В присутствии людей Марсель всегда вёл себя вполне прилично. Как правило, мы с ним устраивались в гостиной, и, пока я смотрел телевизор, лёжа на полу, он, примостившись у меня под боком, грыз какую-нибудь игрушку. С его появлением наш дом наполнился невероятным количеством мячиков, резиновых уток, быков, свиней, косточек и прочих собачьих безделушек, которые можно попробовать на зуб. Я смотрел на Марселя и думал: «Как можно круглые сутки что-то жевать, неужели у него челюсти не болят?» Но, видимо, не болели, потому как даже во сне они ходили ходуном. Не щенок, а какой-то телёнок!

Но стоило только родственникам уйти, Марсель расценивал это как призыв к веселью – и наша квартира превращалась в игровую площадку. Вы бы видели, что творилось! Переполох в курятнике, когда там появляется лиса, это детский лепет. Марсель в прямом смысле слова становился неуправляемым, и я ничего не мог с этим поделать, хотя прекрасно понимал, что за порядок в доме будут спрашивать с меня. Каждый раз перед уходом Елисеев предупреждал меня об этом. И как бы я ни пытался угомонить Марселя – бесполезно. Мой грозный рык влетал ему в одно его ухо и тут же вылетал из другого.

Едва за домочадцами закрывалась дверь, Марсианин срывался с места и начинал носиться кругами по квартире, как заведённый. Прыгал по мебели, точно обезьяна по лианам, перелетал с дивана на спинку кресла, оттуда – на шкаф, затем снова на кресло, на диван – и так бесконечное количество раз. Казалось, будто у него внутри вечный двигатель. Марсель настолько входил во вкус, что вывести его из этого состояния можно было одним-единственным способом – поймать и посадить в клетку. Но порой мне казалось, даже если засунуть его в каземат, он и там не угомонится, будет носиться по кругу, как белка в колесе. Вот скажите, откуда у него столько энергии? Неужели я тоже был таким в детстве? Жаль, спросить не у кого. Родителей своих я не помню, единственный, кто мог бы рассказать, это инструктор из школы поводырей, который меня когда-то воспитывал. Но только как я поинтересуюсь, если говорить не умею, да и вряд ли мы с ним ещё когда-нибудь увидимся: меня давно из поводырей отправили на отдых.

Однажды во время такого бурного веселья Марсель в который раз решил покорить кресло. Он разогнался, запрыгнул на него – и оно, не удержавшись, грохнулось на спинку. И вы думаете, это «каскадёра» остановило? Как бы не так, наоборот, ещё больше раззадорило. С поваленного кресла он перелетел на шкаф, вот только приземлился неудачно: все фотографии и книги, которые стояли на нижней полке, попадали на пол. Потом его внимание привлекла бахрома на покрывале. Марсель стянул его с дивана и начал с ним бороться, точно Дон Кихот с ветряной мельницей. В той битве выиграло покрывало, оно окутало щенка со всех сторон, чем напугало его до смерти. Он с трудом выбрался из его плена и пустился наутёк. Но тут он заметил диванную подушку: она упала на пол, когда он стягивал покрывало. Когда Марсианин вцепился в неё зубами, мне ничего не оставалось делать, как принять радикальные меры. Я схватил его за загривок и поднял вверх вместе с подушкой. Марсель никак не хотел с ней расставаться. Пришлось держать его в подвешенном состоянии до тех пор, пока он не выпустил добычу из пасти.

– Трисончик, умоляю, отпусти, я больше так не буду, – жалобно заскулил он.

Я поставил его на пол и, громко фыркнув, строго сказал:

– Ты посмотри, во что ты квартиру превратил. – Я огляделся вокруг и мысленно почесал лапой за ухом. – Ты понимаешь, что нам за это влетит?

– Да не переживай ты так, – хмыкнул Марсель и встряхнулся. – Ну, подумаешь, кресло да книжки упали. Всё остальное же целое осталось!

– Я устал получать за тебя нагоняи. Так нельзя себя вести, – твёрдо заявил я.

– Братик, ну прости меня. – Он скорчил жалобную гримасу и потёрся об меня. – Клянусь, я больше так не буду.

– Марсель, я это слышал уже миллион раз.

В тот день, когда родственники вернулись домой и увидели в квартире погром, мне досталось не по-детски. Я и раньше был крайним, а с появлением щенка роль плохой невестки основательно закрепилась за мной. Вот так началось наше совместное плавание, то есть проживание с маленьким чудом по имени Марсель.

С тех пор как в нашем доме поселился маленький жилец, прошло три месяца. За это время Марсель заметно подрос и стал походить на взрослого лабрадора. Но так казалось только внешне, на самом деле он по-прежнему оставался бесшабашным щенком, за которым нужен глаз да глаз. Если у вас никогда не было собаки, вы не сможете представить, сколько бед может натворить такой малыш, если его оставить без присмотра. Однажды, вернувшись со службы домой, мы с напарником в буквальном смысле слова потеряли дар речи. Обычно с Марселем оставалась Александра. В отличие от нас, она свободный художник. Когда-то она работала в музее, а потом уволилась и стала проводить экскурсии в частном порядке.

В тот день ей позвонил клиент, который уже не раз пользовался её услугами, попросил показать столицу его друзьям-иностранцам и пообещал приличное вознаграждение. У Александры не было вариантов, кроме как оставить Марселя одного. Согласитесь: глупо отказываться от такой возможности заработать. Александра закрыла двери во все комнаты и оставила чудо-юдо в прихожей, где мы его и обнаружили. Оказавшись в квартире, я грешным делом подумал, что мы ошиблись адресом. Но, увидев Марселя, лежащего в груде мусора, я понял: мы дома. При виде нас щенок радостно вскочил, уселся на задние лапы и, вывалив язык, воскликнул:

– Ну наконец-то вы вернулись! Заждался я вас. – Как вы уже догадались, это обращение было адресовано мне.

– Марсель, ты что натворил? – Елисеев ошарашенно огляделся вокруг.

Марсель тоже посмотрел по сторонам и как ни в чём не бывало заявил:

– Да вот решил немного поработать, пока вас не было.

– Ты зачем обои ободрал? – Елисеев потянул за торчащий на стене клочок бумаги, и узкая полоска оторвалась до самого потолка. Когда он увидел огромную дыру в обивке входной двери, его глаза полезли на лоб. – Господи, ты что с ней сделал? – Сдвинув брови на переносице, Максим так посмотрел на Марселя, что я невольно содрогнулся.

Ещё никогда я не видел его таким сердитым. Марсель, не выдержав хозяйского взгляда, понуро опустил голову. И тут Елисеев увидел порванные провода. Он присел на корточки, рассматривая их.

– Ты понимаешь, что оставил нас без интернета? – Максим скривился, глядя на маленького хулигана. Тот отвернулся, сделав вид, будто обращаются не к нему. – О боже мой, а шкаф как ты умудрился открыть? – воскликнул он, наконец заметив приоткрытую дверку и гору одежды, валяющейся на полу. – Зачем ты вытащил вещи?

Думаю, у вас сложилось представление о масштабе разрушений, нанесённых Марсианином. А пока Елисеев обследовал прихожую, собачонок то и дело тяжело вздыхал и поглядывал на него исподлобья.

– Вместо того чтобы сказать спасибо, он ругается, – пробормотал Марсель, бросив на меня короткий взгляд. – А я, между прочим, хотел помочь. Здесь уже лет сто ремонт не делали, вот я и решил подготовить прихожую, пока вас нет, чтобы потом работы было поменьше. Ты только посмотри на эти обои, их уже давно пора поменять. Кстати, они были порваны ещё до того, как я за них взялся. Не твоих ли это лап дело? – спросил он. И только я хотел сказать, что поселился здесь в том возрасте, когда собаки уже не портят человеческое имущество, как Марсель, не дождавшись моего ответа, продолжил: – Да и обивка на двери совсем пришла в негодность, она же вся потрескалась от старости.

Услышав аргументы, почему в прихожей необходимо сделать ремонт, я чуть не поперхнулся собственной слюной. Да уж, логика у Марселя железная, даже возразить сложно.

В тот день Елисеев долго наводил порядок: собирал куски обоев и обшивки двери в мусорные пакеты, складывал вещи обратно в шкаф и при этом не забывал сыпать в наш адрес всякими неприятными словами. Правда, я так и не понял, я-то тут при чём, если мы вместе были на службе. Вскоре вернулась Александра. Она впорхнула в квартиру, как свежий ветерок, и, увидев нашу честную компанию в окружении облезлых стен, в испуге прижала ладонь ко рту.