— Можно подумать! Сколько лет ты с ней не общался, а? И почему же при твоем виде она раздумывала, не убежать ли подальше?

— А вот у нее и спроси. — Ральф, заметивший пробуждение Мари, кивнул в ее сторону. — Я вот понятия не имею.

— А кто с амулетом воду намутил тогда?! — начала было Мари.

Потом поняла, что спор повернул не в то русло, и перекинула внимание на другую интересующую ее тему.

— Эмма! А скажи мне на милость, что ты тут делаешь?

— А вот не надо так на меня смотреть! — довольно таки радостно воскликнула в ответ Эмма. — Это, между прочим, из-за тебя.

— Не поняла, а я уже в чем виновата? — опешила Мари.

— Вообще-то, да, Эмма в чем-то права. В какой-то мере, в закрытии точки в порту виновата ты.

Мари с интересом повернулась к Генри.

— Продолжай.

— После того, как ты открыла клетку и отключилась — я еще потом тебе расскажу про твою глупость, подожди радоваться! — начальник порта в панике точку-то и закрыл, но так как формально рабство в Андагаре не поощряется… — Генри фыркнул, — кому я говорю? В общем, останавливать рабов никто не решился.

— А с ними что сталось? — Мари подумала, что у нее, наверное, мозги как-то повредились. Только сейчас вообще про самих людей спросить!

— Что-что, везучие они, — вклинился Ральф. — Они везучие, а ты безмозглая.

— Я сейчас тебя за борт выкину, ясно? Нашелся умный.

Мари снова повернулась к Генри.

— Продолжай.

— Мужчина в черной мантии сказал, что ему как раз работники нужны.

— За борт ты меня сейчас очень вряд ли выкинешь, — не забыл вставить свое слово Ральф.

— Что, — ахнула Мари, игнорируя выпад, — опять в рабство?

— Да нет, он платить им собрался.

— Да это ж магистр был. На какой-то глупый, важнейший прием сюда приехал, как это ты не признала? — снова вклинился Ральф.

— Я тебя на острове какому-нибудь хищному попугаю скормлю! — собрав все силы, гаркнула на него Мари. — А что мы с ней делать будем? — уже нормальным, немного осипшим голосом спросила у Генри и кивнула на его сестру.

— А что с ней делать? — Генри пожал плечами. — На телепортационные точки надеяться не приходится. К какому-то племени я же на время ее не пристрою, — Генри с удовольствием отметил реакцию самой Эммы на такой вариант, — за нами потаскается немного.

— А вот не надо тут! Тот человек в мантии сказал, что Мари еще долго будет очень слабой, так что я буду полезней, — Эмма не удержалась от комментария.

— Сколько там еще плыть? — Мари не сдержала зевок, скорчив страдальческое лицо. Прислушавшись к своим ощущением, она поняла, что Эмма была права. Обузой скорее будет Мари, чем Эмма.

— Два дня, — и снова вклинился Ральф. — Считай, еще полтора.

Эмма резким движением схватила странный фрукт со стола и впилась в него зубами — за что получила осуждающие взгляды от Ральфа и от Генри. Они, несмотря на взаимную неприязнь, сделали это настолько синхронно, что Мари хихикнула.

— Полдня уже плывем! — с набитым ртом возмутилась Эмма. — Я так с голоду умру.

Придя в себя Мари стояла на борту, отдыхая от гама, что стоял в их каюте. Видела краем глаза, как следом поднялся Генри, но толком не обратила внимания.

Неожиданно, она почувствовала тяжесть на плече, как будто кто-то положил на него свою руку. Но, повернувшись, Мари никого сзади не обнаружила, а тяжесть на плече никуда не исчезала. Поискав глазами Генри, она заметила, что тот как раз смотрит на нее глазами-монетками. В панике она крутилась, готовясь увидеть там какую-нибудь оторванную бегающую кисть или огромного ядовитого паука, Мари обнаружила попугая яркой окраски. От животного внимание Мари не ушло незамеченным, оно повернуло к ней голову и мерзким, высоким голосом, с довольно властной интонацией, сказало:

— Женщ-щ-щина.

Мари подпрыгнула, испугавшись.

— Им что, медом на тебе намазано? — прокомментировал сие действо еще не отошедший от кисторога Генри.

— А, не пугайтесь, — сказал член экипажа, проходящий мимо, и ковыряющийся в зубе деревянной палочкой, — эта хрень всегда к нам цепляется, когда мы на Лотрингель плывем. Его наш бывший капитан говорить научил.

У Мари по коже пробежала новая волна мурашек, а попугай отвернул наглую морду и принялся чистить свои перья, все еще сидя у нее на плече. Она глубоко вздохнула, прежде чем начать говорить, обращаясь уже к Генри.

— Но вот этого я точно оставлять себе не буду! — И продолжила уже тише, — а ты можешь его убрать, пожалуйста?

Попугай крайне осуждающе покосился на Мари, но потом продолжил мирно чистить свои перышки.

— Мне кажется, он сам скоро улетит.

— Откуда вы еду взяли, кстати?

— Ральф взял с собой.

Мари поверить не могла, что Ральф, — Ральф! — о чем-то позаботился заранее. Он даже девушек себе на ходу подыскивал.

— А почему вы раньше тогда не поели, если еда с самого начала была?

— Да и кусок как-то в горло не лез, никто не знал, когда ты придешь в себя. Да и очухаешься ли вообще. Кстати об этом. Не показалось ли тебе, что это не лучшая идея — лезть в электрическую клетку, нет?

Попугай переступил с лапы на лапу, надавив большими когтями Мари на плече, от чего та поморщилась. Генри все-таки решил попробовать его снять, но птица отчаянно цеплялась за рубаху Мари. А когда все же оказалась у Генри в руках, то быстро вырвалась, отлетела подальше и села на краю корабля, да там и осталась.

Остаток дороги прошел вполне мирно: все компания просиживалась в каюте Мари и Эммы, потому что подниматься наверх было зябко, да и брызги от воды счастья не прибавляли. Как бы все не мечтали сбежать от андагарского климата, солнце все еще нещадно палило. Почему выбрали именно их каюту, а не каюту Генри и Ральфа, Мари так и не поняла, но в итоге просто смирилась — время проводили не так уж и плохо. Мари и Генри по очереди рассказывали свои истории с работы, периодически что-то интересное вспоминала Эмма, или в разговор вклинивался Ральф.

До прибытия оставалось совсем ничего, и такая компания Мари уже порядком надоела. Генри рассказывал о случае, который приключился с ним, пока он пытался достать Гросикон — конечно же, очередное редкое растение. Ральф, который лежал на кровати Эммы, закинув ноги на стену, перебил его.

— Так что вам на том острове надо-то?

В ответ Мари не сдержала, да и не пыталась, недовольный вздох. Рассказ Генри ей был гораздо интереснее, чем пятая попытка что-то объяснить Ральфу.

— Ой, можно подумать, тебе про ту растючку интересно слушать.

— Гораздо интереснее, чем говорить с тобой, — осадила его Мари.

У Генри вырвался смешок, Ральфа он тоже не взлюбил.

— Я же уже рассказывала: надо два растения, минерал и артефакт.

— Да-да-да, это все я уже слышал. А зачем надо?

— Как зачем? — Опешила Мари. — Деньги зарабатывать, понимаешь? Де-ньги. Де-е-еньги. Не все могут к кому-нибудь в окно влезть, и жить потом месяц припеваючи.

Ральф махнул на нее рукой.

— Я не о том. Зачем эти ваши растючки и камушки с железяками тому, кто их заказал?

Мари смотрела на него, как на блаженного.

— А мне-то покуда знать?

После Ральф, видимо, решил, что пытаться поговорить с Мари бесполезно, и принялся развлекать своими историями Эмму, которая с огромным удовольствием все это слушала.

С корабля уже невооруженным взглядом можно было увидеть остров. Как только Мари поднялась на палубу, ей на плече сразу же приземлился все тот же попугай. В этот раз птица сидела молча, так что Мари особо не возражала, слишком впечатленная видом. Представить, что такое место находиться рядом с засушливой Андагарой было крайне тяжело. С такого расстояния Лотриенгель казался небольшим куском земли, маленькой точкой вдалеке, но уже выделялся ярко-зеленым цветом. Чем ближе к нему подплывал корабль, тем отчетливее выделялись пальмы, и полоска почти белого песка на берегу.

Облегчение почти сразу улетучилось, когда выходя на сушу моряки первым делом сказали: