Здорово! - Восхитился Леней, - получается, что у них здесь демократия.
Чего не знаю, того не знаю, - покачал головой Лаперус, - Честно говоря, я и слова такого никогда не слыхал. Знаю, только, что жители этого города, не очень-то чествуют знатных господ, и о себе, слишком высокого мнения.
Ну, что же, свободные люди - гордые люди, - заметил Леней, - Лишь бы их гордость не перешла в гордыню. Гордыня, как известно, горячит кровь и мутит разум. Однако, поспешим вперед, да сопутствует нам удача.
С этими словами, Леней послал своего коня вперед, и вслед за ним, весь отряд двинулся к городу.
Не было сомнения, что такой большой отряд вооруженных всадников не останется незамеченным. Поэтому, не прошло и десяти минут, как в городе зазвонили колокола, ворота закрылись, а на крепостной стене появились лучники.
Приказав своему отряду оставаться на месте и взяв с собой тридцать человек, Лаперус, в сопровождении Ленея и Джона, тронулся к городу. Навстречу им, из города, выехал свой отряд всадников, численностью в сорок человек.
Руководил им молодой воин в дорогой кольчуге, на щите которого красовалась рысь, с угрожающе поднятой когтистой лапой. Остановив отряды, на некотором удалении, друг от друга, молодой всадник и барон Лаперус направили коней на встречу друг другу.
Кто вы? В столь смутное время, направляющиеся к нашему городу во всеоружии? - Спросил командир городского отряда, внимательно оглядывая барона.
Позвольте представиться, барон Лаперус из Канта, - наклонил голову барон, - В настоящее время, являюсь послом дворянства королевства Кант, а также, лично, принцессы Ариэлы.
При упоминании этого имени, молодой полководец вздрогнул, и с удивлением посмотрел на Лаперуса,
Как, разве принцесса жива? Ведь все говорят, что она погибла. Правда, одни утверждают, что она была убита при штурме столицы, другие, что ее убили в лесу слуги Тимурбека, а не далее, как две недели назад, у нас был человек из свиты герцога Летревиля, и клялся спасением своей души, что сам, лично, видел, как принцесса разбилась, упав в бездну Вирджинского водопада.
Тем более, - улыбнулся Лаперус, - Не кажется ли вам странным, что одна и та же принцесса погибает в самых разных местах? Во всяком случае, - он достал из-за пазухи два свитка, перевязанных шелковыми лентами и скрепленных двумя печатями, - Полагаю, что эти бумаги послужат доказательством того, что принцесса жива и здорова, и одновременно, явятся нашими верительными грамотами.
С этими словами, он передал свитки в руки молодого полководца. Приняв от Лаперуса бумаги, молодой человек убедился в том, что все печати на них целые, и после этого предложил вновь прибывшему отряду следовать за собой в город, после чего, повернулся и поскакал к своим воинам. Стражники, охранявшие ворота, очевидно, облегченно вздохнули, увидев, что пожаловали не враги, а, видимо, союзники и, подчиняясь приказу своего полководца, принялись открывать городские ворота.
На главной площади Светославля собрался почти весь городской люд. Весть о том, что будет решаться важнейший вопрос, касавшийся всех, а может быть и решающий их дальнейшую судьбу, будоражил умы горожан. Наконец, когда нетерпение начало выливаться в недовольный гул, двери княжеского замка распахнулись, и из него вышел сам князь, а с ним еще несколько человек, среди которых горожане узнали командующего княжеским войском, боярина Ондрея, статного и красивого молодца, советника Никодима, седого сутулого старца, с удивительно ясными и молодыми очами, а также княжеского лекаря и, по слухам, упорно ходившим среди местного населения, чернокнижника. С ними были и три незнакомца, недавно приехавшие в город: упитанный здоровяк, худощавый, стройный юноша, в дорогой парчевой одежде, и молодой человек, лет двадцати пяти, в кафтане, свободного покроя, зеленого цвета. У всех незнакомцев на плащах, было вышито изображение пикирующего сапсана.
- Соколы, соколы, - начали перешептываться в толпе горожан. Люди вставали на носки и вытягивали шеи, чтобы лучше рассмотреть этих незнакомцев, о которых уже слагались легенды. Вышедшие, в окружении вооруженной охраны, стали пробираться к трибуне, находящейся в углу площади. По старой традиции, говорить на общем городском собрании, можно было только с трибуны и, только взяв в руки специальный жезл, именуемый, "Слово". Каждый нарушитель этого закона должен быть бит кнутом, и исключений из этого правила не делалось никому. Так что, в истории города были случаи, когда бивали кнутом и князей. Об этом хозяева заранее предупредили своих гостей, чтобы те не нарвались, по незнанию, на такую неприятность. По мере продвижения этих людей к трибуне, гул толпы становился все громче и громче, и когда они, наконец, взошли на нее, людское море встретило их неистовым ревом.
- Ну что? Начнем, с божьей помощью, - молвил князь. Впрочем, он и сам не услышал своего голоса. Тогда он взял в руку "Слово", шагнул вперед и поднял его над головой, и тут же, наступила полная тишина. После громкого рева толпы, тишина казалась просто оглушительной, только где-то далеко залаяла собака, но и она тут же замолкла, казалось, испугавшись собственного лая. Люди в толпе стояли, поднявшись на цыпочки и вытянув шеи, боясь пропустить хоть единое слово, сказанное с трибуны.
Жители вольного города Светославля, - заговорил князь, и тут же, глашатаи в толпе начали передавать его слова дальше, так чтобы всем собравшимся на площади было слышно, что говорит оратор. Вы знаете, что хан Тимурбек напал на Кант, захватил столицу, убил короля Велимора и почти полностью овладел королевством. Мы все думали, что и дочь короля, Ариэла, погибла, но, к счастью, эти люди, тут он указал на стоящих возле себя чужеземцев, - привезли нам весть, о том, что принцесса жива. Более того, они привезли от нее грамоты, в которых принцесса просит вольный город Светославль встать на борьбу с ханом. - Он на секунду замолчал, оглядывая стоящих перед ним людей, которые слушали его, затаив дыхание, и потом продолжил, - И я собрал вас на вече, чтобы, согласно вашим обычаям, спросить у вас, должны ли мы вступать в эту войну? Как вече решит, так и будет.
После этих слов, князь передал "Слово" советнику Никодиму, а на площади, тем временем уже начались споры. Одни люди, были за то, чтобы оказать помощь Канту, но большинство, явно не хотело ввязываться в эту авантюру. Шум нарастал, но вновь, как только оратор поднял над головой жезл, все смолкли.
Принцесса Ариэла просит у нас помощи, - начал Никодим, - А разве много видели мы помощи от ее отца? Разве дал он нам привилегии, о которых мы просили? Где льготные торговые пошлины, для наших купцов? Где отмена подорожных налогов? Где отказ от подоходных налогов? Ради чего нам начинать войну с ханом Тимурбеком? Ради прекрасных глаз принцессы Ариэлы? Это не наша война! Какое нам дело до Канта? Мы жители вольного города Светославля! - и он опустил жезл, и жители вольного города одобрительно загудели на площади и закивали головами. В самом деле, кому интересно гибнуть за чужое дело?