В зале повисла мертвая тишина. Прервал ее тихий, но оттого еще более грозный голос Тимурбека,

  Юлий, - вопрошал хан, сдвинув брови, - Ты мертвые тела принцессы и ее спутника видел?

  Нет, - ответил тысячник и повесил голову.

  Зная привычки господина, он ожидал, когда в воздухе просвистит клинок ханской сабли, и уже попрощался с жизнью. Того же ждали и все присутствующие в зале, одни со страхом, но многие и с тайной радостью. Смерть одного ханского любимца открывала другим дорогу поближе к трону. Но, к всеобщему удивлению, немедленной казни не последовало. Вместо этого хан холодно посмотрел на тысячного и произнес,

  Ступай Юлий, ты мне больше не интересен. Отныне, ты мне больше не служишь. Если через два часа тебя встретят мои воины, ты будешь убит.

  И отвернулся от него, будто его больше не существовало на свете.

  Медленно, опустив голову, прошел бывший тысячник через толпу ханских гостей, которые, при его приближении, сторонились от него, как от прокаженного, и вышел во двор. Минуты две постоял, что-то обдумывая, затем, видимо, приняв решение, быстро пошел в сторону конюшни. Еще через пять минут часовые, охранявшие городские ворота увидели, как Юлий на своем любимом гнедом жеребце выехал из города, дал коню шпоры и как ветер помчался на север по дороге, ведущей в Бергундию.

  Глава 12

  Небольшой конный отряд выехал из леса. Перед ним лежали руины того, что еще недавно было кантским городом Понтом. Проехав мимо разрушенных каменных городских стен, отряд въехал в бывший город. Кругом, на месте деревянных домов, были пепелища, на месте каменных строений - развалины. Вокруг бывшей городской площади стояли целые ряды виселиц, на которых висели, качаясь на ветру, раздувшиеся трупы, местами, уже сильно подпорченные птицами. Стаи ворон, вспугнутые воинами, с громкими криками поднялись с земли. Вдалеке промелькнуло несколько волков. Почуяв приближение людей, звери предпочли удалиться, с тем, чтобы вернуться сюда ночью и продолжить свою трапезу.

  Нет, ты смотри, что гады сделали? - проговорил один из всадников, указывая на сожженные дома, из которых местами еще поднимался дым, - Ведь это же не люди. Это просто звери.

  Ошибаешься, Джон, - возразил ему другой всадник, крепкий мужчина на дородном черном коне, - К сожалению, это не звери. Все гораздо хуже - это люди.

  Молодой воин, которого звали Джоном, вспыхнул, полагая, что его приятель так неуместно шутит, но, взглянув на того, убедился, что на его лице не было и тени усмешки.

  Да, да, Джон, именно так. Ни один зверь не сравнится в жестокости с человеком. Так что не стоит унижать зверей таким сравнением.

  Скажи, Леней, - продолжал, между тем его приятель, обращаясь к третьему всаднику, ехавшему рядом с ними.

  Вместо ответа, третий всадник только мрачно покачал головой.

  Вот и я говорю, - продолжал здоровяк, так, будто получил подтверждение своих слов, - Такое могли сотворить только люди.

  Может быть, барон Лаперус и развил бы свою мысль дальше, но это занятие было прервано довольно любопытным происшествием. Из-за обгоревших развалин ближайшего дома, навстречу всадникам выскочил пес, обыкновенная дворняга. Остановившись перед ними, пес начал лаять, но делал это не злобно. Затем он отбежал в сторону, оглянулся и снова залаял.

  Не знаю, в чем дело? - произнес Леней, глядя на дворнягу, - Но у меня такое чувство, что он нас куда-то зовет.

  Тоже мне, скажешь, зовет, - пренебрежительно отозвался Лаперус, - Просто лает, и все.

  Нет, - поддержал Ленея Джон, - Я собак знаю. Это не просто лай.

  Всадники повернули коней и последовали за собакой. Та же, убедившись, что за ней едут, завиляла хвостом и побежала к развалинам соседнего дома. Добежав до них, она принялась лапами разрывать угли в одном из бывших углов дома.

  А ну-ка, ребята, помогите! - обернулся Леней к всадникам, ехавшим за ними, и сам спрыгнул с коня.

  Подбежавшие воины принялись дружно разбрасывать обгоревшие бревна. Расчистив обрушившуюся кровлю и стены, они увидели обгоревшие доски пола и в недоумении остановились. Тогда пес бросился вперед и с громким лаем принялся скрести когтями пол.

  Должно быть тут есть подпол, - высказал мысль кто-то из воинов, и все дружно принялись вскрывать пол, поднимая обгоревшие доски мечами. Оказалось, что под обгоревшими досками находится глиняный пол, и в нем была видна крышка люка. Воины приподняли крышку. Дневной свет, пробившийся в подпол, позволил увидеть, что в погребе кто-то лежит на полу.

  Эй, ребята, живее тащите их сюда! - приказал Лаперус своим воинам.

  Самый быстрый и молодой из воинов, Пирес, тут же спрыгнул вниз и уже через несколько секунд подавал наверх неподвижное женское тело. Это была девушка, совсем юная, лет шестнадцати. Руки ее безжизненно свисали вниз, глаза были закрыты, а лицо бледно, как мел. Видимо, не сумев выбраться из-под завала, девушка задохнулась в погребе. Только, что-то не давало Ленею согласиться с этим. Девушку положили на землю, и он попытался нащупать ее пульс на сонной артерии. Пульса не было.

  Задохнулась бедняжка, - прошептал Лаперус и опустил голову. Воины начали креститься и читать молитвы, но Леней прервал их,

  Нет! - вскричал он, - Это вы всегда успеете.

  Он наклонился над девушкой, и к удивлению всех, начал вдыхать ей в рот воздух. Затем сложил свои ладони у нее на груди и стал ритмично надавливать на нее, после чего, снова начинал вдувать ей в рот воздух. Так он продолжал делать в течение нескольких минут.