- Запрёте?!
- А как же, яхонтовая моя, а как же! Тут, в этом большом гостеприимном доме, встречаются такие посетители... Здесь бывает немало желающих покуситься на юную и непорочную леди. Вы ведь всё ещё непорочны?
От таких вопросов неиспорченные девицы обычно краснеют, поджимают губки и опускают глазки, не зная, что ответить. Точно так же поступила и Анна. Хозяйка вертепа зашлась от восторга:
- Я так и думала! Ложитесь тут - и вас никто не тронет! Будете в полной безопасности!
Перехватив недоумённый взгляд Петра Сергеевича, дамочка скороговоркой пояснила:
- У меня нынче ночью двое гостей - по случаю траура. Вы ведь ещё не в курсе, что умер мой друг и главный благодетель?
- Слыхал. Весьма сожалею и сочувствую, - смиренно сказал граф и вынул из кармана носовой платок.
- Ну и мужчины нынче пошли, чуть что - сразу в слёзы! - развеселилась Аглая.
- Думаете, ваши гости могут меня выкрасть? - решила, всё же, уточнить свою судьбу Анна.
Фею пугала перспектива быть запертой на ключ в одной из комнат совершенно чуждого ей дома, где во время траура играют на музыкальных инструментах, громко хохочут, небрежно прикрыв смеющийся рот траурной шалью.
- А кого же им красть, как не вас, моя золотенькая? Я для такого дела уже не подхожу, стара уже, скоро двадцать пять стукнет!
Она, как и обещала, заперла фею-ангела в кружевном ароматическом будуаре, затем сунула ключ в недра корсета и повела Петра Сергеевича в соседние апартаменты.
В модно обставленной, но неважно прибранной гостиной разило сигарным дымом, дорогим спиртным, маринованными огурцами и прочими атрибутами долго продолжавшегося банкета. Посреди комнаты стоял рояль, а подле него - круглый столик, на мятой скатерти которого были набросаны окурки и огрызки. В дальнем углу, на софе, неприлично раскорячившись, то бишь широко расставив ноги, сидел молодой всклокоченный финн с расстегнутой ширинкой, или то был эстонец, одним словом, "пьяное чухно". Рядом с ним восседал огромный рыжий веснусчатый немец, лет сорока с гаком, тоже с незастёгнутой прорехой. Лица обоих гостей были хмельными и чересчур уж веселыми, как для траура. Без каких-либо признаков интереса к пришельцам.
- Шнапс! - только и смог вымолвить немец, узрев Аглаю и незнакомца.
- Сейчас! - в тон ему ответила хозяйка и, снова подмигнув Петру Сергеевичу, бросилась к буфету.
- Может быть, я сам найду какое-нибудь место, лягу где-нибудь... в чулане? - спросил граф.
- В чулане?! Побойтесь Бога! Кто же устраивает гостей в чулане? - лопотала дамочка, тщетно пытаясь острым ножом, смахивавшим на кавказский кинжал, откупорить бутылку водки. - Кстати, познакомьтесь: это постоянный представитель консульства Германии в Петербурге, барон фон Штрелиц. У нас с ним чисто платонические отношения! А это - его близкий друг и советник по всем местным вопросам, Пекка Хуттунен...
Граф брезгливо поморщился.
- Мне всё равно где спать, лишь бы отдохнуть, хоть пару часиков. Завтра в полшестого, то бишь через три часа, нам снова уезжать...
- Уезжать?! - вздрогнула и неожиданно посерьёзнела Аглая.
- Да, к сожалению, завтра утром я вынужден буду покинуть это гостеприимное жилище...
Граф, теперь уже нахмурясь, ещё раз обвёл взглядом комнату.
- Погодите-погодите, не спешите, ведь мы ещё не побеседовали! - стрекотала дамочка, порхая у софы и перемигиваясь с пьяными гостями.
- А есть о чём? - снова сильно морщась, спросил граф.
- Конечно! Нам непременно надо переговорить...
Посерьёзневшая было дамочка, снова сделала бесшабашную мину и громко расхохоталась. Она тоже была изрядно пьяна. Пётр Сергеевич на всякий случай сделал вид, что ему интересно и что он с удовольствием примет участие в беседе.
Финский гость, тем временем, взял откупоренную бутылку и, игнорируя чистые рюмки, стал надираться прямо из горла. Затем он предложил бутылку консульскому представителю. Затем оба иностранных представителя обнялись, рухнули на пол и через секунды две дружно захрапели.
- Вот и отлично! - сказала дамочка. - Теперь никто не помешает нам отдаться деловой беседе...
"Боже мой! Какие у неё со мной могут быть дела?!" - внутренне взмолился граф, но смятения не выказал. Аглая вывела его в коридор, но вместо того, чтобы осыпать лобзаниями, а граф был уверен, что именно с того и начнётся их разговор, потащила его за руку на кухню, где уже во всю кипел самовар.
- Прислуга ночью не работает, так что мне приходится хлопотать самой, - молвила хозяйка салона, предлагая гостю табурет и сигару. Тот присел с унылым видом. "Что дальше? К чему эти ужимки? - думал он. - Не-е-ет, поспать она мне определённо не даст. Ну, да ладно, высплюсь в дороге..."
- Сейчас я налью вам чаю, вы несколько придёте в чувство, и мы с вами немножко поболтаем!.. - продолжала стрекотать хозяйка. - Так вы сказали, что собираетесь увезти девицу?
- А вы, как я вижу, против?
- Конечно! Сами-то вы можете ехать куда угодно, хоть на все четыре стороны, но барышню, уж будьте так любезны, оставьте мне!
В очаровательных глазах хозяйки была написана решимость, а в голосе звучал металл.
- П-п-позвольте, а вам-то она зачем?
- Ах, да! Вы ведь не в курсе, что мы с покойным капитаном, незадолго до его трагической кончины, обвенчались, и он составил завещание, по которому вся его собственность и все его дела перешли ко мне... Надеюсь, вы не думаете, что именно я убрала его?
