Я втянул носом воздух, и почувствовал, как мои легкие наполнились кислородом. В висках застучало, зрачки расширились, а клыки стали увеличиваться. Я почувствовал вновь появившийся голод и безумие. Я больше не думал о том, что делаю. Я хотел лишь одного: отомстить этому трусу и насытиться. Жажда была слишком сильна. Я обратил свой взор на Бартера и увидел, что его всего трясет. В его глазах читался плохо скрываемый испуг. Он начал отступать. Секунду спустя он уже убегал. Но невозможно убежать от вампира. Я был силен, ведь я был хищником. Лев гнался за перепуганной ланью. У Бартера не было никаких шансов. Я пошел ему наперерез, повалил на землю и стал душить. Затем опрокинул его голову и впился зубами в плоть. Мой рот наполнился вкусом железа. Вскоре в Бартере не осталось ни капли крови.

***

Утром я зашел в местный трактир «Медная монета». Я не смог узнать у Бартера о том, где находится мой отец, и хотел найти кого-нибудь из нашего города, чтобы расспросить об этом. Я не мог больше вынести того, что я убиваю людей, не мог смотреть им в глаза, разговаривать с ними, зная, что они станут моими следующими жертвами. Я поставил перед собой цель. Я должен был найти отца. Я надеялся, что он поможет мне, поддержит. Я очень соскучился по нему и по Джеймсу. Эти дни были слишком длинными. Я не мог вынести свое одиночество. Мне нужно было кому-то поплакаться.

«Успокойся, Чарли. Ты выдержишь. Может быть, это всего лишь сон. Да, так оно и есть. Это все неправда. Это обычный ночной кошмар.»

Я успокаивал себя как мог, и вскоре поверил в то, что говорил. Я представил, что нахожусь во сне, и что на самом деле ничего этого не произошло. Тогда стало гораздо легче. В трактире, несмотря на раннее утро, уже сидело несколько заядлых пьяниц. Один из них покуривал сигару. Я прошел мимо них и подошел к трактирщику. Тот неодобрительно покосился на мою рваную одежду и сразу причислил меня к бродяге. Я поздоровался с ним, и учтиво спросил:

– Простите, могу ли я у вас кое-что спросить?

– Конечно.

Он был удивлен моими манерами, и его мнение обо мне тут же переменилось. Он стал гораздо приветливее.

– Мне сказали, что в вашу деревню привезли людей из моего города, – я назвал город. – Это так?

– Совершенно верно! – ответил трактирщик. – Их тут столько понаехало! Я даже удивился. Давно не видел столько народу. Последний раз столько людей приезжало на прошлое Рождество, и только. Мне совершенно невдомек, что у них там произошло. Неужели война? Столько беглецов!

Я оборвал трактирщика на полуслове.

– А в вашем трактире есть постояльцы из этого города?

– Да. Две семьи и один мужчина на третьем этаже. Остальные поселились у знакомых и родственников.

– А вы не могли бы уточнить, кто именно у вас поселился?

– Конечно. На третьем этаже живет мистер Хадсон. На втором живут семьи Лоули и Хисс.

– Спасибо большое. Вы мне очень помогли.

Я поднялся наверх по лестнице, и остановился в нерешительности. К Хадсону я не хотел идти, он был сумасшедшим, с Лоули я не очень ладил, оставались только Хисс. С ними у меня тоже были натянутые отношения, но мне нужно было разузнать об отце, и я решил не останавливаться, тем более, что это было не такое уж препятствие. Мне нужно было задать всего пару вопросов. Я не собирался пить с ними на брудершафт. Поднявшись на второй этаж, я отыскал нужную дверь, и постучал. Почти сразу мне открыли. На пороге появилась Анжелина. Когда-то, казалось, сто лет назад, я был влюблен в нее. Она тоже любила меня, и клялась в вечной любви. Но вскоре в ее жизни появился другой мужчина, Джек Хисс. И он забрал ее. Он украл ее, пленил ее сердце, и она разлюбила меня. Я долго за ней убивался, но потом смирился с этим. Однако моя неприязнь к Джеку осталась. Хотя и с Анжелиной я не особо общался. Поджав губы, я сказал:

– Здравствуй. Мне нужно с тобой поговорить.

– Здравствуй, Чарли. О чем ты хочешь поговорить?

– Позови Джека. Мне нужно кое-что спросить.

– Хорошо. Проходи.

Она впустила меня внутрь, и скрылась в другой комнате. Я услышал, как она шепчет кому-то:

– Только, пожалуйста, не груби.

– Я волен делать то, что хочу, поэтому не смей мне указывать, – прошипел Джек. – Он не царь, чтобы я ему не грубил.

После этих слов из комнаты вышел Джек. Надев на себя маску безразличия, он бросил:

– Чего тебе, Хиллман?

Я перевел на него взгляд, и увидел, что тот тут же отвел глаза. Хисс заметно нервничал, хотя не подавал виду. Я видел по его бегающим глазам, что ему абсолютно не хочется со мной разговаривать. Раньше мы довольно неплохо ладили, но после того, как он стал мужчиной Анжелины, я возненавидел его. И он меня. У нас никогда не было друг к другу никаких братских чувств, но если и были какие-то отношения, то они рассыпались за какой-то миг. Я нажил себе еще одного врага.

– Чего тебе, Хиллман? – с насмешкой спросил Хисс.

Как можно вежливее, я сказал:

– Мне нужно кое-что у тебя узнать.

– Что именно? – с надменной улыбкой спросил Джек.

– Ты случайно не знаешь, куда уехал мой отец?

Джек ехидно ухмыльнулся, и сказал:

– Случайно не знаю.

Он издевался надо мной, и я это видел. Я тоже мог сказать ему что-то грубое, но не стал этого делать. Мне нужен был ответ. Но Хисс, судя по всему, не собирался мне ничего говорить. У меня было еще несколько вариантов, у кого бы я мог узнать местоположение отца, поэтому я не сильно вышел из себя. Повернувшись к двери, я сказал:

– Хорошо. До свидания.

И взялся за ручку двери.

– Подожди, Хиллман!

Я обернулся, и встретился взглядом с бегающими глазками Джека. Он нервно покусывал губы. Один глаз его дергался.

– Я знаю, где твой отец.

– Ну так скажи. Я ведь тоже хочу знать.

Он нервно ухмыльнулся, и сказал:

– Он в Лондоне вместе с Джеймсом, поехал к своему брату.

– Спасибо.

Я уже собрался выходить, но Джек сказал еще кое-что:

– Они, наверное, забыли про тебя. Хотя, да, они же думают, что ты сдох.

Я рывком обернулся, и зверем уставился на Джека. Тот отшатнулся.

– Что ты сказал?!

Хисс улыбнулся, и повторил:

– Я говорю, они думают, что ты сдох.

Я сузил глаза, и прошипел:

– Это ты сейчас сдохнешь. И я набросился на него.

Сначала Джек отбивался, бил меня руками по голове, но потом его хватка ослабла. Я зажал его руки в свои, и прильнул к его шее. Проколов плоть, я начал пить кровь.

– Что ты творишь? – визжал Джек. Но мне было плевать. Я уже перешагнул через себя. Кровь попадала в мой организм, согревая его, а разум мой холодел. Я совершенно не осознавал, что делаю. Я желал лишь одного – выпить всю кровь этого ублюдка. Да, заходя к ним, я не собирался никого убивать, но Джек Хисс сильно взбесил меня своей болтовней. Он уже давно напрашивался на то, чтобы ему надрали задницу. И я наконец нашел в себе силы это сделать. Я потихоньку убивал его, чувствуя холодную радость. Это было блаженство. Когда в теле Джека не осталось ни одной капли крови, его тело со стуком рухнуло на пол. Вскоре в комнате появилась Анжелина. Она думала, что мы подрались, но ошиблась. Ее глазам предстал я, весь измазанный кровью, а у моих ног лежал мертвый Джек. Ее глаза наполнились ужасом. Она побежала в другую комнату, пытаясь спасти детей. Я хотел остановиться, и уйти, но не мог: кровь уже ударила мне в голову. Я все равно убил бы ее. Зайдя в другую комнату, я увидел ее. Она прижимала детей к себе, закрывая их от меня. Я подошел к ней, и дети вырвались из ее объятий, пытаясь спрятаться под кроватью. Я погладил Анжелину по щеке, и заглянул в ее напуганные до ужаса глаза.

– Нет… Прошу… Не надо… – лепетала она.

Но я ее не слышал. Приблизившись к ней, я попытался ее поцеловать, но она оттолкнула меня. Тогда я, не раздумывая, набросился на нее, убрал волосы с ее шеи, и впился клыками в ее плоть. Это случилось настолько быстро, что она даже не успела ничего сказать. Вдоволь напившись крови, я бросил ее безжизненное и бесполезное тело на кровать. Дети дрожали, прижавшись друг к другу под кроватью. У меня была возможность убить и их, чтобы не оставлять свидетелей, но во мне все еще была хоть одна капля человечности, и я не сделал этого. Я просто вышел из комнаты, и покинул трактир, направившись в Лондон, к отцу.