Затем в переднем ряду пехотинцев вспыхнул белый свет. В темноте и сквозь пелену песка Нале трудно было что-то увидеть, но ей показалось, что один солдат исчез, а на его месте появился другой.

Новоприбывший сидел верхом на скачущем коне, и потребовалось всего мгновение, чтобы животное сократило расстояние до ошеломленного дракона, а копье кавалериста пронзило его грудь.

Коричневый дракон дернулся, а затем зарычал и поднял когтистую заднюю лапу, но в тот же момент другой кавалерист врезался в него и пронзил копьем шею.

Дракон судорожно забился и попытался исчезнуть в песке - Нала могла различить его очертания, которые начали дергаться и стираться. Она предположила, что существо хотело спуститься в безопасную нору.

Первый всадник вытащил свое копье и нанес несколько ударов ножом. За каждым ударом следовала вспышка мистической силы. Эти атаки мешали дракону завершить превращение, так как сначала процесс замедлился, а затем и вовсе прекратился, оставив священное существо бездыханно лежать на земле.

Облако песка рассеялось, и Нала ясно увидела Медраша и Баласара. Их товарищи тоже увидели их и громко вскрикнули.

Хотя Нале казалось, что она уже была преисполнена ненавистью, это было ничем по сравнению с той злобой, которая охватила её сейчас. Её драконье дыханье жгло ей горло, и она с трудом поборола желание броситься в атаку прямо сейчас. Она бы ни за что отдала свою жизнь, а это было последнее, чего она хотела, учитывая, что Тиамат только что ответила на все ее молитвы.

Инстинкт - или, возможно, шепот Темной Госпожи - подсказал ей, что паладин Торма и его брат по клану окажутся ключевыми фигурами в эту ночь точно так же, как и тогда в Тимантере, вместе с КхориномСкулдарком. И если Нала будет преследовать их и ждать подходящего момента для удара, то и она сыграет решающую роль.

Но как она могла быть уверена, что всегда будет держать их на виду посреди бушующей битвы? Судя по всему, они уже готовились к наступлению. На мгновение эта проблема сбила ее с толку, а потом она улыбнулась собственной глупости.

Она же была драконорожденной, и какова вероятность, что кто-то узнает её в ночи, когда вокруг есть тысяча проблем посерьезнее, чем всматривание в лица товарищей? Пока она не подойдет слишком близко к Медрашу, Баласару и оставшимся членам Платиновой Когорты, все будет хорошо. Она сбросила свое одеяние из мерцающей чешуи и выскользнула из-за камней, чтобы присоединиться к войскам Покорителя.

Когда Шрам поднял Джесри в небо, она наблюдала за тем, как Чазар сжег Вензентилакса своим огненным дыханием. Её посох требовал, чтобы она нашла цель и вызвала свое пламя. Скоро, сказала она ему, скоро.

Чазар предложил ей отправиться в битву на нем и снова полетать на драконе, как и тогда, когда он напал на шадоваров и спас Гаэдинна. Но у девушки было предчувствие, что было неосмотрительно сидеть на спине одного дракона, когда его пытаются убить другие. А еще она хотела сражаться вместе с товарищами по Братству. Возможно, в последний раз.

Жалко, что Чазар не стал настаивать на том, чтобы его оседлала Халонья и показала свои предполагаемые духовные силы. Но, увы, Тимора улыбнулась Джесри не так широко. Халонья все еще была в лагере и, вероятно, прямо сейчас лелеяла свои обиды.

Туша огромной воскресшей хищной птицы показалась во фланге. Джесри заговорила с ветром, и воздух под крыльями нежити начал толкаться. Птица начала кувыркаться в воздухе, и девушка, решив не тратить больше заклинаний, позволила Шраму разорвать нежить своими когтями и клювом. Джесри пришлось учуять ужасную вонь, но, к счастью, лишь на мгновение.

Впереди другие наездники на грифонах боролись с подобными исчадиями некромантии. Точки зеленого света пробежали во тьме, когда Аот выпустил во врага магические стрелы. Она собиралась направить Шрама в гущу той битвы, но что-то другое привлекло её внимание.

Огромный скелет дракона вывалился из ночи. На мгновение Джесри подумал, что это был сам Аласклербанбастос, но у этого не было ни свечения в глазницах, ни маленьких вспышек молнии, прыгающих по костям. На самом деле, даже кости выглядели так, будто они принадлежали не одному существу, из-за чего монстр неуклюже прихрамывал.

Значит, это было еще одно творение некромантии, по своей сути мало чем отличающееся от ястребов-зомби. Но, вместе с этим, это была куда более серьезна угроза, о которой Джаксанаедегор не предупредил своих новых союзников. Может, его повелитель никогда не говорил ему о её существовании.

Сайжвирм, как его называли, напал на отряд лучников. С каждым его неуклюжим шагом из земли, на которую опускалась его лапа, подобно маленьким деревцам вырастали костяные шпоры. Лучники стреляли по нему с похвальным упорством, но большинство стрел просто отскакивало в сторону. Даже Гаэдинн, стоявший впереди, казалось, не мог нанести хоть сколько-нибудь значимый урон монстру.

Джесри почувствовала укол вины за то, что со времен побега из Шадоуфэлла она не зачаровывала для него стрел – у неё просто не было времени.

Что ж, теперь она ему поможет. Девушка произнесла командное слово и указала посохом на дракона. На месте соединения крыльев с хребтом разразился взрыв, который сотряс и покрыл сажей кости, но не сломал ничего важного. Она вздохнула, чтобы попробовать еще раз, а затем, скрипя и гремя позвонками, сайжвирм повернул шею и поднял голову, чтобы посмотреть на нее.

Боль пронзила Джесри. Шрам завизжал от того же мучительного шока, который, по-видимому, потряс и его. Они упали вниз.

Борясь с парализующей болью, она велела ветру подхватить грифона или, если это не удастся, смягчить падение. Ведя тот же бой с болью, что и она, Шрам смог расправить крылья. Девушка и её грифон ударились об землю, но не настолько сильно, чтобы кто-то из них был ранен.

Хотя возможно они продлили свою жизнь всего на пару ударов сердца. Сайжвирм развернулся в их направлении. Острые, как когти Шрама, шпоры размером с посох Джесри вырывались из-под земли по мере продвижения существа.

Дрожащими руками она подняла посох и попыталась сосредоточить свою волю. Она почувствовала, как Шрам вздрогнул. Он пытался найти в себе силы снова подняться в воздух. Сайжвирм подошёл на расстояние удара, и время как будто бы остановилось.

Второй грифон налетел на спину сайжвирма. Эйдер рвала и кусала. Гаэдинн выскочила из седла и нанесла удар булавой с длинной рукоятью. В разные стороны полетели костяные стружки.

Дракон повернул шею, чтобы нанести ответный удар. Эйдер взмахнула крыльями и отлетела за пределы досягаемости.

Тем временем, уклоняясь от рвущихся из-под земли зазубренных костей, лучники атаковали мертвого дракона врукопашную. Джесри увидела, что большинство солдат, которые начали рубить лапы дракона мечами и топорами, были из Братства.

Оракс и Мералейн тоже атаковали монстра. Джесри не заметила их, но, будучи чувствительной к магии, она почти могла услышать, как они читают заклинания даже посреди шума битвы. Она увидела их заклинания. Оракс создал летающий клинок из желтого света, которые пытался разрубить шею монстра. Некромантия Мералейн же вытягивала силу, бурлящую между рёбрами дракона и в его черепе, и, судя по тому, как он дергался, она ранила его сильнее остальных.

Но этого было недостаточно, чтобы остановить его. Его хвост раскидывал людей, разлетавшихся в разные стороны. Один лучник, упав на костяной шип, который пронзил его живот, начал судорожно корчиться и кричать. Сайжвирм разорвал другого челюстями на куски. Он уставился на троих наёмников, и те рухнули на земли так же, как недавно рухнули Шрам и Джесри.

Гаэдинн и другие солдаты спасли их. Джесри нужно было вмешаться. Иначе дракон убьёт их всех.

При других обстоятельствах она не смогла даже и попытаться. Но сейчас у неё было лекарство от этой слабости, и, благодаря вмешательству товарищей, она могла воспользоваться им.

Пока она возилась с сумкой на поясе, что-то мелькнула где-то сбоку. Девушка повернула голову.