– Сдурел, старый? – напустилась на деда бабка Федора.

Портрет главы деревенской администрации глумливо хихикнул.

– Сами вы сдурели, – огрызнулся Ефим, – Аль кинов не глядели? Когда про кнопку начинают, значит жди пиздеца. Верное дело. А главный герой, который хороший, всех спасает от кнопки этой. Иногда ценою собственной жизни, но не дОсмерти.

– Допустим, у нас тут не кино, – ответил портрет, – и жертвы неизбежны. Чуть-чуть совсем. Никто не заметит. Мы же их и так не видим. То есть видим… ну вы понимаете…

– Это что же, будет взрыв? – опешил Серенький.– Но зачем? Они же никому не мешают.

– Когда помешают, поздно будет, – отрезал портрет, – вдруг им взбредет в голову нас поработить? Кто знает, что за твари на этих слоях обитают? Так что жми, козлик. Или бабка нажмет. Оставит след в истории, так сказать.

– Не стану я, – насупилась Федора. – Наташа хорошая девушка. Вежливая, про здоровье спрашивала, не то, что некоторые.

Она бросила косой взгляд на портрет.

– В гробу я видал твое здоровье, – грубо ответил портрет, – у нас тут судьба человечества на кону.

Бабка охнула и прижала руки к груди.

– Да я… – залепетала она, – лучшие годы… Ты мне клялся… дура, дура…

– Так вот почему Федора замуж не вышла, – дед Ефим выпятил худосочную грудь и поднес к носу портрета сухонький кулак, – Ни за меня, ни за хромого Петьку покойного… ни за кого вообще! Из-за тебя, упыря! Задурил девке голову. То есть, бабке…

– Как вам не стыдно, – с тихим укором покачал головой участковый. – Играть чувствами… И что вы до людей доебались? Пусть живут, как хотят. А чемоданчик я конфискую.

– По какому праву? – в глазах портрета загорелись ядовитые искорки.

– По вот этому, – участковый достал из кармана полицейскую «корочку» и помахал ей в воздухе. – Я присягу давал. Служить и защищать. И знаете что?

Все вопросительно уставились на Вениамина.

– Я только сейчас понял, что это значит. И вообще все понял. Кто я и зачем.

Он подхватил чемоданчик и вышел вон. Не оглядываясь. Портрет главы деревенской администрации изрыгал ему в спину такие страшные проклятья, что с участкового сдуло фуражку.

***

Предрассветный мир был тихим, ленивым и сонным. Серенький шел по деревенской улице, крепко сжимая чемодан. Он чувствовал, что поступает правильно, хотя было страшно. Действительно, мало ли какие твари обитают в слоях мира? Хотя, если подумать, вряд ли они хуже здешних. Один портрет чего стоит. Вениамин приободрился и зашагал быстрее. Он встретится с Вики, и они вместе придумают, как поступить с кнопкой, чтобы ее никто не мог нажать. А потом Вениамин расскажет жителям деревни всю правду, многие, конечно, будут не согласны, но… затем поймут. Обязательно поймут! И тогда… Серенький мечтательно заулыбался. Можно наладить межслойные связи, ходить в гости, и даже вместе звучать…

Подозрительный шорох заставил участкового насторожиться. В доме напротив распахнула окно девушка Наташа. Взглянула на Вениамина восхищенно и послала ему воздушный поцелуй.

***

– Глупости это все, Федора, – голос портрета главы деревенской администрации звучал глухо, словно из замшелого колодца. Бабка, разобидевшись, отвернула его лицом к стене. – Неужели, если бы я был не я, а простой какой мужик, ты бы меня любила?

– Да! – упрямо выпячивала подбородок Федора.

– Ну и дура! Человек должен стремиться на вершину!

– Нет, в гармонию! – не сдавалась бабка.

Дед Ефим вторил ей на гармони. Жители деревни прятались в погреба.

Сеанс

Он живет счастливо и давно,

По выходным ходит с супругой в кино,

И вот, когда свет в зале гаснет,

Экран вспыхивает страстью,

Властью, подвигом, трагедией, апокалипсисом

Всем тем, что зрителю нравится,

Его накрывает прострация.

Со стороны он, кажется, увлечен

По щекам соленые слезы,

Сбегая в попкорн,

Превращаются в грезы

Наяву

НаегоявУ.

Ояябу!

В них он такой же, нелепый, нескладный,

Окормляет удава небесной манной

На устах удава манна становится манией

И манит, заманивает, переманивает

Хватает и переваривает.

В удаве тепло, тихо и пусто,

Идеальное место представлять, будто

Сидишь в кинотеатре рядом с женой,

Запиваешь слезой попкорн, главный герой.

В удавьих глазах отражение переваренных жизней,

Некто пока не вошел, кто-то еще не вышел,

Тело его хранит отпечатки колес,

Возможно, сансара,

А, может, и мусоровоз.

Демон с тысячей лиц

– Смотри… Смотри внимательно… Которое из них?

Свистящий ледяной шепот, проникая до самого сердца, сдавливал стылой рукой, не оставлял возможности дышать, и Сергей Борисович просыпался, глотая беспомощным ртом снулый комнатный воздух. Пока не осознавал, что это всего лишь старый кошмар, преследующий его с детства.

В летнем лагере одиннадцатилетний Сережа услышал историю о демоне с тысячей лиц. Ее рассказал после отбоя страшным загробным голосом мальчик Вася. На следующий день Вася из лагеря исчез. Вожатые сказали, его увез отец, какие-то срочные обстоятельства, но дети были уверены, Васю забрал демон. Почему? Ну, это же очевидно. Следует держать язык за зубами.

– Он ищет. Он всегда ищет. И находит. Ему это не сложно. Он чувствует, когда вокруг тебя тьма. Когда ты сам тьма. Ведь рано или поздно каждый из нас становится тьмой.

Сережа вырос, перестал спать с включенным светом и верить в детские страшилки. Но демон с тысячей лиц, словно в насмешку, продолжал являться во сне, парализуя иррациональным ужасом. – В его лицах ты разглядишь свое. Тогда он и заберет тебя.

***

– Не знаю, долго мы еще так протянем.

Хриплое тяжелое дыхание Василия отзывалось от стен заброшенного коллектора мрачным эхом.