Высокородные знают, что вирды неотесаны, наглы и грубы! Они отвергают изысканность нравов столицы и презирают чужих. Сам Властитель не знает, насколько покорен ему Гальдорхейм. Каждый вирд сам хозяин земель! Если вирды и платят налоги, то лишь потому, что привыкли к обычаю предков, который советует: “Лучше смириться со старым Законом, чем вызвать в Лес чужаков!”

Гальдорхейм — это мрачный приют колдовства, где не знают законов Святого. “Служба Магии” очень охотно бы стерла с лица земли этот край, но бессильна с ним справиться. Можно послать Истребителя против конкретного мага, но “Служба” не может командовать этой землей. Если нужно укрыться от “Службы”, ступай в Гальдорхейм!

Так считали в Лонгрофте. Так думал Властитель, когда отсылал фаворитку, считая, что этим спасает ей жизнь.

Сама Бронвис не знала причину негаданной ссылки. Ей не верилось, что Властитель оставит ее прозябать в глуши. Может, летом ей было бы легче смириться с ее новой жизнью, но Бронвис приехала в самый разгар зимы.

Жизнь среди белых снегов, заменивших яркое солнце столицы, в промерзшем каменном замке, где воду для умывания грели в огромном котле, а давно помутневшие стекла едва пропускали бледно-зеленый свет двух ущербных лун и багрово-красный блеск солнца, ее угнетала.

Златоглазых встречал Человек Двора. (Официальный титул наместника в дальних провинциях.) Хейду было за тридцать. Невысокий брюнет с пристальным взглядом темно-серых, достаточно близко посаженных глаз, и бесстрастным лицом, не понравился Бронвис. Он ей показался слегка туповатым и скучным. Вальгерд согласился с такою оценкой, но их впечатление было обманчивым

Хейд Ормондель часто играл простака, но умел оценить ситуацию, точно прикинуть расклад сил и, оставаясь в тени, почти сразу найти верный ход. Годы, проведенные в этой земле, научили Человека Двора понимать Гальдорхейм и любить его. Он мог общаться с людьми, не роняя достоинства и избегая конфликтов. Его уважали. Среди вереницы наместников Хейд был единственным пришлым, который умел ладить с вирдами.

Приезд Бронвис в Гальдор Хейд воспринял как ценный подарок Судьбы. Годы в царстве лесов не позволили встретить подругу. Девицы, за пригоршню меди готовые тут же раздеться, годились лишь на ночь, под утро не вызывая ни интереса, ни нежности, а союз с дочерью вирда не дозволяли обычаи.

Бронвис встретила гостя прохладно, но Хейд был уверен в себе. Он знал: Бронвис уже не вернется в столицу. Из Гальдорхейма назад пути нет. Раньше, позже, но Бронвис придется смириться.

Войдя в замок, Хейд объявил Златоглазым, кивнув на заснеженный лес, чьи вершины виднелись в окне:

— Поприветствуем Гальдорхейм, древний Мир!

Вальгерд лишь усмехнулся, а Бронвис с издевкой заметила:

— Ваш древний Мир отвратителен!

Хейд сделал вид, что не видит ее раздражения и, войдя в замок, дал несколько дельных советов, как благоустроить жилище:

— Ковры, гобелены, а главное — шкуры животных помогут сберечь тепло. Скажите слугам, что нужно поддерживать в очагах постоянный огонь. Потом он добавил, что скоро представит их вирдам.

Хейд пробыл недолго, считая, что слишком навязчивым быть ни к чему. Вскоре Хейд Ормондель убедился, что он сделал правильный ход. Скучая без общества, Бронвис привыкла к визитам. Они развлекали ее.

Рассказы о местных обычаях вирдов, которые Хейд знал неплохо, не нравились Вальгерду.

— Я признаю только свой закон!

Хейд усмехнулся:

— Старинная мудрость гласит, что с волками и воют по-волчьему, иначе стая убьет!

— Или быстро смирится, поджав хвосты!

— Да. Если вы победите их вожака.

В тоне Хейда звучал откровенный намек на бесплодность подобных попыток.

От Хейда Бронвис узнала: в округе есть несколько крупных поместий, а главным у вирдов считается Орм Победитель, как звали его в Гальдорхейме. Хейд не хотел слишком много о нем говорить, лишь сказал:

— Орм из рода, который в Гальдоре считают особым. Об этой семье существует немало легенд. Самый старший мужчина из рода, наследник, уже не одну сотню лет побеждает в ритуальном бою знаменитого серого Бера. В Гальдоре считают, что зверь, погибая, дает свою силу противнику, чтобы тот мог одолеть всех врагов их земель. В глазах местных Орм — главный защитник, герой Гальдорхейма.

От Хейда же Бронвис узнала, что Бером в провинции звали могучего зверя с роскошным серым мехом, покрытым разводами голубоватых и серебристых пятен. Его шкуры ценились в Лонгрофте на вес золота, так как в Гальдоре считали Бера лесным Хозяином и допускали его убийство лишь в ритуальном бою, один раз в десять лет. Человек с кинжалом, один на один должен был одолеть Бера, став в глазах вирдов почти божеством.

Из отдельных слов Хейда было понятно, что Человек Двора Орма не любит, хотя не говорит о нем плохо. Златоглазым такой такт казался смешным.

— Я видел, что Хейд глуповат, но настолько! — однажды сказал сестре Вальгерд. — Ведь он не скрывает, что хочет тебя, и спокойно болтает об Орме! Сплетни о Бере достаточно, чтобы вызвать твой интерес к “божеству”?

Бронвис сразу кивнула:

— Да, мне бы хотелось взглянуть на него! Но ты сам понимаешь — любовник из вирдов создаст мне проблемы, когда…

Неожиданно Бронвис умолкла. Она не могла не признаться: надежда на возвращение в Лонгрофт становилась все призрачней. Вера в то, что ее ждут, постепенно угасла. Хватило трех месяцев, чтобы прошлое стало казаться красивым сном, но у Бронвис не было сил начать жить настоящим. Она проклинала и Властителя, волей которого оказалась в этом поместье, и брата, который мгновенно освоился.

В первый же месяц Вальгерд набрал себе свиту из «бывших вирдов». Вернее, из тех, кто пытался себя выдавать за таких. Все бретеры и скандалисты, которых отвергло местное общество, сразу сплотились вокруг столичного гостя, на все лады восхваляя его.

Теперь целыми днями Вальгерд носился по лесу с отрядом верных людей, а ночами непристойные песни открыто оглашали жилище. Весь лоск, столь ценимый в столице, слетел с него. Вальгерд не помнил блистательной жизни Лонгрофта, открытый разгул оказался намного ближе ему.

Хейд, появляясь у них, не скрывал неприязни к разгульной компании, но не спешил ввести Бронвис в другой круг. Он вызывал в душе Бронвис странное чувство. Ее подкупало внимание Хейда, который старался казался надежным и преданным другом, готовым явиться по первому зову. Однако бывали минуты, когда ей казалось: Хейд лишь тянет время, надеясь, что наглость и хамство друзей ее брата заставят Бронвис отдаться ему до того, как она познакомится с вирдами.

Чем дольше Бронвис жила в Гальдорхейме, тем больше склонялась к второму из двух вариантов. Хотя Хейд и был из Лонгрофта, он не хотел флиртовать, превращая обычное слово в особый намек, а фривольность в невинную шутку. Бывали минуты, когда ей казалось, что вспышка животных инстинктов, способных смести все условности, тоже могла бы развлечь, но Хейд был с ней предельно корректным.

— Я устала от сборища пьяниц! Хочу к людям, равным мне! Где они? — как-то спросила она у него.

Слова Хейда о том, что сначала ей нужно увидеться с Нортом, каким-то Хранителем, чье слово важно для вирдов, казались пустой отговоркой. Хейд ей не сумел объяснить, кто такой этот самый Хранитель.

Со слов получалось: Хранитель Гальдора — нечто среднее между фигляром, который развлекает гостей на пиру своим пением и летописцем Истории. Но, несмотря на столь низкую, с точки зрения Бронвис, роль, слово Норта считалось весомее действий любого из вирдов.

— Норт — Совесть Гальдора, а совесть нельзя подкупить, обмануть и заставить умолкнуть, — сказал как-то Хейд.

Бронвис сразу решила, что он насмехается. Ей было трудно понять, как вирды могут мириться с таким унижением. Вальгерд ее поддержал.