившись в сторону камина, простым заклятием зажег поленья, уже уложенные там чьей-то заботливой рукой.

   Она говорила долго. И, нужно отдать ей должное, была удивительно бережной и тактичной, обтекаемыми фразами упоминая о Второй мировой, ранившей и убившей многих только вчера, через десятилетия после окончания. Она упомянула, что эта война действительно продолжала убивать и ранить тех, кто родился после нее, причем в большинстве случаев не применяя оружие. А потом, после небольшой паузы, признала, что это и до сих пор продолжается, правда, теперь уже меньше, чем раньше. А потом сказала такое, отчего он едва не поперхнулся чаем.

   - Ты хочешь сказать, - переспросил он, - что скудоумие и ханжество, соединившись с рабской покорностью и рабской же трусостью, могут породить... вот такое?

   - Я хочу сказать, - четко ответила она, - что как раз перечисленный тобой набор именно вот это и породил здесь. И неоднократно. В списке были Аргентина, родина танго, и Япония, находящаяся на противоположной стороне планеты от нее, и Германия, равноудаленная от них обеих, и Италия, отделенная от Германии только Швейцарией, которая не так уж и велика, и Испания, соседствующая с Италией, и... можно, я не буду продолжать список?