Взял в один прекрасный день Энгельберт Сальваторыч пропуск на завод ЖБИ, притащил оттуда несколько металлических пластин, размером со взлётно-космическую площадку каждая, и разместил их у себя в сарае. Да не просто разместил, а выложил ими все стены, потолок и пол (сарай огромный был). Затем стал загонять туда всякий скот большими группами, причём бОльными пинками, из-за чего весь гнев скота оседал на металлических пластинах, пропитывал их злобной аурой, а злоба, как известно, большую взрывчатую силу имеет, особенно в концентрированном виде.

  Когда той взрывчатой ауры в сарае накопилось столько, что уже никакая скотина туда не соглашалась входить, даже после сильного пинка, а сразу назад вылетала, сама не ведая почему, решился Энгельберт на проведение решающего опыта, рокового, так сказать, эксперимента. Речь, конечно же, снова шла о тёще.

  Перенёс немного погодя наш Сальваторыч все эти пластины в лес - строго по одной, чтобы самому не пострадать часом, от многократно усиленной злобы не пораниться. Синяки, правда, остались, но это мелочь по сравнению с тем, что ему удалось совершить...

  А совершил он следующее, сам себе потом всю дорогу не верил.

  Пригласил он как-то тёщу в лес "за земляникой", типа на пикничок ввечеру. Та сразу согласилась, так как возомнила, что и ей, в кои-то веки, от заграничной любви чего-нибудь перепадёт, всю жизнь завидовала дочери, грымза старая! А в лесочке уже всё готово было: злобные пластины стопочкой лежали, накрытые скатёркой-самобранкой с разными заманчивыми бутербродами и выпивкой. Надо сказать, что для чистоты эксперимента углы скатерти были привязаны канатами к высокому стройному пеньку, а бутеры и выпивка - вообще бээфом приклеены.

  Ринулась на всю эту прелесть тёща, забыв даже про секс, в любом деле всегда старалась первой быть, хоть кого-нибудь, хоть зятя любимого, но обогнать непременно ей надо было...

  А Энгельберт Сальваторыч, который психологически всё давно просчитал, не зря заблаговременно ознакомился с теориями Жана-Жака Руссо и ему подобных, в тот же самый момент подскочил к пеньку, перерубил канаты и стал ручонки свои французские от удовольствия потирать. И не зря это делал, не преждевременно радовался: тёща, едва ступив на скатерть-самобранку, улетела вместе с нею в небеса, а оттудова - прямиком на космос курс избрала, толкаемая неизбывной, концентрированной злобной силой.

  Соседи, конечно, всё видели, на то они и соседи, но стучать никуда не стали - как докажешь, что соседка улетела на скатерти не по доброй воле, а волею зятя? Тем более что кроме них ещё имелись люди, типа Сальваторычевы друганы, всегда способные подтвердить, что Энгельбертикова тёща в самые свои распоследние дни была замечена, и не однократно, с толстой книгой русских сказок в руках, ибо внуков настрогал ей Энгельбертик немеряно - со всей своей французско-сексуальной дури!

  52.

  Утречком, когда уже никто лыка не вязал, хорошо, что было воскресенье и не надо было спешить на работу, мы удостоились ещё одного действа.

  Домовой Анисим так раздухарился, что предложить позвать из соседних квартир других домовых.

  Я хотел ему мягко возразить, но девчонки неожиданно захлопали в ладоши.

  - Пусть приходят, для большего прикола! - сказала Зайка. - Лично мне, после всех моих страхов, надо хорошенечко взбодриться! А то тоже в психушку загремлю!

  Не только прошлые страхи Зайку беспокоили, но и будущие суды-пересуды, то бишь судебные процессы, в которых ей только предстояло квартирку мужнину отсудить. Я об этом деле как о прошлом заявил, ибо такая существует хорошая примета. Когда говоришь о чём-то, как об уже свершившемся, значит, точно свершится. По крайней мере Зайкин адвокат уверял её в будущем успехе.

  Диана тоже была не против, чтобы Анисим пригласил кого-то из своих.

  Между прочим, эта хитрая тихушница Диана скрывала от меня, что уже давно общается с домовым Анисимом. С моим Анисимом! И ещё скрывала кое-что, более важное.

  А Анисим взял, и мне про всё, про это, в ходе нашей пьянки, тихо проговорился.

  - Ты эту девку не гони, она же...

  - Кто?! - испугался я.

  - Она же внучка самого...

  - Типа губернатора?! Или, может, самого президента?!

  - Да нет, бери выше! Она внучка самого Александра Тимофеевича!..

  Тут я, конечно, сник. И больше не возникал. И пообещал себе, что больше ни словом не обижу эту... эту... Короче мою, теперь уже почти официальную, невесту.

  А Анисим... Что Анисим? Его долго об одолжениях просить не надо. Особенно о тех, которые навязывает он лично.

  Привёл он своих друзей, таких же точно невидимых, но таких же весёленьких и таких же супер-полезных, как и сам.

  Погуляли хорошо. При этом находясь в разных мирах! Типа в параллельных, как принято говорить. И такое бывает, как вы уже поняли...

<p align="right">

 </p>