— Ну и что! Я слыхала, что спят и с собаками, и с жеребцами…

— Ты шутишь?

— Ничуть! Лишь бы только суметь забеременеть!

— Зачем? У старшего незаконных целый выводок, а толку?

— Ты что, совсем поглупела? Рожу-то я Белую Рысь! Поняла? Целый выводок Белых Рысят… Да с такими детьми я забуду, что значит служить! За любую мне выложат деньги, которых вам не видать!

— За родных дочерей?! — испуганно ахнул кто-то из собеседниц.

Гутруна рассмеялась:

— За дочерей? Скажешь тоже! Они же не люди!

— Ты зря размечталась! — ехидно перебили ее. — После первой же дочки папаша и братец все возьмут под контроль и начнут регулярно поставлять ему женщин, как жеребцу кобыл! Может, даже брать деньги за случку с чужими девицами. Раньше я не понимала, чего это Галар носится с ним, а теперь буду знать!

— Вот дурында! — почти что пропела Гутруна. — Да если начать их плодить, то кому они будут нужны? Они ведь некрасивы! Ты помнишь, какова была Бельвер?

Они еще долго могли так болтать, но, заметив, что дождь перестал, поспешили уйти.. Оставшись один, Эрл не мог прийти в себя. Потрясение было слишком сильным. Раньше он чувствовал, что отличается от остальных, но забота отца не давала в полной мере прочувствовать этого. Разговор трех служанок просто шокировал и оскорбил.

… Спят и с собаками, и с жеребцами… Они же не люди!… Брать деньги за случку…

От этих слов просто хотелось завыть. Но намного страшнее был смысл остального, который он постиг позже:

… Выложат деньги… Возьмут под контроль… Упадут в цене…

Раньше, привыкнув, что он сын Галара, Эрл не думал о будущем, зная, что отец обеспечил его. Но теперь он впервые задался вопросом:

— А кто я такой? — и ответ не нашел.

Выродок… Незаконный сын… По закону он не имел ничего. Воля Галара и воля Орма решали его судьбу! Пожелай старший брат устранить его, выгнав из замка, и он бы был в своем праве… Реши Эрл жениться, и никто из вирдов не отдал бы ему дочь… Дети, которых он мог породить, не имели бы прав ни на что… И в любую минуту могли бы стать ценным объектом для сделки… Для торга…

Галар растил сыновей одинаково, но кровь мифических Рысей, смешавшись с людской, для мужчины обернулась проклятием, обрекшим на одиночество. Не только семья, но обычный плотский контакт перекрыт был угрозой продолжения рода. При мысли, что его детей можно дарить или просто продать, Эрл терял голову.

Но к любой боли со временем можно привыкнуть. На свете немало других удовольствий, способных заполнить свободное время. Однажды решив для себя, что не должен любить, Эрл смирился с судьбой, не пытаясь менять ничего…

Появление Руни разрушило чувство покоя, невольно пробудив те мечты, от которых он уже отказался. С чего он решил, что не должен любить? Они будут по-настоящему счастливы, двое супругов из рода мифических Рысей. Лесянки, живущие в замках, рожают только однажды… Пусть даже появятся близнецы! Неужели Рысятам не разрешат самим выбрать, как жить?

Орм сначала, конечно, не будет в восторге, но быстро смирится. Ему-то хватает поклонниц! Одной больше, меньше — какая разница? Очень почетно быть избранным Рысью из леса? Но с Ормом останется Свельд!

Разговор с кареглазой лесянкой разрушил мечты, снова вызвав сомнения. Свельд и Гутруна говорили одно: для обеих он — Выродок, не человек, а потомки Выродка вряд ли могут на что-то рассчитывать в жизни.

— А Руни? Что скажет она? — на секунду подумал Эрл, но стук в двери прервал его мысль.

На пороге стоял Норт. С первой фразы Хранителя: “Можешь меня проводить?» — Эрл понял, что дело серьезно. Обычно Учитель, как мысленно звал его Эрл, не случайно вел в лес.

— Память Стен сохраняется долго, а слышать способны не только друзья! — иногда говорил ему Норт.

Примирение вышло стремительным, Руни не пришлось ничего объяснять. Свельд сама подошла к ней, сказав, что жалеет о ссоре и хочет вернуться к сестре. В этот день они долго говорили о прошлом. Под вечер, уже засыпая, Руни подумала: “Это огромное счастье — не быть одной!”

Убедившись, что Руни действительно крепко уснула, Свельд отложила свое вышивание. Взяв небольшие ножницы, она тихо подошла к постели сестры.

— Руни, я делаю это ради тебя! Ты должна быть счастливой, а главное — сделать счастливым Его! — прошептала Свельд.

Наклонившись, она срезала длинную прядь.

Свельд верила, что помогает сестре. Поведение Руни сначала смущало ее, потом стало пугать, а в конце концов пробудило обиду. Руни нарочно делала все, чтобы вызвать неприязнь окружающих. Свельд старалась понять сестру, но ее поведение было подчас просто диким.

Неподчинение… Странная дружба с Выродком… Свельд, как и все остальные, верила, что мужчина их рода — ошибка природы, патология, нарушение норм. Пренебрежение Ормом… Свельд отдала бы жизнь, лишь бы только он мог быть счастливым, а Руни выставляла его на посмешище, не считая достойным себя.

Свельд стыдилась этих мыслей, считая, что не должна осуждать сестру, но они возвращались вновь и вновь. Она делала все, что могла, чтобы как-то искупить вину Руни в глазах окружающих своей кротостью, доказать, что она-то совсем не такая. Настал миг, когда Свельд показалось, что это ей удалось…

…Эмбала подошла так неслышно, что Свельд не заметила, и присела с ней рядом.

— Не бойся, — спокойно сказала она. — Я совсем не хочу обижать тебя. Знаешь, мне даже жалко, что Орм не выбрал тебя!

Свельд смутилась.

— Я вижу, что вы не похожи, — продолжила Эмбала. — Ты-то действительно Белая Рысь!

Свельд не знала, что означает слово “действительно” в данном контексте и вновь промолчала.

— Ты любишь его!

Свельд совсем не хотелось отрицать очевидное, но она быстро сказала:

— Орм выбрал ее!

— Неужели тебе не обидно?

Вопрос был не слишком приятен, Свельд ощутила в нем тайный подтекст.

— Не обидно, обидно… Какая разница? Мне хочется, чтобы они были вместе, -сказала она и опустила голову, чтобы скрыть смятение.

То, что было бы правдой две недели назад, вдруг предстало совсем в другом свете. Беседа с Эмбалой помогла осознать сокровенное: она хочет быть с Ормом сама. Эта мысль показалась предательством. “Что со мной? Что происходит?” — испуганно думала Свельд.

— Значит, им нужно быть вместе? Ну что же, ты можешь помочь им, — со скрытой насмешкой сказала Эмбала.

— Чем? — недоуменно спросила ее Свельд.

— Отрежь прядь волос!

— Прядь волос?

— Да, я знаю старинный любовный приворот… Но ты вряд ли решишься принести ее волосы, ты ведь любишь Орма сама!

И насмешка, вновь прозвучавшая в голосе, вдруг оскорбила. Эмбала как будто хотела сказать ей: “Кому же ты лжешь? Ты не можешь желать Орму счастья с другой!”

— Я люблю Орма! — гордо подумала Свельд. — И я сделаю все, чтобы дать ему счастье, пусть даже ценой своего!

И теперь, срезав локон сестры, Свельд подумала: “Орм будет счастлив… Я тоже… Наверное, тоже смогу… Для него!“

После прогулки с Нортом Эрл ненадолго вернулся к себе, чтобы, взяв стеклянный светильник, пойти в замок. Он чувствовал, что он должен быть там. Слова Норта о новой попытке Эмбалы использовать чары Потоков пугали всерьез. (Эрл не сомневался, что за историей с платьем стояла она.)

— Почему Эмбала выбрала именно Руни? — спросил Эрл Хранителя.

— Потому что, по слухам, в лесянке древняя Сила Рысей. Потоки созданы именно против нее. Думаю, что, поглощая ее, “перекресток” обретает свою первозданную мощь.

— Норт, скажи мне, ты сможешь защитить Руни?

— Вряд ли. “Перекресток” вбирает любую Силу, несхожую с ним. Раньше мне удалось отстоять Гевьен, так как Потоки “забыли” о выбранной жертве, предпочитая столкнуться со мной. Но три разные Силы, сведенные вместе… Ты знаешь, чем это может закончиться?