И в этот момент я осознал, что я здесь не один. Те четверо никуда не ушли, они стояли за деревьями и поджидали. Вероятно, они еще раньше увидели или услышали, что следом кто-то идет.

И мне стало тревожно. А потом страшно. По спине пробежали мурашки. Страшно от того, что может произойти, свидетелем чего я могу стать. «Что делать, что же делать?!». Внутренний голос заметался, не зная, что же мне подсказать. Все складывалось хреново, очень-очень хреново. Заорать «Беги, беги отсюда!!!» и рвануть самому вглубь парка?! Ноги вдруг ослабели, меня затрясло.

Я не успел.

Девушка в синих джинсах и желтенькой рубашке со светленькой головкой была в десятке метров от меня, когда от деревьев отделились четыре фигуры и взяли ее в кольцо.

Она вскрикнула, звук захлебнулся, трое схватили ее, четвертый глянул вдоль дороги в обе стороны, и ее потащили на боковую дорожку парка. Мне показалось, что в лунном свете маяка сверкнуло лезвие.

Я тихонько взвыл от отчаяния.

Я понял, что не смогу, никак не смогу отсидеться в кустах, что я потом никогда себе этого не прощу, что у меня всегда будет стоять перед глазами эта сцена и эта девчонка. Ну почему, почему я пошел сюда?! Ну почему, почему она пошла сюда?!

Герои, сволочи, где вы все?!

Мысли заметались. Что же делать? Выскочить и с криком ударить? Нет, только внезапно, это мое единственное преимущество. Ударить крайнего изо всех сил и тогда уже заорать? Их четверо, и их ответ будет мгновенным и очевидным.

Внутренний голос молчал, забившись в какой-то темный уголок.

Мысли мчались бешеным галопом, картинки менялись одна за другой в бешеном калейдоскопе, но во всех вариантах получалось: меня убьют. Пырнут ножом.

Внутри стало холодно и пусто. Сейчас меня убьют. Совсем. Если не сразу, то добьют. Я стиснул зубы и зарычал.

Если меня все равно убьют, то нужно захватить с собой сколько могу. Хотя бы одного. Как-нибудь, чем-нибудь.

Я начал подкрадываться, пригнувшись, касаясь руками земли, как вдруг мои пальцы коснулись чего-то ржавого. Короткая ржавая труба сама легла мне в правую руку.

Послышался всхлип, звук чего-то рвущегося.

Я выскочил на ту дорожку и с резким выдохом обрушил железо на голову ближайшего гада. Послышался хруст разламывающегося черепа. Я заорал, меня охватила звериная радость, я замахнулся на второго.

Удар пришелся на подставленную руку, кость треснула и обвисла.

Третий раз я ударить не успел. Острая режущая боль возникла где-то в районе живота, бросилась в голову, промчалась по лицу и рванулась куда-то в вышину.

Одновременно среди туч, прямо над головами, сверкнула гигантская молния, казалось, расколовшая небо и землю пополам. Ослепительная вспышка высветила странную группу людей в парке, изломанные фигуры словно застыли на мгновение в неестественных позах.

И грянул гром.

Была темнота, просто темнота, и ничего, кроме нее.

Прошло какое-то время, и я проявился в этой темноте. Я был одновременно везде, я был распылен внутри нее, я был ее частью везде и всюду.

И еще какое-то неизвестное мне время прошагало мимо меня.

Я по-прежнему был частью этой тьмы, но теперь мои частицы потянулись друг к другу.

Наступил момент, когда меня должна была бы пронзить молния. Момент прошел, я с некоторой обидой посмотрел вверх, по сторонам – и в этот миг все-таки шарахнуло.

Я понял, что я существую.

Легкий ветерок коснулся моего лица. Я открыл глаза: вокруг по-прежнему была темнота. Закрыл глаза, пошевелил руками, вновь открыл. Темнота сменилась чернотой ночи, стали видны хаотичные огоньки, похожие на звезды. Приподнялся на пятках, мигнул. А где же Большая медведица, другие созвездия? Огоньки послушно мигнули, сложились в Большую медведицу.

Впервые в жизни – или в чем там я сейчас находился – я видел не ковш, а именно медведицу! Тело, голова, лапы. Я закрыл глаза. Так не бывает, должен быть именно ковш, а люди будут уверять себя, что видят медведицу.

Вновь открыл. Звездочки разлетелись, опять слетелись, Медведица пропала, появилось что-то другое. Очень похожее на большую фигу.

Я глубоко вдохнул и вытянул руки. Вокруг меня образовалось светлое пятно. Руки дотронулись до каменного парапета. Откинулся назад, спина коснулась грубой скальной поверхности.

Я стоял в своих джинсах, своей рубашке на небольшом полукруглом балконе, загибающиеся края перил упирались в скалу. Странный балкончик без входа, прилепившийся к скале в странном месте.

Справа от меня нарисовался подозрительный тип в длинном сером балахоне с капюшоном. Он стоял, небрежно опираясь на перила, молча смотрел вдаль.

Я покосился на него, перегнулся, глянул вниз. На что он смотрит-то? Впереди черная ночь, внизу – черная бездна.

– Слушай, если б я спросил, что случилось, – я повернулся к этому типу, – что бы ты мне ответил?

– Чудо чудесное, – быстро ответил он.

– Тогда не буду спрашивать. А там что? – я показал вниз. – Выглядит как бездна.

– Ужас ужасный, – он тоже посмотрел вниз, как будто увидел первый раз. – Если б я создавал это место, напустил бы туда чудовищ чудовищных.

Я постучал по твердой скале, никаких тайных дверок не видно. Посмотрел вверх – летать не умею. Такое ощущение, что меня проверяют, как я буду себя вести, если окажусь в таком странном и нелепом месте.

Так, вверх и назад – не могу, внизу – бездна с чудовищами, куда ни один нормальный человек не сунется, рядом – этот тип-наблюдатель, который явно ничего не подскажет.

Я перемахнул через перила балкона и прыгнул.

Ветер засвистел в ушах, рубашка вздулась парусом. Постепенно падение в черную бездну перешло в парение, скорость замедлилась, внизу появилось серое пятно. Темнота аккуратно подхватила меня и поставила в этот светлый полукруг. На тот же самый балкон.

Он повернулся ко мне и посмотрел, как мне показалось, с некоторым интересом. Обычное лицо молодого мужчины, с небольшой бородкой.

– А ты здесь первый раз? – я повернулся к нему. – Кого-то ты мне напоминаешь.

– Здесь – первый, – подтвердил он.

Я принюхался.

Конечно же, сон. Говорят, во сне человек не чувствует запахов. Запахов не было. И еще я только сейчас осознал, что не чувствую физически ни эти перила, ни эту стену за спиной. Было всего лишь возникшее в голове знание того, что это камень.

Вот только что это за тип в моем сне шастает? Сон – это небывалая комбинация бывалых впечатлений. Что-то я его не припоминаю среди бывалых.

Я незаметно сместился к нему, резко обхватил его за ноги и рывком перебросил через перила в бездну. Хорошо пошел! Проводил взглядом, отошел влево, на свое прежнее место, поднял голову, высматривая, как он сейчас спланирует сверху.

Он возник, протаял на балконе на том же самом месте.

– А ты здесь первый раз? – я повернулся к нему. – Кого-то ты мне напоминаешь.

– Теперь уже второй.

– Вот, я же говорю, что уже видел тебя. Как ты говоришь, тебя зовут?

– Иелларихон, – ответил он после небольшой паузы.

– Ага. Что-то я такое уже слышал, вы в трубы должны загудеть. Илюха, ты хоть понимаешь, что это мой сон? – Я задумался. – Случайно попал или как?

– Сон … одна из форм существования… В твоей обычной жизни … твоя материальная и нематериальная сущность… скоординированы полностью … одно целое … Есть разные существования … раздельно… Сон – это раздельно … Сейчас тоже раздельно … но не сон…

Только сейчас я сообразил, что он не произносит слова, они возникают у меня в голове.

– Слушай, а ты не мог бы не ходить у меня в голове? Так у меня много ценных для меня вещей, сломаешь что-нибудь. А что там с моей материальной сущностью?

– Вроде как развалилась на части.

– Знаешь, я так к ней привык, как родная стала. Кое-что, конечно, можно было бы и получше сделать.