– Группу вытаскивать надо!

– Духи израсходуют свой боекомплект и смоются, – сказал майор.

– А если они в атаку пойдут! – крикнул Артём и развернул машину к реке, времени на дебаты не было.

Майор дулом автомата стукнул Артёма по шлемофону:

– Стоять!

Артём приподнял свой автомат:

– Ещё раз стукнешь – прямо здесь завалю! Прыгай!

Ротный выпрыгнул. Артём развернул машину вниз к реке. Майор принял управление двумя оставшимися БТР, отдал приказ им разойтись и отвлекать огонь на себя. В принципе, всё сделал правильно.

Машина летела к реке по крутому спуску, Артём приоткрыл люк, в триплекс ничего не было видно, голову жгла мысль: только бы не налететь на большой камень или не угодить в яму в темноте. По левому борту часто застучали пули, духи поняли его маневр.

– Серёга, давай! – крикнул Артём.

Пулемётчик Серёга Глызин и без понукания знал что делать. Ударил крупнокалиберный КПВТ. И как ударил. Серёга творил чудеса, вжимая духов в дувалы, не давая голову поднять. Минут пять спускался Артём в каньон, за это время Глызин весь боекомплект от железки до железки выпустил.

– Ты что ногами перезаряжал? – восхищаясь работой Глызина, спрашивал после боя Артём.

Пулемётчик был на высоте и пулеметы не подвели. Спарка КПВТ и ПКМ отработала по духам без сучка и задоринки. У ПКВТ бывает перекос при нагреве, патрон застревает. Ни КПВТ не подвёл, ни ПКМ. Спустившись в каньон в мёртвую для выстрелов зону, Артём мигнул фарами. В ответ разведчики обозначили себя. Группа начала загружаться, кто на броню, кто внутрь.

Артём услышал:

– Глебова завели!

В группе был медик, делая раненому искусственное дыхание, он вернул разведчика к жизни, Глебов начал дышать. Его положил под башней, голова между люками.

– Никита, ты как? – спросил Артём друга.

– Пойдёт! – ответил Никита. – Живой!

– Мужики, – крикнул Артём, – держись, кто за что может. Полетим с ветерком.

Он решил уходить по руслу. Подниматься в гору в сторону кишлака к бронегруппе опасно, духи могут посечь ребят на броне. В своей машине был уверен. Полгода назад пришли в батальон новенькие БРТ-80. Артём с третьей передачи перепрыгнул на пятую, машина с места рванула в темноту. Чем хороша «восьмидесятка» в отличие от «семидесятки», приёмистый дизель позволял набирать скорость за секунды, и ход мягкий, тем более с грузом. Русло реки было устлано камнями окатышами, БТР летел с максимальной скоростью. Ни разу Артём не тормознул, не обозначил себя, не дал возможность духам бить прицельно. Они стреляли на звук, но безуспешно. Километра два пролетели на одном дыхании. Артём увидел справа пологий подъём, свернул, БТР вылетел на берег.

– Пацаны, всё! – высунулся из люка Артём. – Хренушки духам! – И спросил: – Никого не потеряли?

Будто бы отвечая Артёму, Глебов повернул голову к люку водителя, произнёс: «Мама», – и ушёл.

Цинк с ним повезут в Белоруссию Артём с Никитой.

Толю Сандру в Молдавию будут сопровождать два офицера, а шестерым дембелям комбат поручит доставить домой в Белоруссию Глебова. Но в Ташкенте четверо отыщут уважительные причины, у одного сестра замуж выходила, у другого отец болел…

– Мы обещали комбату, – сказал Никита Артёму, – поехали.

Валера Глебов сказал перед смертю «мама», хотя воспитала его родная тётя. Мать умерла, когда сыну исполнился год, отец сошёлся с родной сестрой жены, она и воспитала Валеру.

Похороны состоялись четвёртого мая, через день Артём и Никита поехали в Москву.

А в июне Серёга Глызин напишет Артёму про ротного. Тот сделал себе представление на орден Боевого Красного Знамени за бой у Абчакана. Артём задохнётся от негодования. Это было верхом наглости, плевком в память погибших парней. И кто так сделал – спецназовец! Не штабной, в бумажках погрязший офицер, разведчик. Артём кипел от возмущения! Выставлять себя героем, когда фактически струсил. Ну, ладно, растерялся, но зачем переворачивать с ног на голову. Без зазрения совести написал в представлении: умелыми действиями обеспечил выход попавшей в засаду группы, уничтожил банду, спас личный состав.

Артём тут же позвонил Никите.

– Сука, из-за него вообще могли в полной заднице оказаться! – кричал в трубку Артём. – У духов стволов пятьдесят было!

– Мразь! – гвоздил ротного Никита. – Ничего святого! Морду бы набить за такое!

– Если жизнь сведёт, врежу ему за Сандру, Глебова…

По-человечески было понятно, ротный приехал в Афган за звёздами на погоны. Засиделся в майорах, возраст критический – сорок лет, дело к пенсии, война давала шанс продвинуться по службе, а если ещё и орден. В роту прибыл на замену в конце 1987-го, был на хорошем счету у офицеров, но боевого опыта не имел. Заменил капитана Бурулёва. Вот кто был настоящий спецназовец, рота прошла с ним огонь и воду. Солдаты и сержанты уважали командира, восхищались: рекс – разведчик экстра-класса. Возрастного майора недолюбливали. Не искал контакта с сержантами и солдатами, держался особняком. Поговаривали – не рвался на выходы. Что для спецназа не есть нормально. Замполит Лёня Караулов мог не участвовать в боевых выходах, не его тема, но постоянно ходил с разведчиками на караваны, ездил с бронегруппами, делал облёты зоны ответственности батальона на вертолётах. Услышит «броня на выезд», бежит с автоматом: «Ребята, подождите, я с вами».

Караулов прибыл в батальон через неделю после Артёма. Сам из Новосибирска, тувинец. Казалось бы, взрослый мужик, капитан, но быстро сошёлся с солдатами. Серьёзно занимался восточной борьбой – айкидо, карате. Тогда это было экзотикой. Лихо бил ногами. Артём у него многому научился.

Через тридцать один год Артём чуть смягчит свои характеристики в отношении майора Смирнова. Но всё по порядку, автор начал повествование о спецназовце Артёме по фамилии Дося, нарушая хронологию. Вернёмся к началу истории.

Как жить с фамилией Дося и ростом метр в кепке – на физкультуре в школе Артём все десять лет стоял в конце шеренги. Имел он по вертикали в выпускном классе сто шестьдесят пять сантиметров. Как с такими данными держаться в суровом мире? Ответ прост – компенсировать недостачу бойцовским характером, умением постоять за себя. Артём уже во втором классе обзавёлся гантелями, купил брошюру «Атлетическая гимнастика», заставил отца сделать турник над дверью. В пятом классе записался в секцию бокса. Кто знал Артёма, не рисковал нарываться на кулак малыша.

Жил Артём на Крайнем Севере. Родители сначала построили Хантайскую ГЭС, потом взялись за Курейскую, переехали в Светлогорск. Отец – монтажник и таёжник – брал сына с детства на охоту и рыбалку. Тот легко ориентировался на любой местности, в тайге был как у себя дома. И в горах Афгана ходил уверенно. Здоровье Бог дал отменное: не пил, не курил, на призывной комиссии определили в особую команду, в которую записывали абсолютно здоровых и спортивных парней.

Забрали в армию стремительно: восьмого апреля 1986 года приехал на призывную комиссию из Светлогорска в Игарку, а там огорошили: всё, парень, отгулял ты, звони родителям, завтра улетаете. Отец с матерью по зимнику примчались в Игарку, а это сто пятьдесят километров, прощались второпях.

– А как же проводы в армию? – растерянно спросила мать.

– Не по-человечески, – вздохнул отец, – не война ведь, вот так на раз забирать!

– Типун тебе на язык, – вскинулась мать на «войну».

– Пару дней могли бы дать. Я водки заготовил, лосятины, рыбы. Эх…

– А мы встречу устроим! – нашёлся Артём. – Обычно проводы, а мы встречу дембеля!

– Береги себя, сынок! – обняла и заплакала мать!

Отец обжог щеку Артёма колючей щетиной, побриться перед дорогой не успел, неуклюже поцеловал сына в шею. Наказал:

– На рожон не лезь, в хвосте не плетись!

– Как же он в хвосте будет, – с укором сказала мать, – ему вечно на рожон надо…

Мать неумело перекрестила спину сына, когда в аэропорту уходил с группой призывников на посадку.