— Лучше сходи за дровами, — прервал он его.

Полагая, что сделал достаточно, Хейд решил возвратиться к себе. Он не думал, что в комнате может быть кто-то еще, но, открыв дверь, увидел у стола Бронвис. Подняв к свече свиток, она с любопытством читала его.

— Бронвис! — окликнул ее Хейд.

Жена обернулась.

— Не трогай это письмо!

— Почему? — удивленно спросила она, когда он почти выдернул свиток из рук.

— Потому что тебя это все не касается.

— Скерлинг не слишком доволен тобой? — в ее тоне звучала насмешка. — И Руни способна второй раз испортить мне жизнь? Эта ведьма и впрямь роковая женщина! Чего от тебя хочет “Служба”?

Вопрос удивил:

— Ты же все прочитала!

— Не до конца!

Ответ объяснил и тон Бронвис, сначала неприятно его поразивший, и ее раздражение. Позабыв, что случилось с ней здесь, она знала со слов Хейда, из-за кого у нее начались неприятности.

— “Служба” считает, что я должен лично расправиться с ней, — усмехнувшись, заметил он. — Та, что может зажечь взглядом пламя, не смеет жить…

— Значит, цена нашей жизни а Гальдоре — ее голова? — вдруг серьезно спросила жена. — Ее смерть убедит их, что можно тебе доверять?

— Перестань болтать глупости, — как только мог беззаботно ответил ей Хейд. — Их долг сделать вид, что они знают все, и давать наставления. За год я получаю примерно два-три подобных письма.

Когда Бронвис, поверив ему, успокоилась и ушла спать, он сжег тонкий пергамент. В запасе еще оставалось несколько месяцев, чтобы успеть подготовиться к тем переменам, к которым вело нарушение воли “Службы Магии”. Хейд должен был все продумать и кое-что просчитать.

Очаг в спальне уже прогорел, когда Бронвис наконец поняла, что сегодня муж не придет. Это было достаточно странно, однако причина казалась ясна.

— То письмо! Хейд боялся, что я прочитаю его до конца… Значит, дело серьезнее, чем он хотел показать мне, — тревожно подумала Бронвис. — Едва я поверю, что все хорошо, как жизнь рушится… Что за судьба!

Когда Бронвис очнулась в доме-холме, она ясно помнила Двор и Властителя, но потрясение было намного слабее, чем то, что она испытала, впервые попав в Гальдорхейм. Норт, убрав память о прожитом годе, не стал обновлять пережитые ранее чувства. Все то, что открылось глазам Бронвис, вызвало в ней любопытство, а вовсе не страх, показалось похожим на сон или просто игру.

Тот мужчина, с которым она была в комнате, ей не понравился. Бронвис любила высоких и стройных мускулистых красавцев, а этот был самым обычным. Однако слова о замужестве не испугали, она приняла их как совершившийся факт.

— Первый муж был еще хуже… Этот хотя бы не стар! — промелькнуло в мозгу. — Я сумею его приручить и заставить жить так, как хочу.

Слова Хейда о том, что им движет лишь голый расчет, поразили ее.

— Что бы это могло означать? — озадаченно думала Бронвис, однако картина дальнейшей их жизни слегка развлекла.

“Не так плохо! Мне будет забавно внушить дикарям, что такое приличное общество,” — пришла в голову гордая мысль, щекоча самолюбие. И только после ухода того, кто здесь был Человеком Двора, Бронвис вдруг поняла, что Хейд просто морочил ей голову.

— Он ведь и вправду внушил мне, что глупые вирды достойны того, чтобы их обаяла высокородная Лонгрофта! Мне, фаворитке Властителя, тратить свои силы, чтобы пленить их? Достойная цель!

Тем не менее, Бронвис признала, что этот неведомо как появившийся муж пробудил любопытство. Начни он с любовных признаний, она бы не знала, куда ей деваться с тоски. Дифирамбы приелись еще при Дворе. “Когда сам не любишь, то пылкие чувства поклонников больше досаждают, чем радуют,” — как-то прочла она в куртуазном трактате и согласилась, припомнив свой опыт.

— У нашего брака одно преимущество: страсти в нем нет, но и скучно не будет! — пришло ей на ум. — Жаль, что здесь не Лонгрофт!

Переезд в замок Хейда не слишком ее утомил, но иллюзии были разбиты при первом же взгляде в зеркало.

— Кто это? — с ужасом думала Бронвис.

Все вдруг стало ясно. Легко говорить о расчете, женившись на пугале!

— Что со мной стало? — со страхом спросила она и, не в силах с собой совладать, не умея смириться с увиденным, резко швырнула зеркало на пол.

Грохот меди о плиты из камня напомнил ей погребальный звон. Боль и отчаянье, ярость, обида захлестнули ее. На полу оказались и ваза, и витый подсвечник, и что-то еще. Бронвис плохо помнила, что с ней творилось, и как вошел Хейд. Эта вспышка опустошила ее. Прорыдавшись, она почти сразу уснула, а утром, проснувшись, опять поняла: в этом браке что-то не так!

Муж утешил ее на словах, но в постели она оказалась одна.

— Лицемер! — совершенно взбешенно подумала Бронвис, с расческой усевшись у зеркала. — Он пожалеет, что так обошелся со мной!… Что он там говорил про манеры, про жесты, улыбки?… Он даже не знает, насколько он прав… Но он скоро поймет…

Долго ждать не пришлось. Их совместная жизнь оказалась приятнее, чем можно было предположить поначалу. Она быстро, намного быстрее, чем Хейд ожидал, приспособилась к ней. Хотя Бронвис и не была влюблена, она вскоре открыла, что брак — не такая занудная вещь, как учил прежний опыт, а в Гальдорхейме есть ряд развлечений, способных скрасить однообразную жизнь.

Скучать ей было некогда: встречи, визиты, поездки, невинный флирт… Теперь Бронвис нравилось быть среди вирдов, охотно внимавших ей. Но временами странное чувство тревоги слегка омрачало веселые праздники: ей начинало казаться, что все это с ней уже было.

— Конечно! Ведь Хейд говорил, что когда я так глупо увлеклась местным вирдом, то старалась понравиться и остальным, — приходило на ум.

Они с Хейдом легко понимали друг друга. Подчас ей хватало единого взгляда, чтобы почувствовать, с кем ей и как себя нужно вести. Вечерами, оставаясь вдвоем, они долго могли говорить о прошедшем дне и о будущих планах. Ей нравилось чувствовать, что она может помочь ему.

Временами ей приходило на ум, что муж не совсем уж спокойно относится к частым поездкам, и это слегка удивляло.

— Он сам говорил, что нам просто удобно быть рядом… Зачем же тогда ревновать? — усмехалась она.

Пожелай Бронвис выбрать любовника, это бы было легко, но пока ей хватало супружеских ласк. Среди вирдов, бывавших у них, ни один не сумел вызвать страстное чувство. Чем дольше она была с Хейдом, тем больше внушала себе, что удачно устроилась в жизни. Теперь приходилось признать, что она поспешила поверить в свое счастье.

— Снова эта проклятая ведьма из леса! — со злостью прошептала она.

Лишь когда рассвело, Бронвис все же легла. Эта ночь вдруг открыла, как страшно вновь оказаться одной.

— Если Хейд исполнит приказ, он, возможно, погибнет… Но я не хочу!… Я привыкла к тому, что он рядом… Мне нравится быть с ним… Я, может быть, даже люблю его… — тихо скользили обрывки печальных мыслей. — А выбора нет!… Ему нужно либо выполнить волю писавшего, либо лишиться всего…

Бронвис вдруг испытала прилив гнева.

— Хейд не имел права так поступать со мной! Он должен был понимать, что, не справившись с ведьмой, рискует своим положением! — больно стучало в мозгу.

Усмехнувшись, она снова вспомнила, как Хейд не раз говорил:

— Наши жизни действительно связаны, Бронвис. И крепче, чем ты полагаешь! Случись в Гальдорхейме что-то с одним из нас, и второй потеряет намного больше, чем думает сам.

— Он был прав! — раздраженно сказала она, словно бы отвечая на свою мысль. — Но что делать? Что я могу сделать в такой ситуации? Разве могу я позволить лесянке второй раз сломать мою жизнь?

Ответ Бронвис нашла очень быстро: спасти их могла только гибель жены Орма.

— Что же, вполне справедливо… Такие жить не должны… Но ведь нелюдя можно убить лишь особым оружием… Так ли уж важно, в чью руку вложить роковое Железо Небесных Сфер? — вдруг пришло ей на ум.

От внезапной догадки Бронвис бросило в жар.