Многие стрелы просто отскакивали от чешуи Джаксанаедегора, другие же лишь застревали в ней, не задевая плоти. Однако, одна стрела глубоко вонзилась в лоб дракона, от чего тот, в ответ на эту атаку, открыл пасть и выпустил поток горячего пара, окружившего грифона и меткого стрелка. Оба замертво рухнули вниз.

Аот поразил сферу тьмы шестью огненными зарядами, друг за другом поразившими тёмную сферу в течении одного удара сердца. Взрывы разметали вампиров, а парочку даже разорвали на части, но черный шар остался нетронутым.

Он решил, что ему нужно приблизиться к этой штуке. Он не хотел оставлять своих людей в бою против Джаксанаедегора, но если они отвлекут его на себя всего на пару мгновений, ничего с ними не случится.

Джет аккуратно облетел дракона. Когда он оказался позади Джаксанаедегора, то спикировал вниз.

На мгновение Аоту показалось, что дракон-нежить действительно потерял их из виду. Затем он почувствовал тревогу Джета и поднял глаза. Увеличиваясь с каждым мгновением, Джаксанаедегор, казалось, заполнял собой всё бессолнечное небо. Его когти были готовы резать и рвать.

Джет взмахнул крыльями, пытаясь изменить курс. Затем он резко свернул и камнем рухнул на безлистные вершины деревьев в сфере тьмы.

Ветки ломались под грифоном и его всадником, колотили и царапали их тела, когда они падали сквозь них. Аоту это показалось похоже на избиение с последующим падением с лестницы. Но, по крайней мере, такое огромное существо, как Джаксанаедегор, не могло преследовать их в заросли деревьев.

По крайней мере, не в телесном виде. Аот надеялся, что дракон не будет их преследовать, а приземлится на поляне. Но вместо этого он растворился в тумане. Аот почувствовал запах зловонного дыма. Это вызвало у него тошноту, головокружение и слабость.

Он посчитал – или, просто понадеялся, что у него будет несколько мгновений для каких-либо действий, прежде чем Джаксанаедегор спустится на землю и снова примет телесную форму. И затем Джет рухнул. Аот почувствовал вспышку боли, передавшуюся по ментальной связи, когда Джет сломал переднюю орлиную ногу.

- Я в порядке! - рявкнул грифон. - Иди!

К ним бросились изможденные бледные фигуры. Джет дал Аоту столько времени, сколько было нужно тому, чтобы выпрыгнуть из седла, после чего бросился на вампиров. Его клюв рвал и кусал, а здоровая передняя лапа резала с разрушительной силой. Но даже так нежить набрасывалась на него, кусая и разрывая своими когтями его плоть.

Как и прежде, Аот не мог остаться, чтобы помочь. Он бросился к треноге. Другой вампир подбежал к нему с фланга. В его руках была секира, отражающая гримасы ужаса, хотя вокруг не было ничего, что могла бы отражать сталь.

Нежить ударила. Хрюкнув, Аот еле-еле парировал этот удар своим копьем, а затем проткнул им сердце противника. Поскольку он не мог оставить его в теле врага, он использовал еще немного своей почти истощившейся силы и выпустил из кончика копья огонь, который сжег сердце вампира, что не даст ему подняться вновь.

Путь к чёрному шару был чист. Аот произнес заклинание, чтобы нанести сильный и точный удар. Тем временем клубы тумана сцепились друг с другом и превратились в клиновидную голову. Джаксанаедегор прыгнул вперед, желая лишь убить боевого мага.

Высвободив каждую частичку силы, все еще заключенную в копье, Аот ударил шар, и тот раскололся. Солнечный свет моментально пробился сквозь голые ветви над головой.

Джаксанаедегор уже занёс переднюю ламу для удара, когда его ослепил солнечный свет. Его огромное чешуйчатое тело сразу же загорелось и задымилось, и он задёргался в агонии.

- Отступай, - подумал Аот. - Гори, тварь! Умри!

Он возложил слишком много надежд на последнюю мысль. Обуздав свою боль, Джаксанаедегор прорычал слова силы и исчез. Магия перенесла его в темное и, без сомнения, безопасное место.

Аот повернулся к Джету. Низшие вампиры сгорели заживо, а грифон, все еще живой, несмотря на дюжину кровавых ран, стоял на трех лапах посреди нескольких кучек пепла. 

- Сможешь вернуть меня обратно в небо? - Спросил Аот.

- Почему бы нет? - ответил Джет. – Какие еще болезненные испытания на прочность мне стоит ожидать?

Чувствуя себя виноватым - но лишь слегка, потому что он знал, насколько выносливым на самом деле был грифон, Аот снова забрался в седло. Джет, хромая, выскочил из-за деревьев, набрал скорость, взмахнул крыльями и полетел. Наёмники в небе приветствовали их, а их грифоны радостно визжали. Аот ответил им, взмахнув копьем.

Это продолжалось, пока чудовищный рев не заглушил их радость. На другом конце поля битвы, из-за земляных валов на вершине холма, Чазар взмыл вверх в форме дракона.

Более крупный, чем Джаксанаедегор, он уничтожил зомби-дракона одной вспышкой огненного дыхания, которая чуть не поглотила Гаэдинна и Эйдер. Потом, хлопая крыльями, эльф поднялся выше.

Один из красных драконов попытался сделать то же самое, но Чазар поднялся в воздух быстрее, после чего бросился на маленькую рептилию, как ястреб, пикирующий на голубя. Он схватил его и разорвал на части клыками и когтями.

К тому времени другой красный дракон улетел. Аот подумал, что у него достаточно возможностей для побега, но тут Чазар зарычал, и мужчина почувствовал в этом рыке ноты сверхъестественного принуждения. У него заболела голова, хоть заклинание и не было направлено на него.

Меньший красный дракон взмахнул лапами, за затем продолжил путь вперед, только теперь уже неуклюже, как будто он был обременен тяжелым грузом или все его мускулы сжались. В результате Чазар без труда его догнал.

Когда два красных дракона встретились лицом к лицо, к меньшему вернулась его ловкость. Либо Чазар снисходительно рассеял заклинание, либо это конкретное проклятие могло поразить лишь убегающую жертву. Трескельский дракон поймал восходящий столб воздуха и взмыл вверх, затем сразу же нырнул навстречу Чазару, рванувшему к меньшей рептилии.

Герой Войны плюнул пламенем, что, в теории, не должно было подействовать на другого красного дракона. И все же пламя вырывало куски плоти с головы дракона и плавило глаза. Аот вздрогнул от мысли о том, какая температура была нужна, чтобы сжечь красного дракона.

В конце Чазар взмахнул крыльями, увернулся от атаки слепого, искалеченного дракона и схватил его своими лапами. Он держал его всего мгновение – ровно столько времени было нужно Герою Войны, чтобы откусить врагу голову, после чего он разжал когти и позволил окровавленным горящим останкам рухнуть на землю.

После этого он обратил свое убийственное внимание на злополучную компанию кобольдов. Он не мог атаковать всех сразу, поэтому изрядное количество врагов наверняка ускользнет и перегруппируется.

Ибо, да увидит Повелитель Огня, воины Чазара были не в состоянии преследовать их. Каким-то образом они, в томительном ожидании хода самопровозглашенного Бога, смогли избежать катастрофы, хоть и большой ценой. 

16 Кефорн, Год Извечного (1479 по ЛД)

Рыночный этаж гремел от грохота барабанов, в такт которым кружились танцоры. Кхорин подумал, что драконорожденные могут быть удивительно проворными для такого крупного народа, хотя в нынешних обстоятельствах они не всегда были достаточно проворными. Многие их танцы включали имитацию боя с настоящими мечами или их подбрасывание и перехват, а некоторые из перебинтованных зрителей указывали на неумение выступающих.

Кхорин и Медраш пытались проскользнуть мимо одного такого праздника, собравшегося под платиновым и пурпурным знаменем Бахамута, но кто-то узнал их, и драконорожденные собрались вокруг, чтобы пожать руки и чуть ли не вдавить в них деревянные чашки с вином и яблочным бренди.

Кхорин предположил, что это имело смысл. Благодаря кавалерии, которую вел Медраш, и атаке, которой руководил Кхорин, из битвы они вышли героями. К сожалению, героями считались воины и лидеры Платиновой Когорты, и многие драконорожденные, в том числе и культисты, предпочитали не разделять элементы этой победы. Тем более что Медраш и Петрин оба называли себя паладинами, воинами своих богов, и они бок о бок сражались против пепельных гигантов и их фамильяров, спасая Покорителя.