Сонливость напрочь улетучилась.
- Это было бы не плохо, если ты, конечно, правду говоришь. Если снова не начнёшь искать счастья где-нибудь на стороне. Я твоё единственно счастье, понял?
Я кивнул.
Он на время замолчал. Потом ударился в новые поучения.
- А то некоторые счастья ищут, всю жизнь ищут, но так ничего приличного и не находят. Я тоже, когда ещё был человеком, счастья себе искал. Вот, послушай, чем такие поиски кончаются...
Он завёл ещё более грустную волынку.
- Однажды счастье привалило. Лично мне, а не кому-нибудь. Ну,думаю, есть в мире справедливость, а то уже надежду потерял, давно пора. Осталось выяснить, что с ним делать, со счастьем-то этим. Говорят, чтобы стопроцентный кайф поймать, надо своим счастьем поделиться. Послушался, поделился, самому ничего не осталось. Да и тем, с кем поделился, надолго счастья не хватило. Короче, ни себе, ни людям. Ну, думаю, больше ни с кем делиться не буду, равно как и слушаться. Хватит чужими советами жить, пора свой ум подключать на - полную катушку! Когда во второй раз счастье привалит, буду умнее. Это я на всякий случай так решил, ведь и в первый раз случайно привалило, а чтобы во второй... Так не бывает!.. Грустно как-то сделалось, что счастья своего не уберёг, совсем было расстроился, когда гляжу - снова валит! Ну, думаю, на это раз не оплошаю, один всё заграбастаю. Грабастал, грабастал... Устал. Надоело. Вынес я остатки счастья на помойку, тайно, ночью, чтоб не поняли, что ни с кем не поделился. Напала на меня после этого депрессия. К чему мне вся эта утомиловка? Зачем мне счастье, раз оно такое хлопотное? Ну, думаю, пусть только в третий раз припрётся: спрячусь где-нибудь подальше, удеру. Или... Нет! Продам его, пожалуй, продам своё счастье. Хоть деньги будут, думаю, на своём же собственном везении заработаю, всяко лучше, чем на чужом несчастье. Но и в третий раз ничего не получилось. Оказалось, что не всем такое счастье нужно, тем более за деньги. Плюнул я, значит, на все эти дела, сижу-скучаю, о чём-то невнятном кумекаю, воображаю всякие глупости. О чём бы ни мечталось, лишь бы не о счастье, лишь бы его снова не накликать. Вдруг чувствую сзади какое-то шевеление... Подкралось, значит, ко мне это грёбаное счастье, то, которое "совсем не ждёшь", подленько подкралось, исподтишка, да ка-а-ак треснет меня по макушке! Чуть не убило... И что же я в сухом остатке получил? Фигу получил в итоге. Огромнейшую фигу. Потом от неё пришлось избавляться. Еле-еле избавился...
- Хоть избавился, и то хлеб, - подмигнул я своему невидимому соседу по хрущёвке.
Я уже привык, разговаривая с ним, смотреть в один и тот же угол. Ну, в тот угол, откуда обычно доносился его голос.
- А то! Можешь поздравить! Вовремя сообразил, что да как. И ты соображай получше, а то сдохнешь ненароком, и мне вместо тебя подселят ещё большего недотёпу. А оно мне надо, такое вот новое счастье?! К тебе я, всё-таки, уже привык...
48.
На следующий день, прямо с раннего утра, я взял такси до ангара. Дверь его вообще была широко открыта, типа распахнута настежь.
Если мусорщики, всей своей организованной толпой, все двести человек, рванули к месту предвыборного действа, то это, сто процентов, ещё вечером произошло. Логично! Когда что-то должно утром начинаться, но тебе это что-то не нравится и ты хочешь это безобразие предотвратить, то в этом случае лучше всего явиться на место прямо с вечера, когда тебя никто не ожидает.
С ними-то всё ясно, с рыжими коллегами Бориса.
А мне-то чего делать оставалось? Не умолять же таксиста отвезти туда, куда я сам дороги не знаю. Я же пёрся туда через подземный крысиный мир!
Придётся аналогично переться, тем же путём.
Я расплатился с водилой, вошёл в тёмный, пустой ангар. Закрыв за собой дверь, набросил щеколду, чтобы, часом, кто-нибудь ещё за мной не попёрся и, ненароком, не испортил бы все мои планы.
Лишь после этого я включил фонарик, благоразумно прихваченный на этот раз, вкупе с множеством батареек.
В рюкзаке у меня было ещё много всякой всячины, которой мне хронически не хватало в прошлый раз. Например, складные мини-ходули для перехода через каменисто-стеклобитные участки. Еду я тоже прихватил, напитки всякие в жестяных банках. Короче, всё, что мне могло понадобиться на пару дней. На более долгий период я не рассчитывал.
Тяжёленький вышел рюкзачок, но зато полезный.
Я постоял немного в темноте, прислушался. Никого!
Никто в этот раз не собирался меня куда-либо тащить и бросать на сравнительно новые матрацы. Никто больше не пытался поить меня из фляг, параллельно напуская мороку и жути, заставляя думать о скорой кончине.
Хорошо! Так даже лучше! Интеллигентнее!
Снова включив фонарик, я рванул по знакомым лабиринтам, то и дело сверяясь с метками и маячками, коих было предостаточно.
Был среди меток и матрац, всё тот же матрац, куда складывали новорожденных крысят, имевших привычку рождаться только после полуночи, да и то после специальных, таинственных заклинаний. Заклинаний самого Бориса или кого-то из его коллег. Теперь-то я в этом был чётко уверен, а раньше, помню, удивлялся, типа как это из обычных апельсинов, которыми я пять минут назад самозабвенно наслаждался, могли вдруг начать вылезать крысиные дети...
Теперь-то мне было не страшно. И я совсем не чувствовал усталости. Подземный лабиринт вообще меня никак не утомил, я пролетел его пулей, ни разу не остановился, даже возле ритуально-учебного зала с люстрой-колесом, где Любопытная Варвара устраивала мне свой тренинг и где мне, в самом конце, выдали баллончик-нейтрализатор, пшикалку для устранения эффекта крысиных экскрементов, крысиного пота и прочих характерных выделений.
Выскочив наверх, на свежий воздух, традиционно из "М" и "Ж", я надел мини-ходули и побежал прямёхонько к своей машине. Гы... "К своей"! Ну да, практически к своей, раз она меня так долго возила, совершенно не барахля, не вредничая, не противничая и не фокусничая, как это делают гораздо более строптивые и гонористые, гораздо более новые машины.
