– Что вы сказали? – не понял Сеговия.

– Я? – удивился Колумб.

– Мы хотим знать ваше мнение.

– Бросив «Пинту» на Канарских островах, мы вдвое увеличим опасность плавания, – четко произнес Христофор.

– Как это? – испугался нотариус.

– Сейчас на случай поломки одного корабля есть два спасательных судна, способных принять на борт всю команду с частью груза и продовольствия. Без «Пинты» мы обрекаем себя на голодное плавание, сокращаем возможность помощи.

– Так делать нельзя! – запротестовал нотариус.

– Перегруженный корабль легко пойдет ко дну, – поддержал его постельничий.

– Нужно починить «Пинту» или поменять на новую каравеллу, – посоветовал нотариус.

– Правильно, – согласился постельничий, – давайте избавимся от старого судна и возьмем новое.

– Где мы найдем его? – усомнился Пинсон.

– На Канарах, – не растерялся постельничий.

– Вы думаете, там десяток каравелл ожидает нашего прихода? – усмехнулся Мартин.

– Десятка нет, а одна или две имеются.

– Сколько денег потребуется на замену «Пинты»? – спросил инспектор.

– Много, очень много, – неопределенно ответил адмирал.

– По закону, мы вправе возложить возникшие расходы на плечи жителей Палоса, выделивших короне непригодное к плаванию судно, – сказал нотариус.

– Сеньоры с уважением посмотрели на него.

– Мы можем потребовать от горожан возмещения причиненного ущерба! – разошелся законник. – Из-за них мы чуть не утонули, промочили груз, ужасно устали.

– Будет вам… – инспектор прервал Эсковеду. – Нам никто не поверит. А вот о расходах за счет палосцев нужно подумать. Это хорошая мысль. Ваши полномочия позволяют в короткий срок решить вопрос?

– У меня есть предписание губернаторам островов и должностным лицам оказывать содействие экспедиции. Если на Канарах есть свободное судно, надо взять его вместо «Пинты». Мы дадим в залог корабль братьев Кинтеро, пока жители Палоса не возместят наши затраты, – решил инспектор.

– Разумно, – подхватил нотариус. – Я подготовлю документы.

– Чтобы перегрузить товары и продовольствие на другое судно, потребуется много времени, – напомнил чиновникам Пинсон. – Возможно, придется делать мелкий ремонт. Мы выйдем в плавание не раньше середины сентября.

– У нас нет выбора. В любом случае мы теряем три-четыре недели, – подсчитал Колумб.

– Где я возьму снаряжение для судна?

– Снимешь с «Пинты», – отрезал Христофор.

– Ты дашь мастеров?

– Выберешь с кораблей самых надежных.

– Я согласен, – сдался Мартин, представляя, какой огромный объем работ ему предстоит выполнить в месячный срок.

Девятого августа на горизонте показались зеленые Канарские острова. Тропические леса густо покрывали землю, поднимались на склоны холмов, опоясывали горные вершины. В древности Канары называли Счастливыми островами. Здесь высокие светловолосые гуанчи разводили скот. Приход европейских моряков вызвал у них сопротивление, затянувшееся на три столетия. В эпоху Колумба война то затухала, уступала место мирной торговле, то вспыхивала с новой силой. Испании принадлежали восточные и центральные острова. На завоеванных землях поселенцы сеяли пшеницу, рожь, ячмень, сажали бобы, возделывали виноград, выращивали мандарины, лимоны, апельсины. На самом крупном острове – Гран-Канарии правила вдова вассала королевы Кастилии, донья Беатрис де Боабдилью. На Лансароте и Гомере имелись удобные гавани. Адмирал повел корабли к резиденции правительницы.

Эскадра подплыла к Гран-Канарии. Встречные ветры закрыли вход в бухту. Корабли бросили якоря на рейде. Шлюпка с кормчим «Санта-Марии» отправилась на берег. Пералонсо пробился сквозь ветер и высокую волну, вошел в гавань, пристал к деревянному молу, у которого покачивались мелкие суденышки. Это удивило испанца, ожидавшего увидеть здесь кастильские и португальские каравеллы. Посетив дом правительницы, Пералонсо вернулся на флагман.

– Сеньора Боабдилью покинула остров, – стряхивая с волос соленые капли воды, сообщил штурман, – уплыла на юг. На обратном пути она посетит португальские порты на африканском берегу. Слуги не знают, когда вернется донья Беатрис. С ней ушло единственное судно, способное заменить «Пинту». Других кораблей на островах нет. Нам придется до осени ждать правительницу.

– Вы привезли плохие вести, – промолвил инспектор де Сеговия.

– Если бы мы приплыли пораньше, то застали сеньору на Гран-Канарии, – добавил Пералонсо.

– Господь вынуждает нас чинить «Пинту», – произнес Колумб.

– Здесь? – скривил нос инспектор и презрительно посмотрел в сторону бухты.

– Да, – ответил адмирал. – На соседних островах нет складов с запасами леса, смолы, снаряжения.

– Причалы Гран-Канарии не приспособлены к длительной стоянке, – заметил Пералонсо. – Мне посоветовали увести корабли на Гомеру, где можно надежно укрыться от ветра, дешево купить у аборигенов свежее мясо.

– Я заходил на Гомеру, – вспомнил Колумб. – Там удобно отдыхать, но тяжело работать. Мы не вытащим судно на берег.

– Месячная стоянка на Гран-Канарии обойдется нам весьма дорого, – осторожно предостерег кормчий.

– Не стоит зря тратить деньги, – согласился инспектор, представлявший интересы кастильской казны. – Нас ожидают большие непредвиденные расходы.

– Предлагаете увести «Пинту» на Гомеру? – спросил командующий.

– Не знаю, что вам посоветовать, – заколебался инспектор. – Будет не легко возить по бурному морю смолу и доски с острова на остров.

– Оставим Мартина здесь, а сами уйдем на Гомеру, – сообразил Христофор.

– Это разумное решение, – поддержал адмирала Сеговия.

– Чачу! – позвал Колумб боцмана. – Вели матросам ждать меня в шлюпке! Я осмотрю «Пинту», – пояснил он инспектору. – Хотите посетить Пинсона?

– Нет, – отказался Сеговия, с опаской поглядывая на волны. – Я вам полностью доверяю, заранее согласен с вашим мнением.

– А вы? – адмирал предложил оправившемуся от морской болезни королевскому постельничему Перо Гутьересу.

– Я подожду вас с доном Сеговия, – отступил от него придворный Фердинанда, наделенный никому не ведомыми особыми полномочиями. Его послали с итальянцем в качестве глаз и ушей арагонского короля.

– В таком случае, я один переговорю с Пинсонами и владельцами «Пинта», – пообещал Христофор, направляясь к болтавшейся с подветренной стороны флагмана лодке.

Он проворно спрыгнул в нее, велел матросам грести к каравелле. На ветру лодка замедлила ход. Моряки налегли на весла и вдоль волны пошли к судну. Брызги летели внутрь шлюпки, оставляли темные пятна на суконной куртке адмирала. Он сидел у кормы, глядел на приближавшийся корабль, сосредоточенно думал о делах. Моряки не осмеливались нарушить молчание командующего. Скрипели уключины, перекатывалась под пайолами вода, слышалось тяжелое дыхание людей. Крупные волны приподнимали суденышко на гребнях, швыряли в сторону, но оно упорно двигалось вперед, пока не стукнулось носом в обросшую водорослями обшивку каравеллы. Перегнувшись через борт, сверху на гостей смотрели матросы злополучного парусника. Колумбу спустили веревочную лестницу.

На палубе Христофор увидел грязь и беспорядок. Корабли первопроходцев не славились чистотой, а когда возникали неполадки, людям было не до мелочей. По следам на досках адмирал понял, что усилия помп не хватало для осушения трюма, команда ведрами вытаскивала воду. Он заглянул внутрь судна, увидел сырые бочки с подпорченным грузом. Над пайолами плескалась вода.

– Видать, вас сильно растрясло, если вход пошли подсобные средства, – распрямляя уставшую спину, сказал командующий Пинсонам.

– С утра началось… – промолвил Мартин. – Как попали в болтанку, так швы разошлись. Долго нам торчать на рейде?

– До вечера, – ответил Христофор, разглядывая усталых матросов.

– А потом?

– Когда ветер стихнет, войдете в гавань, станете у причала.