С этим, все, - произнес он удовлетворенно.

  Покрутив колесики зажигалки, он выбрал день, чтобы передать эти письма вовремя. Первое письмо он отправил по почте на свой адрес, адресовав его Сашке. Второе передал в руки Лешке, поймав его, около его же парадной. Тот конечно принялся выяснять, за каким чертом нужно, чтобы именно он передал это письмо Дерману, и почему Андрей сам не сможет передать из рук в руки адресату? Пришлось ему наплести, что он, то есть Андрей, а не Сашка, может в скором времени на время исчезнуть, и чтобы Дерман о нем не волновался, ему надо передать это письмо. Наконец, пришлось Лешке пообещать, что Дерман даст ему за это письмо тысячу рублей. Эта новость сразу меняло дело.

  О чем вопрос? - Лешка сунул конверт в карман куртки, - Конечно передам.

  Только уж ты его не вскрывай, будь добр, - попросил на прощанье Сидоров, - Можешь же ты, за тысячу рублей выполнить эту мою просьбу?

  За тысячу рублей - могу, - заверил его Лешка, - И на этот раз, Андрей ему поверил. - Если, конечно, не забудет, но на этот случай, я отправил письмо по почте. Если, конечно, дойдет.

  На всякий случай, он трижды сплюнул через левое плечо - это все, что он мог еще предпринять.

  Затем, Андрей занялся вопросом возвращения. На сколько он помнил, в тот самый момент, когда он отключился в баре, ребята из местной мафии устроили у стойки пальбу, и, зная нравы местной мафии, можно было предположить, что они могут отделаться от всех свидетелей. Меньше всего Андрею хотелось быть застреленным, пока он находился там без сознания. Немного подумав, Андрей совместил пространство своей комнаты с армейским складом, из которого вынес автомат АКМ и три рожка полных патронами. Теперь он был готов к возвращению. Открыв "окно" в бар в тот самый момент, как один из гангстеров выстрелил в толстого Генри, Андрей прицелился и дал несколько коротких очередей по мафиози. В тридцатом году уже имелись автоматы, их, кстати, имели и гангстеры, но, нечего и говорить, что до "Калашникова" тем автоматам было далеко. Убедившись, что с гангстерами покончено, Андрей закрыл "окно", и тут же пришел в себя за столом, в баре. Вокруг его была паника, люди кричали. На полу лежали изуродованные пулями трупы и осколки стекла.

   За стойкой лежал убитый Генри, а у Гарри Фулхэма было сквозное пулевое ранение в руку.

  Сматываемся, - скомандовал Андрэ, подхватывая Гарри под здоровую руку, и помогая ему встать с пола. И вся их компания поспешила покинуть злополучный бар.

  Что у тебя в руке, Джимми? - спросил Андрэ у своего приятеля, увидев у него бутылку.

  Прихватил с собой в баре бренди, - сказал тот, усмехнувшись, - Не пропадать же добру.

  Вот, что, - повернулся к нему Андрэ, - Если хочешь, то выпей эту дрянь здесь, но бутылку эту надо выкинуть.

  Это зачем? - не понял ирландец.

  Затем, что это из-за них убили Толстого Генри, и не его одного, уж ты мне поверь, я знаю, что говорю.

  Кто же ее у меня найдет? - не унимался Джимми.

  Вот упрямец ирландский, - выругался Андрэ, - Ты, что проверить хочешь, найдут они тебя или нет? Так ты не первый такой хитрец. Были и другие. Я их потом сам видел. Плавали они в луже крови, и горло у них было разрезано от уха до уха. Ты этого хочешь? Я нет. Поэтому делай, как я тебе говорю.

  Джимми понял, что с ним не шутят, он схватил бутылку, отпил из нее несколько глотков и передал ее по кругу. Между собой приятели договорились, что если полиция их будет спрашивать, то они ничего не знают и ничего не видели.

  А на следующий день к Анри в порту подошел мужчина, представился Уилом Синклером, спортивным журналистом и предложил Андрэ попробовать свои силы в профессиональном боксе.

  С чего вы взяли, что я умею боксировать, - спросил Андрэ.

  Просто я видел, как ты дерешься, - ответил Уил, - Ты можешь скрывать это от других, но вот что я тебе скажу, молодой человек, не сегодня завтра инфляция сделает новый скачок. Тогда тысячи людей лишатся работы. Поверь мне, в порту ты не продержишься, а на профессиональном ринге все зависит только от тебя самого, и что-то мне подсказывает, что ты очень хороший боксер. Не закапывай свой талант в землю. Нужно же, хотя бы, попробовать.

  Несколько минут Андрэ раздумывал над предложением мистера Синклера, а потом, видимо, взвесив предложение, спросил у него,

  И если я соглашусь с вашим предложением, что тогда?

  Тогда, приходи в среду в боксерский зал на двадцать третьей авеню в 20-00. Там тебя ожидает спарринг с Джеком Уиганом, сильнейшим средневесом Нью-Йорка. Если продержишься с ним три раунда, то получишь тридцать долларов, если победишь его, дам тебе пятьдесят. Ну, как, идет?

  Идет, - согласился Андрэ, и они обменялись рукопожатиями.

  От этих воспоминаний Андрея оторвали Боб Дейли и Уил Синклер, вошедшие в раздевалку. Боб, казалось, был не в духе, а Уил, наоборот, улыбался себе в усы.

  Черт бы тебя побрал, парень, - проворчал Боб, вместе с тем, с любопытством разглядывая Андрэ, - Надо же было тебе его так сильно ударить? Ведь у Джека через неделю бой с Леонидасом, и если слухи об этом нокауте достигнут боксерской ассоциации, то медицинская комиссия может запретить этот бой.

  Извините, мистер, - поднял на него свои невинные глаза Андрэ, - Но ведь вы сами, и мистер Уил Синклер сказали мне, что это будет спарринг. Если бы меня предупредили, что надо будет играть в ладушки, то я, пожалуй, остался бы дома. Да и сам Джек был мало похож на пай-мальчика на ринге. Так что, думаю, вам обвинять меня не в чем.

  Так то оно, так, - вынужден был согласиться Боб, - Но, черт возьми! Положение у нас весьма щекотливое.

  Он как-то помялся, смешно переступая с ноги на ногу, а потом спросил у Андрея,

  Ты, парень, мне вот что скажи, если вдруг Джека не допустят до боя, готов ли ты выйти на ринг против Леонидаса?