— Ты же знаешь, что он не скажет.

— Сегодня не скажет, а через месяц скажет.

В разговор влезла Мара:

— Нам что же, месяц вас здесь терпеть?

— Можно подумать я вас не терплю. Я говорю, вы выполняете, не вынуждайте меня применять силу.

Крок помотал головой и тяжело встал. Насколько он мог бодро двигаться он вышел в зал. Грок играл с Гроком младшим и Мирой, катаясь на парящем диване по комнате, будто на каноэ или гондоле, отталкиваясь от пола горящим торшером. Они были счастливы, картина брата с племянниками грела сердце Крока, а водка желудок. Отпив воды со льдом Торин старший пару раз кашлянул в кулак.

— Мир тебе и свет.

— Мир тебе и свет, брат! Каких восхитительных малышей вы сделали с Марой. Хочу таких же!

— С твоей работой семья тебе противопоказана.

— А ты мне не доктор, чтобы говорить, что можно, а что нельзя.

— И то верно.

Крок плюхнулся в парящее белое Кресло. К нему на колени присела Мара, они с удовольсвием смотрели на играющих с Гроком детей. Пять минут они занимались своими делами. И первым завязал разговор Крок.

— Брат, зачем ты здесь? Тебе не стоило здесь появляться.

— Говори в пол, от тебя разит даже на таком расстоянии. Ты что, вчера ракетное топливо пил? — скривился Грок и вместе с Мирой плюхнулся на диван, словно теряющий сознание от удушья. Недолго думая, за дядей повторил и Грок младший. — Ты же приглашал меня на ужин в гости? Вот, воплощай.

— Сейчас вторая четверть суточного цикла.

— А я подожду.

— Ты подвергаешь мою семью риску, ты понимаешь?

— Ничего подобного. Я пришел к племянникам. Разве я не мог просо соскучиться по этим прелестным малышам?

— Меня начинает раздражать твой воспитанный тон.

— А меня бесит, что ты пытаешься выпереть меня из дома. Где вода со льдом? На кухне?

Грок с детьми на руках двинулся в сторону столовой. Крок подорвался с кресла, забыв, что у него на коленях сидела Мара. Та с грохотом посыпалась на пол, уронив и парящий стол, и все добро, которое на нем вертелось. Крок вытянул руку и жестом остановил брата, протягивая странные звуки, и после выдавил:

— Стой! Тебе нельзя на кухню.

Грок ошарашенно уставился на подозрительно ведущего себя братца:

— Тебя точно еще не отпустило.

— Садись, Мара принесет тебе джюс.

— Я не инвалид, могу сам себе взять, и джюс только неудачники и малолетки пьют. Ты чего?

— Да ничего, мы ремонт там затеяли.

— И что, там робот на обогащенном уране его делает?

— Нет, там лазерная картечь выбивает нам новый узор на стене у двери.

— Что ты мне заливаешь, вы же сами только вышли из кухни, много слов, Крок.

— Да ладно, там кран сломался, сложно им пользоваться, глючит.

— Ты много врешь последнее время, брат.

Крок тяжело вздохнул, понурил голову и в пол ответил.

— Там на панели на холодильнике про тебя гадости написаны, просто я вчера перебрал. Кто ж зал, что тебя сегодня занесет.

Грок посадил детей на диван и снова двинулся к двери. Глаза Крока пробежали по всем углам комнаты. У себя в голове гениальный сафирианин просчитал все варианты расстрела Ниной Грока. И когда тот уже оказался перед экраном двери, Крок произнес:

— Ой, ну и иди.

Грок остановился.

— А знаешь, что? — обернулся Грок.

— Что?

— А не пойду! — поставил руки в боки Грок. — Мара, наведи-ка мне коктейльчик покрепче.

Посиневшая от страха Мара подскочила, и счастливая убежала на кухню. Грок и Крок не сводили друг с друга взгляда. Поэтому Грок даже не заметил, когда экран двери пропал, и Мара забежала на кухню, там в стойке стрелка стояла Сталина с наведенным дулом нагана на голову Грока. Экран снова закрылся. Грок не отводя глаз от Крока прошел и уселся обратно на диван. Мара выскочила обратно, сияя от радости. За экраном, кстати, Сталиной на кухне уже не было. Грок взял дымящийся стакан.

— Отлично, спасибо, прелестная Мара. — сделал глоток, и уже обратился к Кроку. — И это только потому что это я сам захотел.

— Да-да. — так же довольно ответил Крок. И уже серьезным тоном добавил. — Брат, тебе действительно лучше уйти, я боюсь, что ты можешь принести за собой беду в мой дом.

В комнате повисло неловкое молчание. Грок, похлопывая по задницам детишек направил их в отцовские объятия Крока. Чувствуя неладное мать Мара сама инстинктивно прикрыла малышей собой.

С заигрывающей улыбкой Грок швырнул стакан с дымящимся коктейлем в экран двери на кухню. Экран пропал, посуда влетела в столовую. Спустя мгновение в соседнее помещение следом за разбившимся об столешницу стаканом телепортировался и сам Грок.

Словно римский Гладиатор с парящей вокруг него темной мантией в позе атакующего Грок левитировал и оборачивался вокруг своей оси посреди кухни. В его правой руке гулом светового меча звенела бесовская коса. Блестящий и глубокий черный цвет ручки выполненный из редчайшего черного сафита и титана, дарящего лазерной нити, выполняющей роль лезвия косы, бесконечно мощную энергию. Именно такими незамысловатыми косами бесы однажды и вырезали четыре миллиарда людей на Сафире. Оружие способное разрезать все на свете, при наличии умелых рук.

Лицо Грока было сконцентрированно-озлобленным. Он парил. Словно тяжелые лохмотья его защищала парящая кольчуга. Полный боевой наряд призрака — элиты армии бесов. Один вид Грока наводил ужас на все семейство его несчастных родственничков.

Грок бросил взгляд на бело-зеркальный холодильник, на котором каллиграфическим почерком было красиво выведено: «Мой брат свихнулся».

Если бы черный капюшон кольчуги был накинут на патлатую голову Грока, он был бы похож на ультрасовременную смерть с лазерной косой. Он продолжал напряженно оглядывать кухню. Бутылка водки, рюмка, испачканная помадой, запах не Мариных духов. А прямо над ним, внутри диска люстры под потолком кружилась Нина, свернувшаяся калачиком.

Грок осмотрел всю кухню и начал поднимать голову наверх, как его остановил возмущенный вопль Крока:

— Ты ошалел?!

— Это я ошалел? Это у тебя засос на пол башки твоей лысой!

— Его пытали! — влезла Мара.

— Чего? Да он в мясо ужрался вчера, да еще и с бабой какой-то! Крок, брат, что происходит? С каких пор ты перешел на грязный земной алкоголь?

Дети спасли Крока от фиаско. Испуганные малыши подняли журкий ор и залили слезами всю гостиную. Грок подождав мгновение вытянул руки в разные стороны и вспышкой телепортировался обратно в зал. На нем снова уже не было доспехов и пропало куда-то страшное бесовское оружие.

— Дети, простите. — выдавил Грок. — Крок, я тебя найду и дам указания что и как сделать, брат, мне нужна твоя помощь.

— Хорошо. — тяжело ответил Грок. — Что за игру ты затеял?

— Крок, большую игру. Но лучше быть затейником. Когда игра твоя, ты и придумываешь правила. И здорово, брат, что мы с тобой в одной команде.

— По-другому и быть не может. — вздохнул Крок.

— Это я и хотел услышать. Мир вам и свет, родные.

— Мир тебе и свет. — ответила одна Мара. Крок задумался, малыши испуганно хныкали, упиравшись в родителей, распуская сопли и слезы.

Грок прошел к дверному экрану на улицу, обернулся:

— И хватит бухать!.. Без меня.

Едва за ним закрылся экран уличной двери, как Сталина рухнула на кухне с потолка вместе с огромным диском-люстрой. Она просто посыпалась на стол и на всю звенящую кухонную утварь. Ударившись о пол Нина случайно спустила курок своего нагана. Хлопок выстрела. Пуля просвистела у виска Мары, которая от испуга в то же мгновение потеряла сознание.

Крок перепутал все на свете, любимая обмякла. Его заторможенный похмельный мозг не дал никаких реакций, кроме как не начать трясти свою несчастную супругу и орать не своим голосом. От чего, впрочем, она пришла в себя, как от нашатыря.

Пьяная Сталина с трудом поднялась на ноги.

— М-даа, чуть не оконфузилась…

— Чуть не оконфузилась?! Да ты чуть мою жену жизни не лишила!