Не найдя ответа на эти вопросы, Андрей отправился дальше по Невскому проспекту, в сторону Гостиного Двора, осматривая на ходу окружающие его чудеса, которых было так много, что это начинало просто давить ему на психику. У подземного входа в метро, он обратил внимание на маленький ларек с вывеской "Coca-Cola". Насколько Андрей знал, Coca-Cola в Советском Союзе не продавалась. У нас можно было купить только "Пепси-Колу". Но, подойдя поближе к ларьку, он удивился еще больше: там, на витрине он увидел жевательную резинку, хот-доги и металлические банки пива, причем разных наименований, которые звучали вполне по-русски. Вот только цены на них были астрономическими. Ему приходилось и раньше видеть подобные банки в валютном магазине, и он помнил, что там они стоили пятьдесят пять копеек. Как же вы прикажете теперь понимать цены в тридцать пять и сорок рублей? Самое противное, что и спросить об этом было не удобно. Не удобно, потому, что для всех окружающих его людей, судя по их поведению, ничего необычного в происходящем не было. Следовательно, задать вопрос, типа: "Откуда взялись все эти товары, и почему пиво стоит сорок рублей, а не пятьдесят копеек?" - значит показать, что ты не такой как все, а этого ему ни в коем случае не хотелось. В состоянии глубокой задумчивости, Андрей перешел дорогу, отметив про себя, что на Перинной улице построили какое-то новое здание, и зашел в Гостиный Двор. Тут он даже растерялся: в Гостином было все. То есть, конечно, не все, но все, что сейчас здесь продавалось, люди должны были отрывать с руками. Пройдя мимо рядов с ювелирными украшениями, хрусталем, гжелью, он с любопытством заглянул в отдел, где на витрине красовались многочисленные водочные и коньячные бутылки. Никогда Сидоров не думал, что существует столько сортов коньяка, а тем более водки. Водка Русская, Столичная, да еще Сибирская, вот, пожалуй, и все, что приходило ему на память. Здесь же..., Андрей насчитал двадцать сортов водки и сбился. Причем нужно было отметить, что все бутылки были очень красивыми. И опять же, перед прилавком не было никого из покупателей.

  "Непонятно", - покачал головой наш озадаченный герой, - "Для кого же тогда, или, если хотите, для чего сделаны все эти прилавки"?

  Дальше, его удивила секция, где продавались бинокли, в том числе и ночного видения, и даже телескопы. Что ни говори, а он бы много мог отдать, чтобы приобрести такую штуку. Он представил, как поставил бы телескоп на своей лоджии и по ночам смотрел бы в него на звезды. Тут ему в голову пришла еще одна интересная идея: знакомясь с девочками, он мог бы небрежным тоном приглашать их к себе на ночь, полюбоваться звездами. Что ни говори, а придумают же люди? - и он в восхищении еще раз осмотрелся по сторонам. А смотреть, в самом деле, было на что. Взять, хотя бы часовой отдел. В нем продавались и швейцарские и немецкие и японские часы и механические и кварцевые и с металлическими браслетами и с кожаными, наконец, и наручные, и настенные, и даже напольные, словом, как в сказке, или как во сне.

  И надо сказать, что подобная мысль все чаще приходила Андрею в голову. Это единственное, что могло все объяснить. Конечно, для сна уж слишком все было ярко и натурально, но Сидоров отлично понимал, что во сне очень трудно понять, спишь ли ты или нет? Например, он помнил один свой сон, когда он понял, что спит, и проснулся, но как оказалось впоследствии, то пробуждение, тоже было всего лишь сном, так что он мог, как угодно, заблудиться в своих ощущениях. Так и здесь, что бы он ни испытывал, скорее всего, это ему снится.

  Даже не так, - поправил себя Андрей, - Чертов Дерман напоил нас галлюциногенным пойлом.

  Еще больше он убедился в своих подозрениях, когда увидел в Гостином Дворе пункт обмена валют. Разумеется, это выходило за пределы нормальных вещей. Кроме того, в нем менялись не только всем известные доллары, причем по цене, превышающей самые бредовые фантазии, но и какие-то неизвестные евро, которые стоили еще дороже.

  Самое интересное, что только сейчас Андрей обратил внимание на свое отражение в зеркалах, которыми были в изобилии украшены стены Гостиного Двора. Из зеркал на него смотрел пожилой уже, судя по седине в волосах и заметным уже морщинам на лице, человек, вполне, впрочем, хорошо сохранившийся. Во всяком случае, он не имел лишнего жира и был килограммов на пятнадцать тяжелее Андрея. Да и по внутренним ощущениям, был еще очень и очень, ничего. Хотя, судя по одежде, положение его в обществе, блестящим, назвать, было нельзя.

  - Да уж и приснилось! - усмехнулся Андрей, - Куда же это меня во сне занесло?

  Ответ на этот вопрос он получил тут же. На афише растянутой над торговой секцией значилось: "Новая коллекция 2008 года"

  Значит, 2008-й год. Интересно, а как я живу в этом 2008-м? - и сразу вдруг почувствовал, что неважно.

  Не вспомнил, не узнал, а именно, почувствовал. Где-то, на грани ощущений его память пыталась ухватить какую-то информацию, а потом вдруг нахлынула такая тоска, что впору было идти вешаться.

  Ошеломленный такими ощущениями, Андрей нашел свободную скамейку, благо на втором этаже их было сколько угодно, сел на нее и глубоко задумался. Наконец, он додумался обшарить свои карманы, хотя, по уму, с этого бы надо было начинать. В кармане рубашки он обнаружил странную банкноту зеленого цвета, достоинством в тысячу рублей, с изображением на ней какого-то памятника и надписью: "билет банка России"; а в кармане куртки лежала связка ключей и две карточки: одна бумажная, на которой было написано, "Единый месячный билет с БЭПК", а вторая, пластмассовая, с надписью, "Проездной билет".

  Похоже, что бумажная, это автобусная карточка, - решил он, - А пластмассовая, в таком случае, должна быть для проезда в метро.

  И опять он задумался: Ну не мог он во сне увидеть таких деталей, как не мог придумать всех этих автомобилей и магазинов.

  Есть несколько вариантов случившегося, - наконец сказал он вслух, - Либо, это все-таки галлюцинация, и тогда, рано или поздно все это пройдет, либо - самое худшее - я сошел с ума, выпив этот чертов напиток, прожил без памяти двадцать четыре года и только сейчас очнулся. Тогда все, туши свет. Но есть еще и третий вариант, и на случай, если это именно он, я должен предпринять кое-какие шаги.

  С этими словами наш герой встал и спустился на первый этаж, где в канцелярском отделе купил общую тетрадь, авторучку, после чего снова вернулся на ту же скамейку и принялся что-то писать в тетради. Закончив свои труды, он потянулся, встал и промолвил,

  Ну, что ж, пора и домой. Признаться мне тут у вас надоело.

  Или тут сыграла свою роль та уверенность, с которой были произнесены последние слова, или просто этот процесс управлялся словами, или, что, скорее всего и было, закончилось действие этого странного напитка, но сразу после этих слов, в глазах у него снова все потемнело, и он опять провалился в беспамятство.