– Все будет хорошо. Ты справишься, и Бог тебя не покинет. Ты сильная и мы будем все вместе с тобой.

Девушка доверчиво посмотрела на крестную и продолжала читать дальше:

“Прости, мой ангел! Хотел пошутить, не получилось. Ты стоишь лицом к Западу, а я, друг мой, к Востоку. Отдаю любовь твою новому дню. Твоя жизнь, что маленький родник, который набирает силу, становится полноводной рекой, но наши лодки, подгоняемые ветром, плывут в разных направлениях.”

Девушка, дочитав эти строки, затихла, прилегла на кровать и печально устремила свой взор в одну точку и какое-то время лежала в безмолвии.

Фотиния попыталась осторожно снять невидимую завесу, сотканную из изысканных слов, написанных в письмах и мягко, по- кошачьи нежно, как шаги охотника, очень осторожно, чтобы не вспугнуть и не оттолкнуть от себя незащищенную хрупкую душу девушки, с привычной деликатностью, постаралась снять напряжение и еще раз прижала ее к своей груди.

–Жизнь только начинается, девочка, я верю в тебя, и ты встретишь еще настоящую любовь. А теперь, пойдем к столу. Бабушка напекла твоих любимых оладушек.

Элечка улыбнулась и, накинув халатик, обняв свою защитницу, вышла из комнаты.

Все действительно сидели за столом и ждали когда они выйдут. С появлением Элечки и Фотинии у всех появилась облегченная улыбка на лице.

Мама Наташи, Нина Фадеевна, пышногрудая хохлушка с небольшим украинским акцентом, веселая, энергичная и жизнерадостная женщина, очень приветливо встретила вышедших из затворничества внучку и Фотинию

– Красавицы наши, к столу. Заждались вас. Она нежно поцеловала внучку.

Дед Дмитрий радостно тоже подбодрил свою любимую внучку.

– Ничего, внучка, прорвемся!

И всем стало весело и радостно от этих слов.

Фотиния любила бывать в гостях у этих добрых людей. В доме теплом и уютном, всегда пахло стряпанным. Всегда на их лицах светилась радость. С радостью жили, с радостью трудились они. Вот и сейчас, Дмитрий Александрович затеял в шутливой форме разговор:

– Люблю я, Фотиния, зиму. В печке потрескивают дрова, в доме тепло, уютно и тишина…. Кот Васька мурлычет под ухо.

А Нина Фадеевна с иронией добавила:

– А за окном вьюга. Выйдешь на крыльцо: провода в инее, аж гудят, “у-у-у”.

– Ну, нашли о чем вспомнить, – засмеялась Наталья.– На дворе – разгар лета, а им зиму подавай.

– А еще я вспоминаю свое детство…

– Ну, началось, – возразила жена. – Ты ешь свои оладушки, да побольше в сметанку макай. И ты внученька, ешь “пышки”. Помнишь, ты их так в детстве называла?

Дмитрий Александрович неунимается с рассказами:

– Был у нас конюх, дядя Федор.

– Ну, совсем как из Простоквашино, – вставила словечко внучка.

– А нас соберется детворы человек пятнадцать – и к конюху. Дай, дядя Федор, своего Петруху (так звали старую его клячу) покатиться на санях.

– “Запрягай Петруху в сани” – кричит он жене, – пущай покатает!

Ребятня рада, прыг в деревянные сани, навалимся, друг на друга, и везет нас Петруха тихим шагом по наезженной колее. Кого в сугроб свалят, кто рядом с санями вприпрыжку бежит…. Хохот разносился в разные стороны села. Весело было!

В это время хозяйка подливает ему в чашку еще кипяточка.

– А я помню, как мы в детстве, из снега лепили пироженки. В формочку со снегом нальем, молока с сахаром, лепим пироженки и едим.

– Вот что выясняется сейчас! Откуда у моей доченьки было постоянно горлышко красное. Пироженки и мороженки из снега. Все понятно! – добавила Наталья.

Снова все рассмеялись. Душевная компания – сердце радуется….

На прощание Фотиния подарила крестнице бумажную иконку с изображением Лика Богородицы и свернутый лист с молитвой.

– Читай эту молитву, и она поможет тебе. Да хранит тебя Господь – произнесла она, поцеловав на прощание свою любимицу.

Молитва матери о чаде.

«О пресвятая Владычице Дево Богородице, спаси и сохрани по кровом Твоим моих чад (имена), всех отроков, отроковиц и младенцев, крещенных и безыменных и во чреве матери носимых.

Укрой их ризою Твоего материнства, соблюди их в страхе Божием и в послушании родителям, умоли Господа моего и Сына Твоего, да дарует им полезное ко спасению их. Вручаю их Материнскому смотрению Твоему, яко Ты еси Божественный Покров рабам твоим.

Матерь божья, введи меня в образ Твоего небесного материнства. Уврачуй душевные и телесные раны чад моих (имена), моими грехами нанесенные. Вручаю дитя мое всецело Господу моему Иисусу Христу и Твоему, причастая небесному покровительству.

Аминь».

Фотиния возвращалась домой уже с последним автобусом. К ней подсела известная всему селу эстрадная звезда, по прозвищу Верка-Сердючка. Высокая, худая женщина с горбинкой на носу, в последнее время сильно выпивала, поэтому из когда-то аккуратной, опрятной женщины она постепенно превратилась в неухоженную женщину. Раньше в таком виде она не позволяла себе на людях появляться. В селе эту женщину знал каждый, долгое время она работала продавцом, в сельпо. Многих покупателей выручала, давала продукты под запись, но толи из-за частых невыходов на работу, толи за выпивку ее уволили. После этого можно было увидеть ее на всех гулянках и услышать громкий задушевный голос в любом уголке села…. Певунья, плясунья она являлась душой каждой компании, из-за этого ее прозвании артисткой. Вот и сейчас, по всей видимости, возвращалась с районного центра с какой-то гулянки. Запах перегара чувствовался на весь автобус.

Верка затянула песню – «Враги сожгли родную хату»…, и многие женщины стали подпевать. Голос звонкий, красивый вел песню. Про таких говорят: “Талант от Бога”. Песни одна за другой сменяли друг друга, и ощущение праздника и радости царило в салоне автобуса.

Верка наклонилась к Фотинии:

– Ведь хотела быть артисткой, но детдомовская я. Отца не помню, мать спилась, ее лишили материнства. Некому меня было поддержать, одним словом. Вот теперь пою для народа. Талант не пропьешь, правильно говорю?

Фотиния про себя подумала, тоже неизвестно, что бы случилось с ее судьбой, не попади она в хорошие руки Марии. Может тоже – детдом, а там полная неизвестность… Она сочувственно посмотрела на женщину-артистку и тихо произнесла:

– Такой талант, Вера, в землю зарывать нельзя.

– А я и не зарываю! – возразила Вера – Вон как меня уважает народ. Ни одна гулянка без меня не обходится…

– Это верно, что не одна, но только твой талант и “утонул в стакане”.

– Знаешь, Фотиния, на кого другого, кто мне так сказал, я бы обиделась, а на тебя нет. Тебя я уважаю, еще как уважаю! Всем говорю, ты у нас Святая, сам Бог тебя к нам в село послал, чтоб нам легче жилось. Вот как я тебя люблю и уважаю.

Фотиния хотела ей возразить, но та ее перебила: Талант не пропьешь!

– В землю зарыла ты свой талант Вера. Послушай, я тебе расскажу притчу, о хозяине, который, уходя в долгое странствие, дал трем своим слугам по золотому таланту. Один из них пустил золото в оборот и, потрудившись, вернул хозяину с прибылью, другой растратил свой талант, а третий – зарыл его в землю, прожил беспечно и вернул тот же талант хозяину. Хозяин похвалил и наградил того слугу, кто приумножил данный талант.

– И жизнь тоже драгоценный дар, и прожить ее надо со смыслом, жить надо на пределе невозможного, чтобы приумножить дары судьбы, а не плыть по течению…

У Верки пробилась слеза, и она шепнула Фотинии:

– Знаешь, а я дам тебе слово, что “завяжу с этим делом”. Никому не дала бы его, а тебе дам, тебе и Господу нашему! Вот тебе крест!

Автобус остановился.

– Вот и приехали, Вера! Если моя помощь нужна, обращайся, я буду рада помочь.

– Вот тебе крест, Фотиния! Встану на ноги ради Бога нашего и тебя, потому что люблю и уважаю тебя!

– Вера! Вера! – сказала Фотиния, дотронувшись с нежностью до руки женщины.