Известна еще одна сомнительная версия увольнения Зелевского из армии. Офицеры полка, заявил Бах на допросе 19 июня 1947 г., якобы объявили его вне закона, когда узнали, что две сестры лейтенанта вышли замуж за евреев. Испытывая давление сослуживцев и подвергаясь остракизму, он, будто бы затаив обиду, ушел из вооруженных сил19.
Эти объяснения вряд ли заслуживают полного доверия. Зелевский принадлежал к числу убежденных националистов и юдофобов, причем его антисемитизм носил строго рассчитанный, неэмоциональный характер. Когда в стране запретили деятельность «Немецко-народнического союза защиты и отпора», Бах примкнул к военизированной организации фронтовиков «Стальной шлем», ставившей главной задачей борьбу против евреев, левых и демократических сил Германии20.
Что касается еврейских родственников Зелевского, то их он презирал и видеть не хотел. В августе 1921 г. его старшая сестра Ванда Ядвига Матильда фон Зелевская (1892–1987) действительно вышла замуж за скрипача из Белостока Овсея Шиффа (1891–1964)21. В 1924 г. средняя сестра, Элла, стала супругой еврейского предпринимателя из Берлина Ганса Кольса22. В первой половине 1930-е гг. Бах, уже являясь высшим офицером СС, будто бы приглашал сестер с мужьями провести отпуск на его ферме в Дюрингсхофе. В подобное трудно поверить, как и во многие другие заявления Баха, утверждавшего после войны, что он сам по крови еврей!23 Все это было лишь игрой, манипуляцией, чтобы запутать следователей. В реальности Эрих и пальцем не шевельнул, чтобы помочь своей родне. В итоге семейства Шиффа и Кольса, лишенные прав, работы и сбережений, в январе 1936 г. эмигрировали из Германии в Бразилию.
Равнодушное отношение Баха к родственникам, связавших жизнь с евреями, было, судя по всему, одним из элементов его самоидентификации, которая заключалась в добровольном переустройстве собственной личности в соответствии с канонами германского национализма и расовой теории. Процесс перерождения отпрыска кашубской аристократии в истинного национал-социалиста, безусловно, требовал времени, и Зелевский, мечтавший возродить тевтонскую ветвь своего рода, последовательно шел к этой цели. 21 сентября 1921 г. он женился на немке Рут Апфельд (1901–1967). Брак с ней оказался счастливым; в нем у Баха родилось шестеро детей24.
Любопытно, однако, другое. Перед тем как заключить брачный союз с Рут (которую в дневнике он ласково называет «мамочкой»), ему пришлось выйти из католической церкви и принять евангелически-лютеранскую веру. Бах, крещенный в 14 лет в католичество, уйдя в протестантизм, нарушил последнюю волю отца. Но, как покажут дальнейшие события, переходы из одной веры в другую будут для Зелевского обычным делом. В 1933 г. он, как член СС, осознанно порвет контакты с лютеранской церковью и станет, по заведенной в «Черном ордене» традиции, «верующим в высшие формы жизни» («gottgläubig»)25. После войны он вернется в католицизм26, в 1947 г. обвенчается с женой по латинскому обряду, чтобы устроить одного из своих сыновей в приходскую школу27, но незадолго до смерти вновь перейдет в лютеранство28. Столь частая смена конфессий показывает Баха как человека, смотревшего на религию с чисто утилитаристской позиции.
Следующий шаг Зелевского был связан с изменением фамилии. Уже в 1920-е гг. он тяготился ее славянским звучанием. Если в берлинской адресной книге за 1926 г. он еще значился как фон Зелевский, то в 1927 г. появляется новая запись – фон дем Бах-Зелевский. Смена фамилии, как считает историк М. Барелковский, могла произойти благодаря дяде Эриха – Людвигу фон дем Бах-Зелевскому, работавшему в Потсдаме советником при Счетной палате. Хитрый племянник воспользовался его двойной фамилией29.
Эрих на этом не остановился. 28 ноября 1940 г., после особого разрешения администрации Бреслау, он избавился от польской части фамилии, став фон дем Бахом. В письме Гиммлеру от 29 октября 1940 г. Зелевский подробно рассказал, как он усиленно исследовал собственную генеалогию и отыскал «фундаментальные доказательства» тевтонского происхождения своих предков.
Баха буквально распирало от гордости и спеси. О поляках он отзывался с брезгливым негодованием. Одновременно он устремлял свой взор в будущее, видя своих сыновей членами СС, которые, вспоминая о славной фамилии отца, будут использовать ее против польских инсинуаций. Некоторые строки его письма показывают, что неприязнь автора к полякам граничила с иррациональной одержимостью31. Разумеется, в послевоенные годы он обо всем этом крепко забудет, вернет славянскую часть фамилии и станет выдавать себя за «спасителя» польских стариков, женщин и детей32.
II. Гвардеец фюрера
Вторая половина 1920-х гг. оказалась для Зелевского вполне успешной. Хотя он оставил военную службу и какое-то время входил в категорию социальных изгоев, после нескольких случайных заработков ему улыбнулась удача. Бах, перебравшийся к тому моменту в Берлин, открыл в столице таксомоторную компанию, которая относительно быстро стала процветающей. Используя доходы фирмы, а также приданое жены, он в 1928 г. приобрел 37-акровое поместье в Дюрингсхофе, в округе Ландсберг-на-Варте. Обеспечив безбедное существование себе и своей семье, он смог основательнее заняться политической деятельностью33.
Переезд Баха в сельскую местность имеет, на наш взгляд, важное значение. В данном случае он действовал как состоявшийся расист, впитавший в себя идеи аграрной романтики, антиурбанизма и экологизма, зарождавшегося, как известно, в среде радикальных националистов. Он увидел в окружающей его природе и крестьянах первозданные силы германского народа. Сам народ представлялся ему вместилищем жизни. Бах рассматривал его как почву, пашню и перегной, при помощи которых можно достичь более благородного состояния человека и создать прочную базу для нового жизнеустройства. Основой вопрос для него заключался в том, кто в Германии способен осуществить нечто похожее34.
Внимательно наблюдая за политической жизнью в стране, Бах все отчетливей понимал, что существовавшие правые партии, в результате утраты внутренней динамики и нежелания выйти за пределы консервативно-реставрационных воззрений, будут не в состоянии произвести радикальную ломку сложившейся политической и социально-экономической системы. Нужна была сила совсем иного характера, безудержно активная и мощная, пробуждающая веру в радужные перспективы, выступающая альтернативой либерализму и демократии, а также старой цивилизации и культуре, уничтоженной в огне Первой мировой войны. Такую силу Зелевский разглядел в Национал-социалистической рабочей партии Германии (НСДАП). Ее относительно молодой, бодрый и харизматический лидер произвел на бывшего померанского офицера рейхсвера огромное впечатление, и в феврале 1930 г. Бах вступил в ряды его последователей, получив партийный билет № 489 10135.
Практически с первых дней пребывания в нацистской партии Зелевский стремился попасть в СС. В отличие от СА, которые вызывали у него смешанные чувства, охранные отряды показались Баху именно той организацией, где он мог бы реализовать свои амбиции. Ему нравилась черная форма СС, порядки и основные принципы, установленные внутри «ордена нордических мужчин» – личная преданность Гитлеру, железная дисциплина, строжайшая иерархия, чувство чести и готовность к самопожертвованию. Кроме того, уже тогда подчиненные Гиммлера позиционировали себя в качестве истинной элиты Германии, что давало таким людям, как Бах, шанс войти в число избранных и обрести власть36.
Зелевский активно включился в работу, создавая с нуля эсэсовский аппарат управления в своем регионе. По его инициативе были сформированы подразделения пограничной охраны СС, замыкавшиеся на окружное руководство «Черного ордена» во Франкфурте-на-Одере и Шнайдемюле. Непосредственным начальником Баха был Курт Далюге, положительно оценивший деятельность нового соратника. Он отметил «честность и порядочность» Зелевского. Среди недостатков Далюге указал на импульсивность. Если Зелевский научится «контролировать» её, подчеркивалось в характеристике, его «можно предлагать к повышению в должности»37.