Я запустила руки в волосы и затеребила их. Мой голос стал тоньше, низким и снова высоким. Голос меня прежней.

— Жаль, что я не могу выкинуть эти образы из головы. Жаль, что я не могу их выкопать. В течение многих лет я полагала, что у меня их нет. И так было бы намного проще. Но когда она вдруг оказалась прямо передо мной, то же самое произошло и со всеми этими воспоминаниями. Всё сразу. Когда Генри прицелился в неё, я не думала. Я действовала.

Малачи медленно встал, но не обернулся.

— Да! — заорала я, предвкушая, что он скажет, прежде чем он успеет открыть рот. — Я знаю, во что ты веришь! Я знаю, ты думаешь, что я упустила свой шанс освободить душу моей матери, и всё потому, что я защищала её тело! Теперь я всё понимаю. Я вижу, как трудно убить Мазикина, когда он в теле человека, который тебе дорог. Я всё поняла. Должно быть, ты доволен.

— Конечно, нет, — сказал он так тихо, что я едва не пропустила его слова мимо ушей.

Я запустила пальцы в волосы и направилась к двери.

— Теперь они используют её, чтобы добраться до нас. Они назначили мне встречу под предлогом того, что моя давно потерянная мать снова хочет меня видеть. Ты пойдёшь со мной. Чтобы переводить. Видишь ли, я даже не могу понять, что она говорит, — горечь надломила мой голос, сделав его хриплым. — Но полагаю, ты справишься. Ты не мог провести все эти годы с Анной, и не выучить немного испанский.

— Ты права, — сказал он, наконец, повернувшись ко мне, глаза были полны печали.

Я чуть не закричала на него, чтобы он перестал так на меня смотреть. Это было нечестно, и мне нужно было уйти, пока я не выставила себя полной дурой, упав в его объятия и умоляя никогда меня не отпускать.

Я нащупала дверную ручку, отчаянно пытаясь убежать.

— Я дам тебе знать, когда дата будет назначена. Похоже, будет очень весело, — я распахнула дверь и поприветствовала прохладный воздух на своей горящей коже. — Я вернусь сегодня вечером. У нас осталось меньше недели до закрытия городских временных приютов на сезон. Нам нужно найти новое гнездо Мазикинов, а особенно Сила, прежде чем они начнут убивать этих людей, а также наших друзей одного за другим. Так что изучи свои карты и скажи остальным, чтобы готовились. Мы будем усиленно патрулировать, но, вероятно, теперь будем дежурить посменно. Задача по-прежнему состоит в том, чтобы найти Мазикина и отследить его до гнезда или захватить одного и заставить его сказать нам, где они находятся. Тебя всё устраивает в моём плане?

Его глаза задержались на моём лице, и он открыл рот, чтобы что-то сказать. Но потом передумал, и выпрямился.

— Да, капитан. 

Мы так и не нашли гнездо к концу недели, но не из-за отсутствия попыток. Я наметила маршруты, включая все четыре приюта, которые будут патрулироваться двумя Стражами каждую ночь. Третий дежурный Страж назначен следить за "Фейсбук" и общаться с нашими друзьями, чтобы наблюдать за ними и убедиться, что они не делают ничего сумасшедшего. Четвёртому Стражу по сменному расписанию было строго приказано отдыхать. Я разработала расписание так, чтобы у парней была каждая третья ночь свободного времени, с приказом, что они используют это время на сон, минимум восемь часов. Себе же я... не позволяла такой передышки. Просто не могла.

Я вообще почти не спала.

Каждый раз, закрывая глаза, я вижу, как она манит меня к себе.

— Ven conmigo, — шептала она. Пойдём.

Мне было не понятно, почему она это сказала. Говорила ли эта Мазикин, чтобы заманить меня, или же она говорила потому, что глубоко на задворках её сознания воспоминания моей матери были настолько сильны, что Мазикин что-то почувствовала ко мне? Я не знала, каким должен быть ответ, но этот вопрос не давал мне покоя.

Женщина, госпитализированная после нападения Мазикинов на лагерь, умерла через несколько дней после инцидента, так и не придя в сознание. Её опознали как Мари Клемент, тридцатидевятилетнюю безработную официантку из Западного Варвика. Причина смерти ещё не была установлена, но я знала, как это произошло. Мазикин внутри моей матери укусил её, яд парализовал и медленно убил.

Её смерть подогрела энтузиазм прессы. Смерть одного бездомного, возможно, и не привлекла бы особого внимания, но к тому моменту в местных парках уже было найдено несколько трупов, и вот за одну ночь было убито сразу пять человек. Ходили слухи о том, как они умерли. Общественные адвокаты возмутились, требуя справедливости. Стражам и Мазикиным становилось всё труднее оставаться незамеченными.

Я была Стражем и точка. Я ела машинально. На автопилоте выполняла минимальный объем домашней работы, чтобы избежать неприятностей. На уроках пребывала только моя физическая форма, мой мозг кипел вокруг стратегий патрулирования и чего-то ещё. Каждый день после школы я часами тренировалась с другими Стражами, отключая все свои эмоции и глядя на Малачи, лежащего на коврике с кулаками и ножами. Он постоянно надирал мне зад, и иногда мне казалось, ему это даже нравилось. Я знаю, что это так. Мне нужно было место, чтобы выплеснуть своё разочарование, и это было оно. И его сложно было бы обвинить, если он делал то же самое.

В пятницу, на следующий день после похорон Адена, я приехала в школу и обнаружила Малачи, сидящего на корточках у стены у главного входа. Как только я заехала на парковочное место, он встал и направился ко мне. Я застонала и откинула голову на спинку сиденья. Он постучал в окно.

— Доброе утро, — бодро сказал он, когда я открыла дверь. — Я так понимаю, твой патруль прошел спокойно.

Я кивнула, смакуя горечь этого слова.

— Мы с Джимом учуяли запах возле приюта на Броад-стрит, но не смогли его выследить. Я чувствую, что мы очень близки, но мы что-то упускаем. Может быть, сегодня вечером мы сделаем перерыв.

— Все наши друзья на своих местах. Грег решил, что он хочет быть моим новым лучшим другом и хочет повеселиться. Кроме этого, никакой необычной активности прошлой ночью не было.

— Хорошо. Этой ночью ты свободен.

— Нет, капитан, — он наклонился ко мне. — Лила, я думаю, ты наказываешь себя этим расписанием.

— Наказываю себя? И кто мне это говорит, — огрызнулась я. — Я слышала, ты всё время на ногах, тренируешься, когда тебе надо отдыхать.

Лицо Малачи помрачнело.

— То, что я делаю в свободное время, тебя не касается. Я выполняю твои приказы. Я делаю свою работу.

И снова, мне было бы не так больно, если бы он ударил меня.

— А я и не говорила, что ты не делаешь, — хрипло пробормотала я.

Он вышел из-за двери и присел передо мной на корточки.

— Возьми сегодня выходной. Отдохни. Я буду вместо тебя. Нам нужно, чтобы у нашего капитана была ясная голова. Ты заслужила доверие Джима, и ты только начинаешь восстанавливать доверие Генри после того, что произошло в понедельник... не подводи их.

В его глазах читалось беспокойство... и больше ничего. Именно так он разговаривал бы с Анной или Такеши, своим капитаном из давних времен. Я должна была бы радоваться, что его чувства ко мне не затмевают его сознание, но это было чертовски больно.

— Всё в порядке. Я приму это к сведению. Но сегодня ночью приюты закрываются...

Он покачал головой.

— Мы проверили их этим утром. Из-за протестов по поводу нападений город объявил, что приюты останутся открытыми до конца выходных, пока идёт расследование преступления.

Я вздохнула.

— Хорошо. Сегодня я возьму выходной.

— Отличное решение, капитан. Увидимся на математике.

Малачи встал, закинул рюкзак на плечо и пошёл, выглядя в лучах утреннего солнца просто потрясающе. Лейни вприпрыжку подбежала к нему. На ней была такая короткая юбка, что это должно было быть нарушением дресс-кода. Вместе они вошли в школу. Я сунула ключи в замок зажигания, готовая совершить побег.

Но Диана, Джен, Кецлер, и Ненси-злой-надзиратель, все эти несколько дней маячили где-то поблизости. Я должна была явиться в школу. Если я проявлю хоть какие-то признаки “эмоционального расстройства”, как выразилась Кецлер, они могут отменить мой визит к маме, который был запланирован на понедельник. Я вытащила ключи из замка зажигания и сунула их в рюкзак.