Моё имя было молниеносно очищено. Несмотря на неоднозначное отношение высших лиц к моей персоне и к моему положению в обществе — на тот момент слишком неопределённому.

И то, что сестра Ха Ру не оставила попыток настроить против меня подданных, в этот раз выбрав самых восприимчивых к внушению и морально неустойчивых, — а именно жертв «черного колдуна», — подтверждает мою теорию.

Мой народ меня любит.

Но человек, у которого горе, будет рад найти виновного…

Эта девчонка попыталась избавиться от меня руками людей, которых самолично довела до отчаяния. И за это я её не прощу.

Найду стерву.

И мне плевать, что она сестра Ха Ру, и что у неё «были обстоятельства».

Обстоятельства Мино были не лучше — и, тем не менее, она не прибегала к оккультным знаниям и не раскачивала свой дар, в попытке получить больше шансов поглотить силу священного животного.

В этом их разница.

Что касается самого Ха Ру… кажется, он был заинтригован появлением новой Мино, лишившейся памяти. Он начал изучать меня, втерся ко мне в доверие и решил остаться рядом. Он… заинтересовался мной? Кажется, так и есть. И это сыграло с ним и с их «планом мести» злую шутку: сестра и брат оказались по разные стороны баррикад.

А теперь мы приближаемся к главному вопросу…

Если Ха Ру сумеет выжить на Запретном Острове и вернётся в империю обновленным и полным сил… к какому лагерю он примкнёт?

Кладу ладонь на живот и произношу негромко:

— Дружочек, кажется, у твоей мамы будет много дел в ближайшее время.

Кухарка, всё это время стоявшая в углу, едва слышно усмехается и отводит взгляд, стараясь, чтобы я не заметила её улыбки.

Да, я разговариваю с зародышем. Какие проблемы?

Беру ложку в руки и начинаю поглощать то, что было на тарелке.

Проблем, требующих решения, и впрямь многовато обозначилось на горизонте. Одна из главных на данный момент — сможет ли Хан принять меня с ребёнком или на этом мои, так и на начавшиеся, отношения с Мастером сойдут на нет?..

Да, пожалуй, это наиважнейший пункт в списке вопросов. Неловкость ситуации зашкаливает…

Когда тарелка пустеет, прошу добавки и, едва получив её в руки, поднимаю голову, встречаясь глазами с Охотником, вернувшимся в обеденную комнату.

— Вы были правы, — произносит мужчина, — в теле Май-Дуо была обнаружена тончайшая щепка, высеченная из камня-аркана.

— Тело Май-Дуо до сих пор у вас? — пораженно уточняю.

Охотник нечего не отвечает, продолжая смотреть на меня, а я едва не стучу себе по лбу. Ну, конечно. Они же не идиоты. Они сохранили тело для подробного изучения, а меня обвели вокруг пальца небольшим фокусом.

Ненавижу методы работы высшей власти.

— Выходит, вот, он — способ убийства Тэ Ры. Щепка камня-аркана. Полагаю, люди умирают с выражением ужаса по той же причине? — спрашиваю намного спокойнее.

— Да, они умирают не сразу. И ощущают, как их тело постепенно становится чужим, не имея возможности даже прокричать об этом. Когда все потоки перекрываются и все связи разрываются — человек умирает, — кивает Охотник.

— А последним умирает мозг, — протягиваю и откидываюсь назад, — а Тэ Ра — страшная особа.

— Я найду её.

— При всём уважении, — бросаю на него взгляд, — вряд ли у вас получится. Она ускользала от вас столько раз, что я не вижу причин, почему бы ей не продолжить делать это и дальше.

— Вы…

— Что с теми женщинами? Вы нашли их? — перебиваю его, не желая выслушивать, что он там хотел сказать.

— Они здесь, в доме; заперты в подвале, — отводя глаза, отвечает Охотник.

— Хочу посмотреть на них, — поднимаюсь из-за стола.

— Вам не стоит сейчас ходить в холодные помещения и подвергаться стрессу, — замечает мужчина, но осекается, когда я разворачиваюсь к нему.

— Ведите меня к ним, — произношу по слогам.

— Вы не собираетесь меня слушаться? — ведя явную борьбу с собственным раздражением, уточняет мужчина.

— Вас? Ни в коем случае, — отвечаю честно.

— Я забочусь о вас.

— Лучше вам забыть о своей заботе и о том, что вы имеете ко мне хоть какое-то отношение, — предупреждаю его сразу.

— Мино…

— Это, — кладу руку на живот, — не ваш ребёнок. Он только мой. Вы сами от него отказались, как и от меня.

— Мино!

— И, если у меня получится родить его, — вновь перебиваю «папашу», — я в лепёшку разобьюсь, но не подпущу вас к нему.

— Мино, это не вам решать! — впервые повышает голос мужчина.

— А кому? — даже как-то удивленно улыбаюсь, глядя на него, — Вам, что ли? так вы уже всё решили. Чуть больше месяца назад. Или я что-то неправильно понимаю? — склоняю голову, а затем обхожу Охотника по большой дуге и выхожу в коридор.

Не хочет показывать, где подвал? Так, я сама найду. Этому «представителю сильного пола» и невдомёк, что такое работающая одинокая женщина тридцати лет из моего мира…

Это зверь пострашнее всяких черных колдунов.

Особенно — когда ей есть, за что сражаться.

— Нам нужно будет поговорить об этом, — слышу голос Охотника позади себя.

— Вы меня поражаете, господин Рэн, — разворачиваюсь к нему лицом, останавливаясь в коридоре, — до этого момента вы были твёрдо уверены, что разговоры нам двоим не нужны. Что нам вообще не нужно общаться. Что изменилось?

— Перестаньте разыгрывать комедию: вам известно, что изменилось, — сухо сообщает мужчина.

— Не-а, — качаю головой, искренне не видя причин для каких-либо перемен в отношении ко мне, — я — всё та же, вы — всё тот же. Я — паучья вдова, нарушающая все порядки империи, вы — цепной пёс закона и будущий муж наследницы. Или я опять что-то не так понимаю?

— Да с чего вы взяли, что я — будущий муж наследницы? — устав от препирательств, спрашивает Рэн.

— Мне об этом сообщило ваше начальство, — спокойно отвечаю, — да и о планах принцессы мне известно из первых уст.

— А у меня-то вы потрудились хоть раз спросить — что я по этому поводу думаю? — уточняет Охотник, внимательно глядя на меня.

— Так вы ж молчите, — замечаю, не понимая, к чему вообще это выяснение, — А молчание, как говорится, знак согласия.

— Молчание — это отсутствие ответа. Не более, — твёрдо произносит мужчина и обходит меня… застывшую в лёгком удивлении, меня… затем оборачивается, не останавливаясь, — следуйте за мной, если хотите взглянуть на пленных.

— Я не очень понимаю, — протягиваю ему в спину, — как можно игнорировать звание жениха наследницы.

— Странно, что мне приходится объяснять это именно вам, — остановившись, бросает мне Охотник, — но люди, убежденные, что знают всё, становятся предсказуемыми… и уязвимыми.

Молча смотрю на него, понятия не имея, что сказать.

Это он… про императора?

Правильно ли я понимаю, что… Охотник всё также независим ни от кого, вопреки всеобщей убежденности? И, более того, эту убежденность создаёт он сам?

Но зачем?..

Нет, стратегия, конечно, хорошая; вся моя жизнь здесь, в этом мире — сплошное тому подтверждение: как только мои враги уверялись, что я у них на ладони, у меня появлялся шанс нанести удар и получить свободу.

Но… почему слышать эти слова именно из его уст — стало для меня таким потрясением?

Я была так уверена, что Рэн прямолинеен и верен императору до гроба?..

Его странная способность говорить только правду привила мне убежденность, что этот человек не может быть хитрым…

Но разве простодушные люди способны выжить в центре императорских интриг?.. И разве не было очевидным, что его молчание в таких условиях — это просто нежелание произносить ответ?..

Вот, я — дура.

Думала, император — главный интриган. Ну, на худой конец, «черный колдун» — кем бы он ни был. А, оказывается, тёмной лошадкой был тот, о ком я и помыслить не могла…

— По поводу сложившихся обстоятельств нам всё же придётся поговорить, — звучат слова Охотника, когда мы спускаемся в подвал.

— Сперва я должна спросить у Хана, как он отнесется к моему положению, — отвечаю на автомате, продолжая свой внутренний анализ… и натыкаюсь на мужскую спину.