В течение часа он сумел распрощаться со всеми гостями и теперь сидел в библиотеке, потягивая бренди. Не было необходимости идти к себе: все равно она будет принадлежать только ему. Сегодня и всегда.

Пойти к ней сейчас, мрачно размышлял Алекс, значит навсегда лишиться власти. Она это знает и рассчитывает на это. Для нее все это игра.

Алекс сидел, погруженный в задумчивость. Сара Тэва прекрасно понимала, что делает, и, возможно, решила соблазнить его теперь, когда Уильяма больше нет.

Но Алексом нельзя манипулировать, он ведь не из тех простаков, которых так легко соблазнить голой ножкой.

Уловки и хитрости Сары на него не подействуют.

Он сжал ножку бокала так сильно, что она едва не треснула.

Ключом является Кардстон, теперь, когда Джудит едва не сорвала его план.

Кардстон будет первым, потому что уже второй раз видел ее и жаждал ее. Ее танец всколыхнул в нем воспоминания, но теперь она казалась доступнее, чем в первый раз, и он надеялся на успех.

Алекс устроит вечер, пригласит только мужчин, друзей и просто знакомых, знаменитая танцовщица Сара Тэва будет их развлекать.

Сара станет сенсацией и пойдет нарасхват.

Именно этого он и добивался, именно это и планировал. Будь все проклято.

Он грохнул бокалом по столу. Черт бы побрал ее предательскую душу.

Ни одна женщина не сделает этого с ним, тем более коварная шлюха без рода и племени, знающая, какими картами играть и когда блефовать.

Ну, так он готов разоблачить ее блеф.

Он встал и начал медленно подниматься по лестнице.

Его сценарий себя оправдал. Франческа лежала одетая на постели и вспоминала выступление. Ей казалось, что это был кошмарный сон. Что на самом деле она не срывала с себя платье, не танцевала перед незнакомыми мужчинами полуголой.

Но, увы, именно так все и было, потому что клочья прекрасного кружевного платья лежали на полу, и Алекс велел ей на какое-то время уйти, чтобы еще больше разжечь их похоть, чтобы они жаждали вновь увидеть ее.

– Ты прямо-таки рождена для этой роли, – пробормотал он, входя комнату. – Подумать только! – Он запер дверь на ключ. – Они не могли оторвать от тебя глаз.

– Как и вы, – парировала Франческа и тут же поняла, что это действительно так, а значит, у нее гораздо больше власти над ним, чем можно было предположить, и ситуация стала гораздо опаснее.

Алекс был поражен ее проницательностью, хотя удивляться тут было нечему! Конечно, она умела читать желания в глазах мужчин. Она знала, как распознать каждый нюанс поведения мужчины. Ее научили этому.

– Кардстон первым будет претендовать на тебя.

– Правда? – А он показался ей таким разумным. Франческа так и не поняла, чего добивается Алекс, каковы его цели. – А зачем это вам, милорд?

– Не твоего ума дело. – Он вынул из внутреннего кармана фрака пачку банкнот и бросил на кровать. – Как мы и договаривались.

Их взгляды встретились, и Алекса захлестнула волна ярости. Сотня фунтов у ее ног, а она даже и не взглянула, словно это был мусор. Тем не менее, она торговалась с ним и, в конце концов, уступила, – как и делала всю свою жизнь.

Что, если он добавит еще сотню и потребует, чтобы она отдалась ему? С этим он еще сможет смириться – обладать ею и сохранить над ней власть и контроль, управлять ею с помощью денег.

Он теперь понял, почему мужчины в любовных делах предпочитают устраивать все именно так – покупать, что хотят, независимо от цены. И поступают так потому, что это не связано с какими бы то ни было эмоциональными обязательствами. Не следует прощать прошлое. Не нужно планировать будущее.

Иногда мужчине нравится жить без любви и без измен, способных отравить жизнь.

Франческа уставилась на деньги. Двести фунтов, да еще часть наследства Уильяма. А впереди выступления, которые дадут возможность Саре Тэва жить припеваючи.

За сколько все-таки она продала свою душу и свое будущее с Кольмом?

– Мне необходимо знать... – начала она.

– Тебе необходимо знать, лишь какой костюм ты наденешь, когда Кардстон захочет воспользоваться твоими услугами.

– Алекс... – В ее голосе зазвучала настойчивость.

Он замер. Она впервые назвала его по имени, и между ними вдруг возникла какая-то близость. И это в тот момент, когда Алекс пытался сделать все, чтобы мысль о Кардстоне, жаждавшем обладать ею, не была ему так ненавистна.

– Только не надо говорить о совести, Сара. Ты опоздала, не так ли?

– А вы? – спросила она дрогнувшим голосом.

– У меня не бывает угрызений совести, – безапелляционно заявил он. – Сделка состоялась, и отказаться ты уже не можешь. Да и с какой стати, когда такая кругленькая сумма открывает путь к новой и более богатой жизни.

– Кто знает, какая жизнь ожидает меня после этого?

– Ты точно знаешь какая, – грубо сказал Алекс. – Мужчины. Чем больше, тем лучше. Какая же еще жизнь может быть у такой женщины, как ты?

– Или у такого мужчины, как вы, – парировала она, задетая за живое. Все, что он говорил, касалось Сары, его представлений о ней, но Франческа принимала все это близко к сердцу, словно его оскорбления касались и лично ее, Франчески Рэй.

Возможно, и касались, поскольку она выдавала себя за Сару и брала деньги за то, что полуголая танцевала перед мужчинами.

Нравственные устои Франчески зашатались под тяжестью прегрешений Сары. А она до сих пор так и не нашла ни единого доказательства связи между Сарой и Кольмом, которое оправдало бы тот безумный риск, на который она пошла.

– Напрасно ты думаешь, Сара, что можешь покорить любого мужчину.

Франческа пожала плечами.

– Ваших гостей покорила. При желании могла бы покорить и вас. – Только девственница могла так заблуждаться и рисковать.

Алекс буквально окаменел. Она сможет. Он хотел пробить эту ее бесстрастность, это молчание, это высокомерие, которые делали ее натуру такой противоречивой.

Она бросила вызов, и ни один мужчина не смог бы остаться равнодушным.

Он выхватил еще одну горсть банкнот и шагнул к постели.

– Ну, скажи мне, Сара, как танцовщица покоряет мужчину, когда он платит ей за услуги? – Он сунул банкноты Франческе в лицо, потом в руки. – Как? – Взобравшись на постель, он оседлал ее. – Как, черт возьми?.. – Он опустился ниже, вжимая ее в подушки. – Скажи! Кто кого сейчас покорил?

Она мгновенно поняла, что сопротивляться бесполезно. Сара не стала бы. Сара тут же уступила бы нажиму той части его тела, которая вжалась в ее живот. Сара знала бы, что делать.

Франческа предпочла бороться словами. Вызывающими, дерзкими словами. Но она точно знала, как он поступит, когда пробормотала:

– Кто кого покорил, милорд? Конечно, я вас, иначе вы не были бы сейчас в постели со мной.

Возможно, она хотела этого, потому что вместо ответа он вдавил ее еще сильнее в подушки и впился губами в ее губы.

Что же это? Как же? Через мгновение он поймет, что она совершенно неопытна. Он все поймет.

Она стала сопротивляться, чтобы спасти себя, свою ложь, свои грехи, Но он все крепче прижимался к ее телу, все жарче ее целовал.

Она никогда не думала, что бывают такие поцелуи, такие всепоглощающие, влажные, говорящие о его силе и о его решимости овладеть ею и остаться спокойным и равнодушным.

Но и он не мог оторваться от этого рта, этих мягких, податливых губ, этого бархатного языка – и она, чье ремесло было ублажать мужчин, открылась навстречу ему, утоляя его жажду, и это еще больше его распалило.

Он чувствовал, что теряет самообладание, забывается в медовой сладости ее рта, в трепете ее тела. Это было безумие – поддаваться ее чарам. Уступать такой, как она, платить безумную цену за один-единственный поцелуй, когда он уже определил ее истинную стоимость...

Пропади все пропадом...

Он оторвался от нее, от ее манящего рта, предательского тела и вскочил с постели, разбросав банкноты по всей комнате.

Сто фунтов за поцелуй.

Сто фунтов за танец потаскухи.

Через неделю она будет выставлять это роскошное тело на обозрение еще одному сборищу, и все это во имя уничтожения зла и борьбы с продажностью.