— Я тебе потом нарисую, — крикнул Генри, не поворачиваясь.

Мари так и знала, что он слушал их разговор.

Когда вся компания, и даже Ральф, наконец вернулись к своему лагерю — хотя Мари считала, что лагерем его тяжело было назвать, — Генри и правда нарисовал.

К этому моменту все уже были уставшие и раздраженные: дорога через заросли, да еще и в такой жаркий день, не прошла бесследно. Как бы Ральфа не недолюбливали Мари и Генри, а бросать его, хромающего, не собирались. Первую половину дороги все было нормально, приходилось всего-то медленнее идти. А вот потом нога у Ральфа совсем разболелась, и Генри с Мари приходилось по очереди его на себе тащить. К тому же, на Генри высохла соленая вода, и тот начал неистово чесаться, как Мари и говорила. Пришлось завернуть к озеру. К тому моменту даже у Генри начала улетучиваться радость от находки.

Ральф валялся под пальмой, иногда ноя из-за ноги. Помочь ему все равно никто не мог, так что его решили просто не трогать лишний раз.

Мари сразу плюхнулась на песок. После таскания на себе Ральфа ныло все тело. Генри сразу куда-то ушел. Вернулся с длинной, тонкой палкой, и начал что-то вычерчивать на земле. Через какое-то время туда подтянулась и Эмма, и Мари. Сколько бы Генри не заметал песком неудачные линии, пытаясь перерисовать их, рисунок получался не очень правдоподобным. О чем Эмма брату и сказала.

— Сама попробуй, — возмутился Генри и протянул ей палку.

— А давай! — Эмма, как всегда, была полна энтузиазма. — Ты мне только опиши, а я попробую нарисовать.

Генри описывал, как казалось Мари, не намного лучше ее, разве что добавляя больше подробностей. Но на то он и Генри.

— Обычный лотос чем-то похож на тот шиповник, что растет у нас под окнами.

— Тот нежно-розовый?

— Да. А теперь представь, что он растет в воде, поэтому его лепестки не могут быть такими тонкими и мягкими. И у него несколько слоев лепестков. И центр более…

На этом моменте Мари перестала слушать и переключила все внимание на картинку, что вырисовывалась у Эммы. Несмотря на то, что лотос Эмма никогда в глаза не видела, да и рисовала на песке, что само по себе не легкая задача, получалось хорошо. Даже слишком хорошо. Почти как иллюстрация из тех книг о растениях, которые перешерстил Генри, только без цвета. Эмма уже заканчивала этот рисунок, и собиралась начать следующий, когда ее прервали.

— Смотри! Там наш корабль, — Генри, казалось, сам не верил в свои слова.

Мари с раздражением вздохнула. Эмма повторила следом, видимо, разочарованная тем, что придется оставить свое творение.

Мари уже успела полюбиться эта атмосфера. Не нужно ничего решать, все задания выполнены, можно не волноваться — если не считать бродящих по острову непонятных людей, которые тут быть не должны. Но это пустяки. По крайней мере, так считала Мари, у которой в голове вырисовывалась гораздо большая, по ее мнению, проблема.

Эмму отправили разворошить Ральфа, но та явно не хотела никуда идти.

— Но я же почти закончила! — она в отчаянье взмахнула руками, указывая на свой рисунок.

— Мы поговорим об этом потом, — Генри единственный был спокоен как удав. — Мне кажется, для тебя нашлось, наконец-то, полезное дело.

Эмма осталась расстроена, но все же пошла будить Ральфа.

К всеобщей радости, корабль андагарцев двигался к стороне, далекой от той, где стоял корабль чужаков. Но и тут вырисовывалась проблема — до него еще нужно было доползти с хромающим Ральфом. И снова пришлось плестись под палящем солнцем. Пойти в тени, под листвой деревьев, не получилось — в той стороне заросли слишком густые. Мари надеялась, что удастся хотя бы дойти без происшествий. Спокойно оказаться на корабле, в каюте, с выполненной работой за плечами… Но, как говориться, хочешь рассмешить богов — расскажи им о своих планах.

Когда большая часть пути уже была пройдена, из зарослей на встречу вынырнул мужчина. Очевидно не андагарец. В руках он держал два куска стекла, между которыми что-то лежало. Как показалось Мари, какой-то лист, сорванный с местных пальм. Мужчина, увлекшийся своей находкой, чуть не врезался в Мари.

Та отшатнулась от него. Она сама ушла куда-то глубоко в свои размышления и тоже не заметила, что прямо на нее кто-то двигался. Генри, который шагал рядом, мгновенно напрягся, и в считанные секунды оказался рядом с ней. Правда, секундами позже, он уже принял менее воинственный вид, когда стало понятно, что мужчина сам испугался не меньше. Тот быстро спрятал свои стекляшки под кожаную куртку — Мари у себя в голове отметила, что куртка-то очень неплохо сшита, — отскочил подальше, пару раз пробормотал извинения и побрел себе дальше.

— Никого уже не удивляют люди на необитаемом острове, да? — пробормотала Мари ему в след, но он этого, конечно же, не услышал.

Когда вся компания, и даже Ральф, доползли до новоприбывшего корабль, экипаж уже успел выбраться на берег. Чем ближе Мари подходила, тем больше эмоций на лицах членов экипажа видела: гнев, удивление, интерес.

Капитан корабля — Мари до этого видела его только один раз, договариваясь о цене, — пошел им на встречу. Это был точно не андагарец, но и не северянин. Он не выглядел ни как человек родом из Вольтара, ни с Запада, ни, тем более, из Астора. Высокий, статный, с непривычно длинной для Юга бородой, которая уже полностью поседела. И, в отличие от одежды, выглядела крайне опрятно.

— Мы их не знаем, — сказала Мари, прежде чем капитан успел задать какой-либо вопрос.

— А они вас?

— Похоже, что знают, — ответил уже Генри. Ральф молча стоял в стороне.

Мужчина молча кивнул. Медленно — Мари только сейчас заметила, что он немного прихрамывал, — подошел к Ральфу. Тот стоял слегка в стороне, опираясь на Эмму. У Генри, казалось, уже не было сил даже обратить на это внимание.

Капитан что-то спрашивал у Ральфа, но ни Генри, ни Мари расслышать не смогли. Ральф выглядел напряжено, но исправно отвечал. Мари понадеялась на то, что получиться позже расспросить Эмму, которая стояла так, что не услышать было трудно.

Закончив свой допрос, капитан развернулся, махнул рукой своим людям, и пошагал в сторону джунглей, бросив напоследок:

— Вон там, берите одну из лодок, и идите-ка вы на корабль, там парочка наших ребят остались.

Так они и сделали. Запихивая страдающего Ральфа на лодку, Мари снедалась любопытством — она совсем перестала понимать, что творилось вокруг. Да и не могла пока решить, хочет ли вообще встревать в эту заварушку.

Мари с опаской ждала прибытия на материк. Генри, казалось, тоже. Оба понятия не имели, что делать дальше. Мари волновала кисторогша, Генри, очевидно — сестра. Помимо этого, грузной проблемой, как тяжелый воздух, что не позволяет нормально дышать, повис вопрос с заказчиками и происходящее в Андагаре.

Мари сама не верила, что ее заинтересовало что-то, кроме работы.

Выныривая из размышлений, Мари встала с койки и прошла туда-сюда по каюте. Все, конечно же, опять собрались именно тут. Генри о чем-то очень экспрессивно спорил с сестрой. Мари решила не вслушиваться и просто подождать, пока они разберутся. Каши в голове и так хватало.

Когда страсти на заднем плане немного улеглись, позвала Генри. У нее, видимо, было чересчур перекошенное лицо, потому что Генри выглядел не на шутку перепуганным.

— Да нет же! Все в порядке, успокойся, — про себя Мари подумала, что не очень-то и в порядке, но решила, что озвучивать это не стоит. — О чем ты первом думаешь, когда говорят про Андагару?

— Про пустыню, — Генри ответил незамедлительно.

— А еще? Так думают все, а мне нужно что-то, что ты заметил, уже оказавшись здесь.

А вот это заставило Генри призадуматься. Вскоре он ответил:

— Помимо того, что то чудище, которое ты собираешься оставить себе, оказалось не таким уж ужасным, да? — он нервно улыбнулся. — То, что тут есть растения. Я и раньше об этом слышал, и, учитывая, что мы за ними сюда и отправились, ожидал их увидеть. Но знаешь, когда ты стоишь посреди пустыни, где даже ночью тяжело дышать, и в куче песка, в котором нет ни капли воды, ты видишь что-то зеленое, живое… Это пугает и восхищает одновременно.