Однако в результате стремительного создания новых технологий ситуация начала меняться. В мае 1957 года Советы запустили свою первую межконтинентальную баллистическую ракету (МБР). Ей удалось достичь своей цели за несколько минут. Если бы ядерные боеголовки удалось сделать настолько маленькими, чтобы их можно было доставлять с помощью МБР, то способ нанесения ядерного удара стал бы совершенно новым. В октябре Советы запустили на орбиту планеты первый в мире искусственный спутник. Советская ракетная технология явно становилась передовой. Возникшее в Соединенных Штатах ощущение глубокого унижения привело к разговорам о «ракетном отставании», «технологическом отставании» и причине этого виделись в «отставании в области образования». Это ощущение еще больше усилилось через несколько месяцев, когда американская ракета «Авангард», запущенная у всех на виду, с большой помпой, перед телекамерами новостных агентств всего мира, поднялась над землей на несколько футов [1,2 м], а потом упала и взорвалась. Британские газетчики, потешаясь, назвали это «флопник» («провальник») [от англ. flop – провал, неудача], обыграв слово «спутник»[9].
В октябре 1961 года Советы осуществили самый большой взрыв из когда-либо производившихся на Земле. Через несколько дней после этого советский руководитель Никита Хрущев хвастался на проходившем в Москве съезде коммунистической партии, что его мощность составляла 50 млн тонн в тротиловом эквиваленте – во много раз больше мощности всех взрывчатых веществ, использованных всеми участниками Второй мировой войны на всем ее протяжении. Эта бомба принадлежала к новому поколению советских сверхбомб. Хрущев сказал делегатам: «Дай бог, чтобы эти бомбы нам никогда не пришлось взрывать ни над какой территорией». Однако в частном разговоре он сказал, что новые бомбы должны висеть над империалистами «как Дамоклов меч». Это был его вариант «массированного возмездия».
Однако к концу 1950-х годов Соединенные Штаты еще не разработали генеральный стратегический план применения ядерного оружия. У руководства Тихоокеанского и Атлантического командных отделов имелись свои собственные цели, в дополнение к целям Стратегического командования ВВС США. В 1960 году все это было объединено в единую программу, известную как Единый комплексный оперативный план (англ. Single Integrated Operational Plan, SIOP). В случае приближения ядерной войны президенту, на основе этого плана, было бы предложено выбрать один из нескольких вариантов – от полномасштабного ответного удара до удара лишь по основным целям.
В следующем году новый молодой президент Джон Ф. Кеннеди начал пересмотр американской ядерной политики. Он с удивлением обнаружил, что Эйзенхауэр допускал, что представители верховного командования ВВС США могут иметь право на применение ядерного оружия. Это объяснялось тем, что если в результате первого удара Вашингтон будет уничтожен и президент погибнет, то в таком случае должен быть кто-то, кто бы мог дать разрешение на ответный удар[10]. Кеннеди изменил правила таким образом, что давать разрешение на применение ядерного оружия мог только президент. Наряду с этим была создана сложная система двойного управления с электронными замками-предохранителями для людей, реально запускающих ракеты; это должно было предотвратить случайные запуски. Во-вторых, Кеннеди и его команда начали пересмотр Единого комплексного оперативного плана, чтобы наладить управление применением ядерного оружия. Президент отказался от концепции массированного возмездия для всего коммунистического блока, признав ее не соответствующей целям новой эпохи, когда некоторые из угроз стали более локальными и фрагментарными. Кеннеди, конфликтовавший с Хрущевым сначала из-за Берлина, а потом из-за Кубы, хотел создать систему, посредством которой он мог бы наносить удары по отдельным военным целям или пусковым установкам. Кроме того, он хотел управлять системой нанесения избирательных ответных ударов, которая предотвращала бы нападения на города или даже целые страны, не принимающие участия в боевых действиях. Например, если цель этого более ограниченного варианта ядерной войны заключалась в том, чтобы усадить другую сторону за стол переговоров, то тогда не имело бы смысла уничтожать политических руководителей – единственных людей, способных обсуждать вопрос о перемирии. Это представление о более ограниченном варианте нанесения ядерного удара, например, лишь по пусковым ракетным установкам противника было известно как «концепция контрсилы». И, наконец, коль скоро американская политика строилась на том, чтобы не применять ядерного оружия первыми, нужно было создать такую систему, при которой Соединенные Штаты обладали бы достаточным скрытым ядерным потенциалом, чтобы иметь возможность нанести упреждающий удар, выжить после него и даже нанести ответный удар. Все это содержалось в новом Едином комплексном оперативном плане Кеннеди.
Новый Единый комплексный оперативный план был только создан, как произошел самый страшный, по сравнению с прежними, кризис холодной войны – Кубинский ракетный кризис октября 1962 года. Когда Соединенные Штаты обнаружили, что Хрущев размещает ракеты на Кубе Фиделя Кастро, всего в нескольких милях от побережья Флориды, стало очевидно, что вскоре в радиусе действия советского ядерного оружия окажется большая часть американского континента. Военные хотели разбомбить ракетные установки еще до завершения их строительства, но Кеннеди настоял на сдерживающих мерах и приступил к морской блокаде Кубы. В течение двух недель обстановка была крайне напряженной, пока каждая из сторон пыталась устрашить другую, смутив ее, так сказать, своим взглядом и заставив «моргнуть». В конце концов Хрущев, не выдержав напряжения, «моргнул» и согласился вывезти советские ракеты с Кубы, предварительно заключив секретное соглашение с США, что и американские ракеты, размещенные в Турции недалеко от советской границы, будут вывезены. На Западе этот кризис разыгрывался прямо на глазах у публики. Благодаря постоянным телевизионным репортажам, выступлениям президента и других лиц, драма проникла во все квартиры. Американцы нервно отыскивали путь от работы или дома до ближайшего бомбоубежища, которое защитило бы их от ядерного удара. В Англии людей волновало, не опасно ли отправлять детей в школу. В результате создалось впечатление, будто Кеннеди одержал большую победу, когда Хрущев вывез ракеты с Кубы, потому что ответное соглашение о вывозе американских ракет из Турции сохранилось в тайне. Но несомненно, что благодаря сдержанности Кеннеди положение было спасено. Теперь известно, что некоторые из ракетных установок, когда США их обнаружили, находились в состоянии боеготовности и были полностью оснащены оружием. Удар по советским пусковым установкам, несомненно, привел бы к ответному ядерному удару по американскому континенту, и это почти наверняка вызвало бы ядерный Армагеддон[11].
Роберт Макнамара, занимавший при Кеннеди пост министра обороны, пригласил в Пентагон нескольких специалистов из корпорации РЭНД [англ. RAND, «Research and Development» – «Исследования и разработка»]. Этим экспертам предстояло стать «мозговым центром» в области обороны. Макнамара предложил новую концепцию, получившую название «гарантированное уничтожение». Ни одна из сторон не сможет нанести удар по другой, зная, что это окажется самоубийственным: если одна из сверхдержав нападет, то другая будет обладать достаточным ядерным потенциалом для нанесения ответного удара, что приведет к массовому уничтожению. К названию этой новой доктрины кто-то добавил слово «взаимное», и «Взаимное гарантированное уничтожение», более известное по его аббревиатуре MAD [англ. Mutually Assured Destruction; аббревиатура звучит и пишется, как английское слово «mad», букв. «безумный»], стало одной из главных доктрин, служащих обоснованием холодной войны. Макнамара настаивал на том, что эта концепция далека от безумия, создавая своего рода стабильность, поскольку ни одна из сторон не считала, что она превосходит другую[12].
