Как раз в тот момент, когда он собирался сойти с тротуара, перед ним остановилось такси. Когда дверь распахнулась, он отступил назад и остановился, наблюдая, как связка воздушных шаров выплыла из машины и повисла в вечернем небе.

«Классная задница!», подумал он, пока пассажир, наклонившись, оплачивал проезд и выбирался задом. Выйдя из такси, парень положил руку на крышу автомобиля, чтобы не упасть, а затем машина снова тронулась с места. Несколько секунд они с легкой улыбкой, оценивающе смотрели друг на друга, а потом Стивен решил, что не готов к очередному разочарованию и повернулся, чтобы пойти дальше по улице, по направлению к дому.

— Куда это ты собрался? — спросил Дастин, и протяжный говор уроженца американского юга сразу же выдал его.

«Солдат?» — подумал Стивен, не оборачиваясь. Стрижка на самом деле была достаточно короткой. Но Стивен и раньше приводил домой военных-янки, и все происходило очень быстро, типа: «надо уходить, пока никто не узнал», или попадался какой-нибудь псих, который хотел связать его и отшлепать. В этот день он не был расположен ни к тому, ни к другому.

— Иду домой, приятель, — бросил Стивен через плечо.

— А можно мне с тобой? — спросил в ответ Дастин.

Стивен почувствовал, что тягучий выговор янки чем-то зацепил его, остановившись, обернулся и внимательно посмотрел на него. Дастин стоял, криво улыбаясь, нет, скорее ухмыляясь, покачиваясь взад-вперед, как марионетка, а воздушные шары, словно заменив опору такси удерживали его вертикально. Он был ниже Стивена на добрых три дюйма (прим.пер.: 1 дюйм = 2,54 см) и весил легче по меньшей мере на два стоуна (прим. пер.: 1 стоун = 6,35 кг), а может быть, и на три. У него были красивые, хоть и короткие, рыжеватые волосы и кристально голубые глаза, немного отяжелевшие от выпитого. С веснушками и чуть менее обветренным лицом его легко можно было принять за подростка. Но, навскидку, Стивен дал бы ему чуть за двадцать. Хотя Дастину, видимо, было достаточно лет, чтобы ему не отказали в покупке спиртного, поэтому Стивен воздержался так сразу подтвердить этот факт.

Он должен был спросить себя, действительно ли хочет притащить еще одного пьяного к себе в квартиру. Неважно, насколько сексуален этот янки, Стивен проходил через подобное столько раз, что даже его сочувствующие соседи напрямик и очень деловито предлагали свести его с кем-то в более здравом уме.

— А для чего эти шары? — спросил Стивен.

Дастин поднял глаза, словно удивился, увидев их, и раскрыл ладонь. Они оба смотрели, как шары уплывают прочь, прежде чем он снова повернулся к Стивену.

— Я.... не могу вспомнить.

Его ответ был легким и беззаботным, и Стивен рассмеялся, и кивком головы, пригласил его следовать за собой. «Какого черта», — подумал он. — «Чпокнусь с ним раз или два».

Стивен наблюдал за ним краем глаза, пока они шли к квартире, и чувствовал необычную близость его тела. Это было странно, потому что у большинства американских парней преувеличенное чувство личного пространства, которое они ревностно охраняли вплоть до того момента, когда переступали порог спальни. На него не раз внезапно набрасывались сзади; поэтому, возвращаясь домой с янки, он был готов и старался не входить в двери первым. Стивен предполагал, что это происходит из-за примитивных взглядов американцев на секс и постоянной оглядки на общественное мнение. Но однажды, проводя исследования для проекта клиента, он задался вопросом, а не происходит ли это из-за обширности территории их страны?

Но этот парень отличался от любого американца, которого он встречал раньше; он телепался рядом со Стивеном, будто призывая притянуть его поближе; как будто он нуждался в чем-то большем, чем то, как они случайно сталкивались плечами из-за его пьяной походки.

— Так как же тебя зовут? — спросил Стивен.

— Дастин. Дастин Эрл.

"Необычно", подумал Стивен, но ему понравилось. Нравилось, как имя перекатывалось у него на языке, и все образы, которые оно вызывало в его сознании.

— Военный? — спросил он.

Дастин бросил на него подозрительный взгляд.

— Был, теперь я в отставке, — осторожно ответил он.

«Вышвырнули вон?» — удивился Стивен.

— Стрижка выдает тебя, — сказал Стивен, наблюдая, как опасения Дастина немного отступают. — Большинство янки сразу же возвращаются в Штаты, — сказал он, немного завуалировав свое любопытство.

Дастин пожал плечами.

— Сейчас я коллекционирую поезда. Ну, во всяком случае, делаю это для моего брата.

— Коллекционируешь поезда? — удивился Стивен.

— Хобби такое — железная дорога, — объяснил Дастин. — Мой младший брат очень любит поезда. Я подумал, что могу потратить немного времени, катаясь по Европе и фотографируя локомотивы и номера их двигателей.

— Это очень великодушно с твоей стороны. Ты... тоже увлекаешься подобным хобби? — спросил Стивен.

— Нет, — Дастин ответил твердо и без дальнейших объяснений. — А чем ты занимаешься? Я имею в виду, чем зарабатываешь на жизнь, — спросил он Стивена.

— Я писатель.

Дастин чуть запнулся на полушаге.

— «Жить по Оруэллу»? (прим.пер.: Джордж Оруэлл — британский писатель и публицист. Автор романа-антиутопии «1984», в котором Оруэлл изобразил возможное будущее мировое общество как тоталитарный иерахический строй, основанный на изощренном физическом и духовном порабощении, пронизанный всеобщим страхом, ненавистью и доносительством)

Стивен бросил на него быстрый оценивающий взгляд. Это был не совсем заурядный парень.

— Нет, я писатель-призрак, — ответил он. — Мне повезло. Не надо зарабатывать на жизнь мытьем посуды. Хотя это всегда казалось мне немного романтичным. (прим.пер.: писатель-призрак — человек, который пишет книги за других (от имени других) или участвует в написании книг, хотя его участие не афишируется)

— Может быть, я что-нибудь твое читал? — спросил Дастин.

Это казалось маловероятным, но он не хотел выглядеть высокомерным болваном.

— Я связан довольно жесткими контрактами о неразглашении информации, в основном это нон-фикшн (прим.ред.: произведения нехудожественной, прикладной литературы. Основаны не на вымысле, а на фактах). Но я также работал с несколькими известными писателями-фантастами, — объяснил Стивен.

— Но ты не можешь их назвать.

— Нет, извини, — ответил Стивен.

— Ты никогда не думал о том, чтобы опубликовать свою собственную работу? — спросил Дастин.

Это было предположение, которое мог бы сделать любой другой, но Стивен не желал подобной доли. Он был вполне доволен тем, что делал, и единственной персональной работой был его личный дневник, который никогда не будет опубликован. Он украдкой бросил быстрый взгляд на Дастина и ему показалось, что заметил в глазах Дастина растущую нервозность или это просто выпивка добавляла тревожности его лицу.

— Нет, свет софитов не для меня, — ответил Стивен на его вопрос. — Я простой, скромный парень. Пусть вся шумиха достанется другим.

Когда Стивен повернул к своему дому, Дастин неожиданно схватил его за руку и остановил, с опаской поглядывая на здание. Стивен быстро отметил его беспокойство и оценил силу хватки; их нельзя было сравнить с руками писателя.

— А что в этом было романтичного? — спросил Дастин, все еще сжимая руку Стивена. Стивен некоторое время с любопытством разглядывал его. Дастин вдруг показался совершенно трезвым и более чем неуверенным в сложившейся ситуации. Он то и дело оглядывался на здание, прикусив губу, как ребенок, уверенный, что его ведут в ловушку, но не знающий, как избежать неумолимо надвигающейся опасности. Стивен осторожно опустил ладонь поверх руки Дастина и увидел, как тот отдернул ее, смущенно покраснев. На мгновение он подумал, что, возможно, ему следует просто оставить Дастина на тротуаре и не бороться с его неуверенностью, но... что-то внутри него, да и внутри этого парня, продолжало притягивать.