В такой обстановке 8 марта 1983 года Рейган вылетел в г. Орландо штата Флорида, чтобы выступить на собрании христианской организации «Национальная ассоциация евангелистов США». Президент полагал, что коммунизм – это антихристианская идеология, лишенная какой-либо морали и стремящаяся исключительно к достижению своих целей. Он хотел убедить своих слушателей, что им надо бороться с этой идеологией. Рейган утверждал, что холодная война была духовной борьбой «между праведным и неправедным, между добром и злом». Нэнси спорила с мужем и пыталась убедить его снизить тон риторики. Но на этот раз Рейган к ней не прислушался. Завершая свое выступление перед евангелистами, президент призвал их «молиться о спасении всех тех, кто живет в этой тоталитарной тьме, молиться, чтобы им открылась радость знать Бога. Но этого еще не произошло, и мы должны знать, что, пока они проповедуют верховенство государства, заявляют о его превосходстве над личностью и предрекают свое будущее господство над всеми народами Земли, они останутся средоточием зла в современном мире». Далее он призвал своих слушателей противостоять «агрессивным внушениям империи зла»[76].

Никогда прежде Рейган не нападал на Советский Союз настолько явно. Он прибег к своего рода апокалиптическому языку, не привычному для американского президента. О своей борьбе с коммунизмом и Советским Союзом он говорил как о религиозной войне, как о «крестовом походе во имя свободы». По словам Рейгана, он хотел, чтобы Андропов обратил внимание на это выступление[77]. И, назвав соперничающую с Америкой сверхдержаву «империей зла», он наверняка этого достиг.

Последствиями возможной ядерной катастрофы были глубоко обеспокоены и советские руководители. В 1972 году Генеральный штаб советского Министерства обороны разработал военную игру, участвовать в которой должны были Леонид Брежнев и премьер-министр [председатель Совета министров СССР] Алексей Косыгин. Учения начались с сообщения об американском первом ядерном ударе, якобы нанесенном по СССР. По результатам компьютерного моделирования этих учений, Советская армия сократится до одной тысячной своей численности; 80 млн советских граждан умрут в первые же минуты; 85 процентов советской промышленности будет обращено в руины. Как вспоминал присутствовавший на учениях советский генерал, и Брежнев, и Косыгин были заметно потрясены масштабом этих разрушений. Во время этих учений Брежневу было предложено нанести ответный удар, запустив три межконтинентальных баллистических ракеты без ядерного заряда. Когда пришло время нажать на кнопку, чтобы запустить ракеты, Брежнев заметно побледнел и его рука задрожала. Он с волнением повернулся к стоявшему рядом министру обороны и несколько раз попросил его подтвердить, что после пуска не будет никаких последствий. «Вы уверены, что это просто учения?» – нервно спросил Брежнев[78].

Брежнев пришел к власти в 1964 году, после отстранения от власти Хрущева, когда его назначили первым или Генеральным секретарем. Косыгин стал председателем Совета министров (по сути – премьер-министром), Николай Подгорный – президентом [председатель Президиума Верховного Совета СССР]. Через три года они назначили Юрия Андропова председателем КГБ. Эти четыре человека управляли Советским Союзом 20 лет. Все это время, пока СССР был вынужден догонять Америку в неослабевающей гонке вооружений холодной войны, советская экономика работала на пределе возможностей. Она по-прежнему опиралась на тяжелую промышленность и зависела от колоссального военно-промышленного заказа. Все экономическое и промышленное планирование было по-прежнему централизовано, как во времена Сталина. На производство товаров потребления почти не обращали внимания. Образом жизни в Советском Союзе стали очереди – за едой, за предметами повседневной необходимости и за любыми предметами роскоши, изредка попадавшими на прилавки. Универмаги имелись в большинстве городов, но в них был, как правило, очень небольшой выбор, и многие из продававших товаров были не по карману обычным гражданам. Но появлялись, конечно, и новинки. Например, в 1970-х годах довольно дешевыми и широко доступными стали небольшие транзисторные радиоприемники, хотя количество станций, которые они принимали, было строго ограничено. Уровень обслуживания потребителей, с точки зрения западного человека, был ужасным. Местные чиновники отличались равнодушием, некомпетентностью и, если они состояли в партии, зачастую высокомерием. Дома, даже недавно построенные, были плохого качества. Личные автомобили были редкостью; люди в советских городах ездили на велосипедах или в переполненных автобусах. Граждан, от колыбели до могилы, держали в повиновении системой, основанной на идеологии марксизма-ленинизма. Образование было доступным; здравоохранение – бесплатным. Безработицы официально не существовало. Считалось, что преступности нет. Газеты, радио и телевидение были доступны большинству, но всегда контролировались и проводили линию партии. Зрелища и искусства были нацелены на воспитание граждан в духе традиционной советской морали. Доступным и дешевым товаром являлась водка, что сказывалось на производительности труда. Количество рабочих дней, потерянных из-за пьянства, не учитывалось официальной статистикой, но было колоссальным.

В центре однопартийной системы находилась партийная элита, известная как номенклатура. На вершине располагалось Политбюро ЦК КПСС, действовавшее при поддержке Секретариата ЦК КПСС, этим органам были подотчетны партийные секретари всех областей Советского Союза – от границ с Западной Европой до азиатского побережья Тихого океана, от полярной тундры до пустынь Центральной Азии. Им подчинялась обширная сеть партийных организаций, руководившая заводами и предприятиями, школами и университетами, больницами и, наконец, магазинами и универмагами. За всем этим бдительно следил КГБ, который был везде, где встречались или работали группы граждан. Элите, управлявшей системой, предоставлялись разные привилегии как для нее самой, так и для членов семей, привилегии, которых не было у других граждан. Например, отпуск представители элиты проводили на хороших черноморских курортах или в домах отдыха в горах; они лечились в лучших больницах и первыми покупали телевизоры и автомобили. Строго говоря, номенклатурой считались те представители власти, назначение которых официально одобрялось коммунистической партией. По некоторым данным, в ее состав входило около 100 тыс. человек[79].

Внешняя политика Брежнева с конца 1960-х до начала 1980-х годов мало изменилась. Брежнев содействовал разрядке отношений с Западом, но в то же время хотел сохранить советский контроль над режимами Восточной Европы, которыми управлял еще Сталин. Брежнев гордился освободительными движениями, участвовавшими в национальной борьбе некоторых стран третьего мира, таких как Ангола, Эфиопия, Никарагуа и Сальвадор. Поддержка Москвой этих движений принимала разные формы, но всегда имела идеологическую основу, поскольку Кремль был настроен на помощь движениям, нацеленным на строительство социализма. Советские руководители надеялись, что это приведет к победе над капитализмом, не вызвав катастрофическую ядерную войну. Брежнев своими глазами видел то разорение, к которому привела Россию Вторая мировая война, и не сомневался, что ядерная война принесет гораздо больше разрушений, и потому ее необходимо избежать. Он полагал, что руководители США придерживаются того же мнения и что обе стороны считают ядерную войну самоубийственной.

Однако в конце 1970-х годов, когда западная экономика эффективно развивалась, сделав ставку на новые технологии и рост потребительских расходов, советская экономика вступила в эпоху застоя, символом которого стал руководитель страны, человек, не желавший радикального изменения режима. Брежневу, когда он стал Генеральным секретарем, не исполнилось и шестидесяти, тогда он был энергичен, выглядел моложаво. Однако в конце 1970-х годов это был уже больной и немощный человек. Во время его многочисленных появлений на экранах телевизоров было видно, что телеоператорам приходится отводить камеры, когда Генеральный секретарь неловко пытается прикрепить медали к лацканам пиджаков награжденных, советское телевидение часто предлагало зрителям подобные сюжеты. Во время официальных выступлений Брежнев говорил неразборчиво. Рассказывали об одном крупном собрании, на котором он официально председательствовал. Внезапно он заерзал и начал вертеть в руках перьевую ручку, с которой не понимал, как обращаться. Ручка начала подтекать, и Брежнев испачкал пальцы чернилами, он позвал помощника, который вскоре вернулся с несколькими носовыми платками, после чего Брежнев начал медленно вытирать руки. Присутствовавшие на собрании потеряли интерес к бубнящим докладчикам и в изумлении смотрели на Генерального секретаря, пытавшегося вытереть забрызганные чернилами руки[80].