Кэролайн, очевидно, знакомая со смесью ее йоркширского носового произношения, с энтузиазмом поприветствовала женщину:

– Рада вас видеть, миссис Крэнли. Должна вам сказать, проповедь преподобного Крэнли в минувшее воскресенье была просто великолепна.

Это сочетание доброжелательности новой знакомой и спокойных ответов Кэролайн придало Бет уверенности, в которой она так нуждалась. Бабочки, тревожно порхавшие в животе, исчезли.

– Элизабет, познакомься с миссис Крэнли. Миссис Крэнли, это Элизабет Доббинс.

Бет была удивлена, обнаружив, что у нее теперь появилась и фамилия, и вставила в собственное представление лишь пару слов. Далее последовала непринужденная беседа, в которой речь шла исключительно о Бет. Самой ей не пришлось почти ничего говорить, и это дало ей время освоиться в своей новой роли за воротами усадьбы Хардвик.

Вполне вероятно, что волна слухов о нахождении Бет в поместье уже облетела городок. Мало кто кроме прислуги знал о ее потере памяти, однако необычную поездку в повозке мистера Хейнса наверняка уже обсудили вдоль и поперек. Кэролайн приложила все усилия, чтобы представить Бет как друга семьи. Так что теперь население Вэлфорда знало, в каком направлении следует говорить о новой незнакомке, появившейся в усадьбе Эллерби.

Такой подход возымел успех, и уже после их краткой беседы с миссис Крэнли напротив аптеки и непродолжительного визита в нее в каждом последующем магазине все начали приветствовать Бет с надлежащей вежливостью и называть по имени.

Портниха Милли Кутюр была в восторге от чести, оказанной ей дамами. С большим энтузиазмом они снимали мерки, выбирали фасон и материалы будущих нарядов. Девушки подобрали все, что нужно: от платьев до перчаток и белья. Наконец с чувством хорошо выполненной работы они покинули Милли, которая заверила их, что все будет сделано в течение недели.

Довольно улыбаясь, девушки направились к модистке, чтобы сделать последние покупки. Когда они стояли перед большой витриной, любуясь огромным количеством шляпок, Бет, наконец-то оставшись наедине с Кэролайн, улучила момент, чтобы спросить:

– Почему Доббинс?

Кэролайн пожала плечами.

– Это первое имя, которое пришло мне на ум, когда я поняла, что тебя необходимо будет как-то представить. – Ее улыбка отразилась в стекле витрины. – Изабель Доббинс – моя школьная приятельница. Предполагается, что ты – ее сестра. – Кэролайн вошла в магазин, довольная своими рассуждениями.

Бет осталась снаружи, глядя на свое отражение и примеряя на себя фамилию «Доббинс». Она не укладывалась в голове, словно что-то мешало. Бет внимательно всматривалась в глаза своего зеркального «Я», а затем заметила, что в отражении витрины были не только ее глаза.

Другая пара глаз, пугающе бесплотная, смотрела ей через плечо с неприкрытой враждебностью.

Бет встретилась с этими глазами в отражении, а затем развернулась, чтобы увидеть их в реальности.

За ее спиной никого не было.

По улице спокойно прогуливались пары и бегали уличные мальчишки с грязными лицами. Никто не смотрел на нее ни с интересом, ни с враждебностью. Бет снова посмотрела в стекло витрины. Она моргнула и попыталась понять, что же именно ее ввело в заблуждение. Уже во второй раз она не могла себя заставить отвести глаза.

Внутри магазина царила дружелюбная атмосфера. После получения одобрения от Бет Кэролайн приобрела милую шляпку с высокой тульей, и они вышли на улицу.

По пути домой девушки молчали. Следуя своему решению, Бет не говорила ничего о своих опасениях Кэролайн, словно пытаясь защитить ее от своего чересчур живого воображения.

Все это было какой-то нелепой, смешной мелодрамой чистой воды. Никто за ней не наблюдал. Зачем это кому-то могло понадобиться?

Бет едва не засмеялась над своими странными мыслями, но взглянула на Кэролайн и сдержала это желание. Это стало бы уже похоже на истерику.

Широкая лестница главного зала, покрытая ковром, была идеальным фоном для эффектного выхода к ужину. Кэролайн надела платье мягкого зеленого оттенка, которое выгодно подчеркивало ее белую кожу и темные волосы. Вышитый узор на подоле платья гармонировал с лентой, которой были украшены ее непослушные локоны.

Вечернее платье Бет сливового цвета, приведенное в порядок и отглаженное, смотрелось так же эффектно, как и наряд Кэролайн. Ее волосы были уложены волнами, а плечи – оголены. Она выглядела просто и в то же время элегантно.

Кэролайн была довольна результатом. Ее протеже выглядела замечательно, даже несмотря на поношенную одежду. Она не могла дождаться, чтобы увидеть реакцию Джеймса.

К сожалению, их эффектный вход остался незамеченным. Джеймс и доктор Брэнт ждали в гостиной и были погружены в разговор. Не придав этому большого значения, Кэролайн и Бет сели у камина. Они грациозно опустились на стулья и расправили юбки, ожидая комментариев или комплиментов. Никто опять не отреагировал. Молодые джентльмены были гораздо больше заинтересованы своей беседой.

– О каком ограблении идет речь, Джеймс? – спросила Кэролайн, услышав, о чем они говорят.

– Кто-то совершил взлом, Кэролайн, как я только что объяснил.

– Я не слышала начала разговора, Джеймс. Мы только что пришли.

Несколько запоздало джентльмены поняли, что они уже не одни. Внезапно осознав, что их манеры оставляют желать лучшего, они попытались исправить положение, что выглядело довольно комично, и поспешно поклонились, заговорив одновременно. Восторженная речь Джеймса перебивалась краткими репликами, которые пытался вставить доктор. Но оставалось не совсем ясным, что же заставило Джеймса так внезапно покраснеть и начать метаться по комнате. Он не был склонен к тому, чтобы заливаться краской или нервничать без причины.

Наконец этикет был соблюден, и можно было снова вернуться к обсуждению проблем.

– Так о какой краже вы говорили? – снова спросила Кэролайн.

Джеймс переступил с одной ноги на другую.

– Мальчишка, что чистит обувь, проснулся прошлой ночью, – наконец сказал он, – от звука разбитого стекла в холле в задней части дома. Он сразу бросился в комнату Эванса. Но к тому времени, когда он все рассказал старику, вор уже понял, что его обнаружили. Роберт побежал за ним, но у негодяя было преимущество, ведь он был начеку.

Несмотря на беззаботный тон брата, Кэролайн понимала, что он обеспокоен.

– Почему вор разбил окно в крыле для слуг? Серебро заперто в столовой. Почему?…

– Кэролайн, – прервал ее Джеймс, – это первый вечер Бет в нашей компании. Может быть, мы сможем поговорить об этом позже?

Бет покачала головой и рассмеялась:

– В отличие от вашего окна, я сделана не из стекла и не разобьюсь от таких разговоров. Я потеряла память, но это не значит, что я также потеряла рассудок или способность думать. – Она обернулась к доктору Брэнту, ища поддержки.

– У Бет нет признаков слабоумия, Джеймс.

Нахмурившись, Джеймс кивнул и собрался было что-то добавить. Но, так как слуга объявил, что ужин подан, все рассуждения стоило отложить, пока они не выйдут из-за стола.

Атмосфера гостиной была такой спокойной и благодушной, что Джеймсу не хотелось возобновлять неприятный разговор, начатый перед ужином. Однако слуги очень быстро убрали все со стола, так что довольно скоро представилась возможность продолжить беседу, не опасаясь посторонних ушей. Бет почти сразу вернулась к происшествию, которое они начали обсуждать пару часов назад.

– А раньше в поместье случались ограбления?

В комнате, кажется, все было по-прежнему и в то же время что-то изменилось: чувствовалось, что ее обитатели больше не расслаблены. Их плечи выпрямились, глаза смотрели прямо и настороженно, никто больше не постукивал пальцами по столу. Атмосфера стала напряженной.

– Ну, на самом деле да, такое случалось. – Кэролайн повернулась к Джеймсу, который готов был отрицать любые подобные события в прошлом. – Думаю, что ты был тогда в Оксфорде. Хватит пыхтеть, Джеймс, я знаю, что это не имеет значения, и просто отвечаю на вопрос Бет.