Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Надо было отрезать ногу, – проговорил Люк почти засыпая.

– О-ох! Мы не смогли проделать это со своим ребенком, – сказала Хорса.

– Все просто, – пробормотал Люк, перед закрытыми глазами которого поплыли какие-то странные образы, предшествующие сну. – Накладываешь жгут, чтобы задержать кровь, режешь по хрящу. Потом прижигаешь. Хотя… все равно, выживают не все.

– В том то и дело, – печально сказала Хорса. И еще что-то добавила. Но Люк уже не слушал её. Он видел сон, в котором он скакал с копьем наперевес за маленьким канцлером. Потом канцлер превратился в дятла, взлетел на дерево и стал в него долбить своим клювом. Тук-тук…

Люк открыл глаза. В дверь стучали, и в щели можно было угадать блики от язычка свечи. Люк быстро встал, беззвучно вынул из ножен свой меч и подойдя к двери спросил:

– Кто?

– Вы просили разбудить вас, – ответил знакомый голос вчерашнего прислужника. Люк внимательно прислушался затаив дыханье: похоже, за дверью находился только один человек, и Лось за окном оставался спокоен, не ржал. Люк медленно отодвинул засов, держа меч наизготовку, на уровне плеча, острием вперед и вниз. Служка был один. Люк раскрыл дверь и сказал:

– Заходи.

Когда парень зашел, Люк, на всякий случай еще раз выглянул наружу. Похоже, все было как обычно, волноваться пака что не стоило. Но он привык к осторожности.

Слуга поставил свечу на специальную полочку и осмотрел комнату. На кровати спала Хорса в мужской одежде. На соломе в углу посапывала её дочь. Собираясь, Люк мельком глянул на его лицо и сообразил, что парень разочарован. По всей видимости, ему было чудно не обнаружить в комнате совсем никаких следов ночного веселья.

Экипировка Люка заняла две минуты. Он натянул кожаную одежду, которая вместе с исподним смягчала удары, обулся, нацепил ножные латы, поножи. Натянул кольчугу, потом защиту рук, нагрудник, перепоясался, водрузил на голову шлем, натянул перчатки.

Он повесил на шею перевязь мечом в ножнах, а что касается золоченого стилета, то в этот раз нацеплять не стал, а осмотрев, бросил в подсумок. Достал из кошеля серебряную монету, дал парню.

– Счастливого пути, – сказал тот, осматривая монету.

Люк потряс за плечо лежащую на кровати женщину. Она, просыпаясь, сказала:

– Я сейчас Бруйд…

Потом открыла глаза, вскочила и уставилась на одетого, и полностью экипированного Люка:

– Я уезжаю, – сказал он. – Ты со мной?

– Да, ваша милость, мой добрый рыцарь,– отозвалась она.

Люк снял со стены уздечку, седло, перекидную суму с подсумком, щит и пошел вниз. Во дворе было темно, хоть глаза выколи. Вечером он не успел рассмотреть много ли в конюшне коней. Какие-то были, и они дышали и переступали ногами в темноте. Лось узнал его по шагам. Люк на ощупь взнуздал его, оседлал, прицепил подсумок и закрепил щит. Взял за повод и повел коня на улицу.

Перед воротами его ждали спутницы со своей тележкой. Их глаза чуть поблескивали в темноте, в них отражалась едва зарождавшаяся заря нового дня.

Они прибыли к воротам замка чуть ли не первыми. Постепенно на площадке появилось с десяток груженых телег и фур. Наконец из ворот замка вышел канцлер. Он словно бы кого-то высматривал вокруг. Люк подъехал к нему и снял шлем, из-под которого тут же рассыпалась в разные стороны копна его светлых волос, цвета осенней соломы.

– А, рыцарь Людовик, – обрадовано произнес канцлер. – Вот обещанное письмо. И в добрый путь!

Люк наклонился и взял из маленьких рук перетянутый тугой лентой и запечатанный сургучом кусочек пергамента. Раздалась команда и колонна тронулась. Люк и его спутницы дождались когда все проедут и двинулись в самом конце, сейчас в утренней прохладе, по росе можно было идти где угодно. Но постепенно, с восходом солнца дорога могла просохнуть и тогда поднимется пыль.

4

Когда солнце взошло, Люк на коне обогнал последний фургон, двигавшийся со скоростью торопящегося пешехода. Повозкой управлял какой-то немолодой мужчина в старой, порванной и выгоревшей солдатской куртке некогда желтого, а теперь скорее серо-коричневого цвета. Тот скользнул по нему глазами, а затем перевел взгляд на своих лошадей. Хорса в мужской одежде с ручной тележкой и ее дочь поспешали за конным рыцарем.

– Вам нужно либо избавляться от этой тележки, либо подыскать для нее ослика, – предложил им Люк оглянувшись. Женщины недоуменно посмотрели на него.

– Это что-то вроде маленькой лошадки, с большими ушами, – пояснил Люк. – А на хвосте кисточка.

– Ты имеешь в виду нага? – переспросила Хорса, – у нас на ферме был такой. Но его забрал за недоимку новый барон. Вот только уши у него… маленькие, аккуратные и хвостик самый обычный.

Они обогнали еще один фургон. Этим управляли два парня в блеклой одежде простонародья. При появлении Люка они поснимали шапки. Один из них был по виду старше и повыше ростом, другой более смазливый и улыбчивый.

– Привет, ребята, – поздоровался с ними Люк. – Что везете?

– Мешки с зерном, – ответил один из кучеров, тот, что постарше.

– Возьмете попутчиков? – спросил Люк.

Парни осмотрели спутниц Люка и, ничтоже сумняшеся, согласились. Дочь Хорсы им сразу понравилась:

– Красавица может сесть с нами, а мужик с тележкой устроиться сзади, на подножке фургона и держать свою тележку, – предложил кучер помоложе.

Девушка не стала себя долго упрашивать, быстро забралась к парням на облучок, а Хорса, выждав, когда задняя часть фургона поравняется с нею, уселась на подножку и, вздохнув, проводила взглядом Люка, который поскакал дальше, вперед по ходу движения обоза. Он состоял примерно из десятка фургонов. Задние – везли зерно и другие припасы, на передних – ехало больше народу, кроме того, рядом с ними шли, держась за борта кнехты. А впереди неторопливо скакали больше дюжины всадников.

Приблизившись к конным, Люк быстро определил, что это три рыцаря со свитами: пажами, оруженосцами и телохранителями. Он снял шлем и приблизился к ним. Люди из свит пытались не пропускать его, но его крупный конь, твердый взгляд и малиновый плащ с серебряными рунами, некогда бывший темно-бордовым, но посветлевший от времени, позволили ему преодолеть этот движущийся, храпящий и чертыхающийся заслон. Вынимать же мечи никто не решался, возможно, кто-то из людей видел, как Люк разговаривал с канцлером перед отправлением обоза.

Он поднял руку и громко поприветствовал ехавших в ряд рыцарей, дружно оглянувшихся в его сторону:

– Салют и мое нижайшее почтение.

Ближайший к нему рыцарь, ничуть не уступал Люку ростом. К тому же он ехал на очень крупной лошади, пальца на три-четыре выше Лося в холке. Посмотрев на подъехавшего и, чуть помедлив, оценивая всадника, он ответил с достоинством:

– Приветствую тебя, мой… брат.

Двое других приложили руки в дорогих кожаных перчатках к своим головным уборам. Все трое ехали без доспехов, в нарядных кафтанах.

– Я барон Людовик из Сендера, – представился Люк.

– Барон Брис из Одилона, – назвался самый высокий, ехавший рядом с ним. – А эти славные рыцари барон Джиннот из Ролэйнда и маркиз Илберт Модестайн.

– Вы путешествуете один? – спросил Джиннот из Ролэйнда.

– Совершенно один если не считать двух… богомольцев, которых я сопровождаю, – ответил Люк.

– Охрана паломников это почетная миссия, – кивнул головой Брис из Одилона.

– …но мало кто этим занимается, если только паломники не очень бедны, – продолжил его мысль маркиз Илберт. – Наверное, вы член какого-то ордена?

– Десять лет назад я отучился в школе Могунилус при монастыре рыцарского ордена Лесного мха, – ответил Люк, пожав плечами, – но никаких обетов на этот счет не давал.

– Вы учились в Могунилусе? – удивился барон Джиннот из Ролэйнда. – Мой отец учился там лет тому тридцать назад.

– Отчего орден назван в честь Лесного мха? – спросил Брис из Одилона. – Там что лес?

– Боюсь, что даже тридцать лет назад никакого леса там не было, – ответил Люк. – Его там нет уже много столетий: большой город, замок императора. За городскими стенами, конечно, стоят леса. Насчет названия, разумеется, придумана красивая поучительная легенда. Но все объясняется просто: там, рядом издавна торгуют мхом.

7
{"b":"720532","o":1}