Девятого апреля они прилетели в Красноярск. В пересыльном пункте собрались парни из Лесосибирска, Норильска, Хакасии. Народ разношёрстный, Артём сошёлся с двумя норильчанами и двумя абаканцами. Их пятёрка никому спуску не давала. Были ухари, у кого чесались кулаки потренироваться в дедовщину. Тут же поставили их на место. Себя в обиду не дали, за других заступились. Через пять дней отправили сибиряков на перераспределение в Бийск. Там обболванили под ноль: чубы, гривы и кудри безжалостно скосили, после чего отправили ещё на одну медкомиссию. Впервые объявили: всех ждёт Афган и служба в автобате. Учебка «у самого синего моря» – в Новороссийске.

Собрали сибиряков, сто тридцать человек, в один вагон. Перед этим случилась стычка с дембелями алтайского края, которые надумали поучить уму-разуму сибирских лаптей. «Лапти» не согласились с такой категоричной постановкой вопроса и хорошо отволтузили местных, Артём поварёшку сломал об одного из них, в столовой свара началась.

В Новороссийске в День Победы, 9 Мая, приняли сибиряки присягу не где-нибудь, а в героическом месте – на Малой Земле, где русский солдат в Великую Отечественную в полной мере продемонстрировал силу своего духа. Новоиспечённым воинам это выпало сделать в Афгане, а пока для них начались тяжёлые армейские будни. На танковом полигоне Раевский осваивали на ЗИЛ-131 и Урал-4320 искусство военного вождения. Два месяца гоняли их в хвост и гриву. Но это были цветочки, дальше пошли ягодки. В первых числах июля тридцать пять человек таких же армейских водил, включая Артёма, рано утром посадили в автобус и повезли на аэродром. Новороссийск проводил жарой, Ташкент встретил пеклом. Разместили в бараке. В рассчитанный на сто человек загнали сто тридцать посланцев разных учебок. В бараке духота, после ужина со страшной силой пить хочется, а в умывальнике вода хлорированная настолько, что в горло не лезет. Вместо воды предусмотрен чай в трёхвёдерной ёмкости, заваренный верблюжьей колючкой.

– Горб не отрастёт после верблюжатины? – предположил острослов.

– А на ногах копыта! – поддержал другой юморист.

Артём сделал пару глотков – горб не вырос, но и «верблюжатина» не пошла. Воды бы кружку-другую, чтоб зубы ломило. Жажда мучит, дышать нечем, за окном темень, а сна ни в одном глазу. Кое-как часам к двум угомонились воины, засопели, захрапели, слюнки пустили. Но долго пребывать в объятиях сна не пришлось – началось шоу.

Молодые офицеры спецназа 15-й бригады ГРУ, сами недавно из десантных училищ, забияки и выдумщики, приехали из Афгана за пополнением и решили не по документам выбирать бойцов. Переоделись в солдатскую форму, проникли в барак и организовали коллективную драку, тестируя кандидатов – «годен – не годен». Впятером по-тихому внедрились в барак, и понеслась душа по кочкам.

Кровати двухъярусные, в темноте как пошли с двух концов барака стаскивать бойцов на пол. Те летят, спросонья в толк не возьмут: что происходит. Один на другого натыкается, один на другого грешит: вот кто меня с кровати сбросил. Заработали кулаки, зазвучали маты. Кто-то от жары с вечера на пол с матрасом перебрался, отведали в суматохи чужих пяток.

Артём тоже не понял: кто и зачем? Мирно спал, вдруг летит. Кого-то головой задел, не успел поняться на ноги, прилетел удар кулаком в ухо. Сам кому-то заехал по затылку. Когда свет врубили, весь барак бился. Человек десять азербайджанцев приняла круговую оборону в своём углу, много в бараке имелось ребят, как говорил их комбат: туркестанского производства – казахи, киргизы, узбеки. Но драка не носила национального характера. Артём выделил группу парней, человек пять, которая перемещалась по проходу, умело отбивая все наскоки, раздавая тумаки направо и налево. Артём хорошо помахался с одним из них, в боксе тот разбирался, пару ощутимых ударов по корпусу Артём пропустил, но и сам в долгу не остался – хорошо пробил по печени.

Остановил побоище наряд. С криком: «Прекратить!» – ворвался в барак и автоматной очередью в потолок отрезвил дерущихся.

Утром на построении бойцы выглядели не лучшим образом – мало у кого на физиономиях отсутствовали следы ночного боя. Они так и не могли взять в толк: кто затеял свару. Грешили на азеров – азербайджанцы отнекивались:

– Зачэм мы? Савсэм нэт!

И тут вышли зачинщики. Артём узнал в одном из офицеров того, с кем провёл короткий бой ночью, кого достал по печени. Позже выяснится, что это командир разведгруппы второй роты их батальона лейтенант Павел Корчака. Артём смотрел на офицеров с недоумением: с какой стати они затеяли ночную драку? Лейтенанты были одеты в афганку – форму, которую солдаты видели впервые, такую в Союзе не носили. Они пошли вдоль строя, выбирая бойцов: ты, ты, ты. Те в ответ на «ты» делали пять шагов вперёд.

Павел Корчака остановится напротив Артёма, весело подмигнёт ему и укажет рукой:

– Ты.

Артём сделает пять шагов вперёд.

Служить с Корчакой будут в разных ротах. При встрече здоровались крепким рукопожатием. В апреле 1987 Артём придёт с боевых и узнает о гибели Корчаки в Абчаканском ущелье. Тот пойдёт с бойцами досматривать кишлак. Духов выбили, но всё может быть. На пороге дувала Корчака отстранит сержанта и первым шагнёт во двор, а навстречу из пристройки к дому автоматная очередь…

Про их ускоренный курс учебки говорили, будто генсек Горбачёв где-то в присутствии военных поумничал: можно-де не полгода тратить на подготовку спецназовца, а в разы меньше. Брать спортсменов, которые ещё до призыва стали бойцами на ринге, борцовском ковре. Из таких физически готовых к любым нагрузкам парней создавать в сжатые сроки элитные подразделения. Ты ему покажи, как из автомата стрелять, остальное по ходу дела доберёт. Военные взяли под козырёк на мудрые речи.

Их привезли в Черчик, в учебку спецназа. И стали готовить по ускоренной программе. Сжали её – дальше некуда. В этой же учебной части готовили пополнение спецназа по шестимесячной программе. В случае Артёма, к двум месяцам новороссийской учебки добавили три недели для освоения спецназовской специфики. Армейский дружок Артёма Никита учился там же в Чирчике по классическому сценарию – полгода.

– Мы удивлялись, – рассказывал Артёму, – за что вас гоняют как собак. Нас везут на стрельбище на ГАЗ-66, вы туда же бегом. Мы катим на машине, вы по жаре пыхтите. И обратно бегом. Думали: в вашу команду залётчиков собрали и дрочат почём зря!

Даже Артём – сибиряк, таёжник, спортсмен – измотался от ткого напряга. Стрельбы, прыжки с парашютом, марш-броски на измор. Один раз погнали в сверхмарафон – сто пять километров туда и обратно с полной выкладкой. В два дня уложились. Никакой горячей пищи – сухпай. И тот на ходу ели.

Учёба проходила в сумасшедшем ритме. Спать некогда – три-четыре часа в сутки отводилось на отдых. Причём, в эти короткие часы не только на сон, успей помыться и привести себя в порядок. Попробуй не подшей подворотничок.

Попал в ВДВ – гордись, не попал – радуйся. Оставалось радоваться. Тем паче: попал даже не в ВДВ, а в спецназ. Был случай, торопясь скорее постираться, помыться, подшиться, дабы ухватить на сон лишние пять-десять минут, Артём первым прибежал из умывальника и начал подшиваться. И уснул. Да так крепко, что во сне, указательный палец левой руки насквозь пробил иглой. Это нисколько не повлияло на мирное течение сна. Сержанты увидели картину крепко почивающего бойца с торчащей из пальца иглой и сделали вывод:

– Если уж сибирячок скапустился, значит, переборщили мы.

Тридцать человек из учебки Чирчика прилетели в Баракинский батальон (668-й отдельный отряд специального назначения Главного разведывательного управления, провинция Логар) вечером третьего августа, накануне был день ВДВ. Как праздновал батальон неизвестно, но комбат вышел к новобранцам в трусах. Не потому что потому, а потому, что жара. Командир батальона под два метра ростом посмотрел оценивающим взглядом на пополнение и остался доволен:

– Крепкие ребята! Нам такие нужны!

Потом повернулся к Артёму: