К ней приблизились какие-то силуэты. Из-за их непрерывного движения эти мрачные фигуры казались ей размытыми в воздухе.

Ее рывком подняли с пола, оттащили обратно к ящику и заставили сесть. Они держали ее голову так, чтобы она могла видеть фигуру, освещенную лучом света.

В этой маленькой комнате не раздавалось ни одного враждебного звука. Было очень тихо, словно она внезапно и необъяснимо оглохла. Но она оставалась зрячей, и то немногое, что она могла увидеть, было ужасающим. Рука потянулась вперед, к ней. Она увидела зажатый в руке кинжал. Его рукоять из темного дерева была плавно изогнута в форме птицы колибри. Его длинное лезвие было острым как бритва. Эта птичка только что попила – в доказательство этому капли из ее клюва падали на пол, где медленно, но неуклонно росла лужа. Лужа крови.

Ее крови.

С криком Бет проснулась.

Джеймс пробудился в испуге. Он сел на кровати, пытаясь понять, что произошло. Ему послышался плач или крик? Скрипы и вздохи были часто слышны в доме. Вроде ничего не предвещало беды, но все же его сердце тревожно билось.

Соскочив с кровати, Джеймс нашел халат и тапочки, зажег свечу и неслышно открыл дверь спальни. В коридоре все было в порядке. Он посмотрел на главную лестницу, затем обернулся в противоположном направлении. Приблизившись к комнате Бет, он услышал какое-то движение и тихий звук… Рыдание?

Осторожно постучав в дверь, Джеймс приоткрыл ее.

– Бет, с вами все в порядке?

Она что-то приглушенно и невнятно пробормотала.

Чуть приоткрыв дверь, Джеймс увидел, что Бет сидит на кровати, уткнувшись в лежащую на коленях подушку. Плечи девушки заметно подрагивали.

Джеймс взглянул в оба конца коридора, мысленно благодаря Бога за то, что там никого сейчас не было. Репутация девушки была бы разрушена, если бы кто-то увидел, как он стоит у ее двери посреди ночи. Когда он наконец решил, что делать дальше, Бет снова зарыдала, и Джеймс бросился в комнату не задумываясь. Подойдя к кровати, он замедлил шаг, не желая напугать ее, осторожно поднял ее руку со стеганого покрывала и сжал, бормоча какую-то успокаивающую чепуху.

Вскоре в комнате стало так тихо, что можно было услышать лишь звуки ветра за окном, скрип половиц и мебели. Джеймс почувствовал, как Бет глубоко вздохнула, прежде чем оторвать лицо от подушки.

– Спасибо, – сказала она тихим голосом, почти шепотом. – Извините, что побеспокоила вас… снова. Мне так неловко. Разве мы не можем просто притворяться, что ничего не происходит?

Джеймс пододвинул кремовый стул в стиле «чиппендейл» ближе к краю кровати.

– Может быть. Но вы кричали довольно громко, – сказал он. – Ваши кошмары снова вернулись?

Бет издала нервный смешок – он выражал скорее смущение, нежели веселье.

– Они никуда и не уходили. – Она слегка отодвинулась, чувствуя себя неловко. – Со мной все в порядке, – неуверенно сказала она.

– Очевидно, что-то вас беспокоит, и если вы думаете, что я уйду, прежде чем пойму, в чем дело, то вы сильно ошибаетесь. Даже если бы вы смогли заставить меня уйти – а вы не можете, – я бы не уснул. Вы хотите, чтобы я не смог утром открыть глаза? Представьте, какое будет ужасное зрелище!

Губы Бет тронула нерешительная улыбка: вероятно, этим девушка хотела его успокоить, но волнение Джеймса продолжало нарастать.

– Пожалуйста, скажите мне.

Бет вздрогнула и зашептала:

– Мне снится, что я в какой-то дурно пахнущей узкой комнате. В ней полно движущихся, меняющих формы силуэтов, а в центре комнаты – луч света. Я хочу свернуться и стать маленьким шариком. Я хочу исчезнуть и молюсь, прося только об этом.

Бет замолчала и встретилась глазами с Джеймсом.

– Вы боитесь этого света?

– Нет, скорее, того, что я вижу в нем: кинжала в форме колибри. С него капает кровь… – Бет подняла глаза и уставилась в пустоту. – Моя кровь. – Слезы покатились по ее щекам.

Джеймс почувствовал себя совершенно опустошенным, увидев всю глубину ее страха и боли. Он захотел ворваться в этот кошмар, наброситься на обладателя этого кинжала и потребовать отмщения. Вместо этого он наклонился вперед, предлагая ей платок.

– Это всего лишь сон, – сказал он, повторяя ее слова. – Да, ужасный, но тем не менее сон.

– Это может быть больше, чем сон. – Ее глаза снова наполнились слезами.

Джеймс бережно заправил волосы Бет за плечи, желая без слов выразить свое участие и заботу. Тут его взгляд наткнулся на шрам под подбородком девушки.

– Вы думаете, что это воспоминание?

– Это может быть воспоминанием. – Бет старалась говорить как можно спокойнее. Джеймс кивнул, подался назад и встал.

– Я пригласил доктора Брэнта пообедать с нами завтра. Может, у него появятся какие-то идеи на этот счет?

Бет покраснела.

– Я не думаю, что об этом стоит упоминать.

– Что за глупости, он не будет возражать. Он всегда ищет случая произвести на нас впечатление своими знаниями.

Джеймс оставил Бет сидящей на кровати и пристально рассматривающей покрывало. Это было симпатичное одеяло с замысловатым рисунком, но оно едва ли стоило столь пристального изучения. Она была вся в своих мыслях, все еще погруженная в кошмары, и Джеймс не мог винить ее в этом. Если бы ему был известен источник этих ужасных снов, он мог бы развеять ее беспокойство с помощью логики или, по крайней мере, обратиться к Брэнту, который сумел бы найти какое-то медицинское объяснение этому кошмару, то, что смогло бы стереть неустанную печаль в ее глазах.

– Бет! – Уолтер вошел в освещенную утренним светом комнату, приветствуя нового члена их компании в своей обычной манере: с демонстрацией полного отсутствия воспитания. – Вы соизволили вступить в наши ряды?

Бет крепко держала в руках чашку и блюдце, пока Уолтер прыгал вокруг нее. Было уже позднее утро, и завтрак был окончен – блюда остыли, газета прочитана Джеймсом, а Кэролайн не только успела составить меню на день, но и передать его повару. В благоприятной обстановке время пролетело быстро, и они решили задержаться на утренней трапезе, хотя раньше такое редко случалось. Бет как раз встала, чтобы налить свежего чая из чайника, стоявшего на столике.

Уолтер, казалось, не обратил никакого внимания на свою непунктуальность. Сложив в тарелку остатки ветчины и печенья, он выдвинул вдруг остальным обвинение:

– Почему мне не сказали? – Уолтер посмотрел на Джеймса, пытаясь пронзить его взглядом. – Я бы тогда спустился сегодня как можно раньше.

– Нет, ты бы не спустился и все равно опоздал. – Джеймс осторожно сложил «Таймс». Броский заголовок «Палата лордов в возмущении» приглашал к прочтению политических новостей. – Кроме того, прошлым вечером, мне помнится, ты не был настроен на диалог и покинул нас, не дав вставить ни слова в твою проникновенную речь. Так что когда именно мы должны были тебе сообщить, что Бет присоединилась к нам?

Уолтер не обратил внимания на слова брата и уставился на стол.

– Итак, что ты думаешь? – спросила Кэролайн, возвращаясь к теме, которую они обсуждали перед появлением Уолтера.

– Не знаю, умею ли я ездить верхом. Какой смысл заказывать костюм для верховой езды, если я не смогу ездить? – ответила Бет.

– Это решается легко, мы научим тебя.

Бет засмеялась.

– Вы собираетесь решать все мои проблемы?

– Абсолютно все.

Кэролайн улыбнулась и продолжила:

– Итак, как ты можешь догадаться, Джеймс, Бет и меня не будет в течение нескольких часов после завтрака. Не мог бы ты встретить доктора Брэнта, если мы опоздаем? Я говорила, что сегодня утром пришла от него записка с подтверждением визита?

– Да, ты сказала. – Джеймс отодвинул свой стул из-за стола. – Несколько раз. Сегодняшним утром Уолтер поедет со мной в Хавершэм, но мы должны завершить осмотр нового сарая и полей задолго до полудня. Конечно, если его завтрак не затянется. Иначе мы вернемся и вовсе к вечеру.