– Не знаю, как вы все, – сказал прагматичный Костя Думкин, – но мне чего-то хочется только тогда, когда своих денег хватает. Нет на машину – да пропади она пропадом; нет на путёвку в Дубай – да и гори он синим пламенем. Зато всегда есть деньги на колбасу и пряники, на трамвай и такси. И на свадьбу хватит своих кровных. Но если вдруг появится своя обалденная сумма (ну там, заработал как-то или выиграл в лотерею), то, конечно, сразу и на «Бентли» замахнусь, и на Мальдивы захочу слетать. Но своих денег нет – я на чём-то запредельном не заморачиваюсь: не судьба, так не судьба. Зато кредиторы на шее не сидят. Помните песенку из «Иронии судьбы»: «Если на вас нет кредита, не надо его возвращать».

– Но ведь хочется пожить по-человечески, – сказал Мишка. – Хотя бы мир посмотреть. Время-то идёт.

– По-человечески? Мир посмотреть? Поваляться на пляже в Турции или Египте – не значит мир посмотреть. А машина – так ли она нужна со всеми обременениями и ужесточениями? Это просто модные веяния, подогреваемые банкирами-маркетологами. А если, например, будет модно и престижно иметь собственный малометражку-вертолёт или на Луну летать по турпутёвке, которая стоит космических денег, – и что, все побегут за кредитами, чтобы по-человечески пожить? Мне родители рассказывали, когда-то в их молодости модно было приобретать всякий хрусталь, чайные сервизы да коврами стены обвешивать; последние деньги спекулянтам отдавали. А теперь всё это добро лежит мёртвым грузом и только место занимает. Я не лох, и модную лапшу мне на уши не повесишь.

– Блин! – воскликнул Мишка. – Неужели с астероидом опять будет прокол?

– Всё понятно, – сказал, смеясь, Костя, – Мишка влип с кредитом. Тут без астероида, конечно, не обойтись.

Ирония ушла, когда я заговорил о явно видимом материальном явлении. Я вспомнил о двух ярких звёздочках за окном и, вкратце рассказав о странном превращении в ночном небе, предложил взглянуть на него (мы как раз находились в моей комнате). Раздвинув шторы, я позвал друзей к окну… Они внимательно вглядывались в участок неба, куда я им указал, но видели только одну большую звезду и, видимо, ту самую, «материнскую»; молодую, новорождённую, мерцавшую рядом с ней, никто не увидел.

– Да как же? Вот они обе, перед вами, – сказал я.

– Олег, такое бывает, – сказал простодушно Юрка, – особенно после застолья и с бутылкой пива в руке. Ладно ещё, видишь только две одинаковые звезды, а то бывает и три, и четыре…

– Лучше, конечно, пять звёздочек, – припомнил Мишка летучую фразу из фильма-комедии «Карнавальная ночь».

Все засмеялись, кроме меня.

– Но мы же не пьяные, – возразил я. – Вот же они, обе. Вы что, правда их не видите?

Все трое опять впились глазами в небо и с полминуты разглядывали его.

– Олег, – сказал Юрка, положив руку мне на плечо, – мои окна тоже выходят на эту сторону: я не раз видел эту звезду – каждый её легко увидит. Ну нет рядом с ней второй такой же звезды.

– Нет, – повторили остальные.

Я протёр глаза и ещё раз внимательно посмотрел на мерцавшие рядом две крупные звезды. И у меня мелькнула догадка: вторую звезду видит только тот, для кого она предназначена.

– Ну, нет, так нет, – сказал я. – Забудем. Только у меня ни в одном глазу.

– Так это был рукотворный околоземный спутник, отражающий солнечные лучи, – сказал эрудированный Костя Думкин. – Их сейчас сотни – и наши, и американские, и китайские, и Бог знает чьи. Их ночью можно видеть даже невооружённым глазом. Ничего сверхъестественного.

Я задвинул шторы. Последние бутылки пива были допиты, друзья стали собираться. Я вышел проводить их, а заодно размяться и подышать ночным воздухом. Юрка Котов, чувствуя себя слегка не в форме, попрощался и направился к своему подъезду, я пошёл проводить Мишку и Костю до метро. По пути ещё раз взглянул в область неба, где горели две большие звезды. Чистое осеннее небо было усыпано звёздами, и среди них чётко выделялись две особенно яркие – именно две, которые невозможно было не увидеть.

– Вон она, та звезда, – сказал я, указывая глазами на небо.

Друзья подняли головы.

– Ага, вон, вижу, – сказал Мишка. – Ведь одна же, не две. А что это за звезда? Я слышал, есть какая-то Альфа Центавра; есть ещё Сириус. Одна из них, кажется, самая крупная на небе; но я не знаю, где она находится. Может, это и есть та самая Альфа Центавра? Вроде крупнее её и не видно.

– Да нет, – поправил всезнайка Костя, – Альфа Центавра – это самая близкая к Солнцу звезда, и она не сама по себе, а система звёзд, из нескольких вместе; а Сириус – самая яркая на небе. Но вот эта какая-то другая. Есть ещё ярче, где-то в Южном полушарии – вот та, наверное, и будет Сириус.

– И всё-таки одна, – невольно вырвалось у меня.

Но сверкали рядом две звезды, без всяких сомнений.

Этот эпизод со странной путаницей по поводу количества звёзд добавил мне пищи для размышлений. И все размышления были одного порядка: это мой личный контакт с неведомым.

Осенняя облачность надолго закрыла звёзды. Когда небо в конце ноября прояснилось, большая звезда и «новорождённая» звёздочка уже не были видны, они ушли далеко вправо и пропали из виду. Звёздный пейзаж за окном сменился.

За зиму интерес к ночному небу у меня поостыл; всю зиму небо было каким-то мутным и не казалось столь притягательным. В сумерках я редко подходил к окну. По-настоящему задумался я о звёздах уже летом 2017 года, а точнее, в конце августа, при некоторых странных обстоятельствах. В те дни я находился дома один: сестра давно вышла замуж и жила с семьёй в Санкт-Петербурге, родители ночевали на даче.

Я привык ложиться поздно, далеко за полночь. Мне приснился обычный «абстрактный» сон, созвучный с моей мечтательной природой. Я и раньше видел похожие сны, но этот сон отличался какой-то реалистичностью – словно и не сон, а явь спросонья. Мне снились какие-то фантастические лица, нечто похожее на человеческие комические гримасы, словно анимационные мордашки светло-зелёного цвета, которые весело улыбались и прыгали перед моим носом, находясь в прозрачных оболочках наподобие больших мыльных пузырей. Вокруг порхало множество радужных бабочек и мотыльков, которые даже садились на меня и щекотали своим прикосновением. И это красочное видение было на фоне бесчисленных звёзд, которые мерцали повсюду. Сон был сказочно красивый и с утра оставил во мне очень приятное впечатление.

Следующей ночью приснился такой же сон, почти один в один, и утром я уже задумался, с вытекающими прогнозами. Мне припомнились байки о вещих снах, о телепатическом воздействии на мозг человека неких неведомых сил, связанных с инопланетным разумом, и тому подобное.

Поздно вечером того же дня мне отчего-то вздумалось посмотреть в окно… Небо было чистое и звёздное; прямо перед глазами были хорошо видны две крупные звезды, но «новорождённая» звезда была уже крупнее «материнской», не сказать, чтобы слишком, но всё же. Я созерцал звёздное небо минут двадцать и только хотел было отойти от окна, как вдруг стало происходить что-то невообразимое: более крупная, молодая звезда вдруг быстро увеличилась в размере и, перестав мерцать, обрела вид круга с чётко очерченными краями (что-то вроде Луны, только гораздо меньшего размера). Я смотрел зачарованно…

Затем звезда (или уже не звезда) в один миг сменила бело-жёлтый звёздный цвет на светло-зелёный – и вдруг стала яркой-яркой, осветив всё видимое пространство за окном, словно к земле нёсся Челябинский метеорит. И – вспышка! – как будто внезапный луч прожектора в лицо! Я зажмурился…

Когда открыл глаза, уже не было никаких светопреставлений, всё было как обычно: ночной город за окном, фонари, кое-где светящиеся полуночные окна. На небе ярко сияла только одна большая звезда. Второй не было. Я отошёл от окна, сел в кресло и, проморгавшись, протёр глаза…

Гостей я увидел не сразу, так как они тихо и скромно стояли в углу комнаты у окна, от которого я отошёл минуту назад, и роста были совсем невысокого. Их было двое. Лица их мне сразу напомнили те весёлые мордашки из недавних снов. Странно, но, увидев их, я не испытал никакого шока и даже не испугался. Мне почему-то сразу поверилось, что это пришельцы из космоса. Они не висели в воздухе, не колебались, как плазмоиды, просто стояли на полу, и сразу чувствовалось, что это живые существа – не куклы, не манекены, не привидения… Выглядели они точно такими же, как в наших стереотипных представлениях о гуманоидах, по крайней мере, я гуманоидов такими и представлял: ростом примерно 70–80 сантиметров, кожа светло-зеленоватого цвета, даже ближе к салатному, без всякого волосяного покрова и почти без одежды; на нижней части туловища было некое одеяние в виде семейных трусов, одного цвета с кожей (так что не просматривалась возможная принадлежность к полу). Головы были непропорционально большие, но не слишком – как у земных младенцев. Ручки маленькие, как у ребёнка, и пальчики казались слегка удлинёнными. Оба были абсолютно одинаковые, как две игрушки с одного конвейера. Они были совсем не страшные, даже, наоборот, какие-то пародийно-комичные: лица очень живые и откровенно смешные, прямо как на карикатурных картинках; они улыбались до самых ушей.