В Рейвенхорне церковь никогда особого влияния не имела, а после большой войны и появления разрывов – и вовсе потеряла маломальское уважение. Большие храмы были покинуты или разрушены. Только в небольших деревнях жители сохранили небольшие церквушки, но тамошние монахи сами некогда были крестьянами и были, что называется, истинно верующими, нестяжатели, помогающие людям, а не святым братьям, те, кто думал о благе людей, а не собственной выгоде.

– Как странно, архиепископ, – с холодной улыбкой ответил Слейд, покачивая в руках трость. – Мне доложили, что возле ратуши на безобидного нищего скитальца, потерявшего кров и разум после разрушения одной из башен, напали и применили оружие люди, одетые в монашеские рясы.

Кассий сморщился, будто лимон проглотил.

– Дела о ереси находятся в ведении матери церкви, – проскрипел он. – Это не проблема мирских государей.

– Кем бы они ни были, но дела о нападении на граждан герцогства – мое дело, – ответил Слейд. – В Рейвенхорне каждый человек имеет право на честный суд.

Архиепископ поджал губы – крыть ему было, как говорится, нечем. Коротышка позади него злобно сверкал глазами в сторону герцога.

Слейд кивнул герольду, и двери в зал распахнулись.

Вошел капитан Селик, за ним следом фанатик и двое стражников. Толпа монахов и зевак втянулась следом и расположилась вдоль стен зала.

– Кто задержал этого человека? – спросил герцог.

– Я, милорд! – капитан стражи сделал шаг вперед и бухнул кулаком по левой стороне своей кирасы. – Капитан городской стражи Селик Морн.

– По какой причине?

– На этого безумного юношу было совершено нападение, люди в рясах подняли на него оружие, хотя он не оказывал никакого сопротивления и не чинил беспорядков! – капитан осторожно подбирал слова, понимая, что неосторожность в речах грозит конфликтом между герцогом и церковью, а стать причиной этого Селик не желал.

– Этот фанатик распространял ложные учения и смущал умы и души возлюбленных чад церкви нашей! – выступил из-за кресла архиепископа коротышка с крысиным лицом. На свету он щурился, маленькие глазки его слезились, но продолжали гореть злобным огнем. – Изрекшего ересь следует предать в руки святых братьев для последующего очищения и спасения заблудшей души.

– Это каким же образом вы собираетесь очистить его душу? – Селик не выдержал, в его голосе ощущалось раздражение и злость.

– Очистительный огонь принесет покой неспокойной душе, – коротышка склонил голову, будто бы в смирении и тоске о несчастном, но Слейд заметил злорадную ухмылку на тонких бескровных губах.

– Что же такого говорил этот несчастный, что церковь ощутила угрозу? – Слейд сделал паузу. – Для своих чад, разумеется.

Селик повернулся к фанатику.

– Добрый человек, повтори то, что ты говорил на площади.

Фанатик, безучастно глядевший в потолок зала, словно его не касалось все происходящее, вдруг воздел руки и заговорил.

Селик услышал знакомые речи о гордыне людской, о том, что разрывы и лезшие из них чудовища, – это было благо, испытание для человечества, что без них никто в рай не попадет.

Капитан не слушал оборванца, его больше занимала реакция слушателей. Как и на площади, большинство поддалось влиянию голоса фанатика. Лица замерли, глаза остекленели.

Ясность разума сохранили немногие горожане в толпе, большинство монахов, мелкий крысенок в черной рясе и, разумеется, Кассий.

Селик посмотрел на герцога. Слейд, казалось, тоже очарован голосом фанатика, но вдруг капитан увидел, что это вовсе не транс, – просто молодой правитель сосредоточенно слушал, анализировал ситуацию. Слейд нахмурился.

– Довольно, – прервал он речь оборванца.

Селик поразился, насколько сильным и властным был голос герцога. Оцепенение вмиг спало с людей. Даже фанатик, казалось, обрел ясность ума, но ненадолго. Глаза нищего вновь остекленели, и он безмятежно принялся рассматривать потолок зала.

– Определенно в речах этого человека есть опасные мысли, – заговорил Слейд после небольшой паузы.

При этих словах Кассий подался вперед на своем кресле, словно волк, почуявший добычу.

– Однако, – продолжил герцог, и епископ разочаровано опустился на место, – следует учитывать обстоятельства, при которых несчастный впал в ересь.

– Милорд, – Селик снова вышел вперед. – Дозволено ли мне будет задать несколько вопросов этому человеку?

– Зачем? – Кассий раздраженно уставился на капитана. – Ересь очевидна! Этого человека следует передать святым братьям!

– Милорд? – Селик намеренно проигнорировал слова епископа. Капитан смотрел только на Слейда.

– Хорошо капитан, задавайте свои вопросы, – Слейд с интересом воззрился на старого воина, понимая, что тот не стал бы просто так тревожить его.

– Добрый человек, – обратился Селик к фанатику. – А откуда ты? Где жил, как попал в город?

Фанатик с трудом отвел взгляд от потолка, уставился мутными глазами на капитана стражи и с трудом ворочая языком начал говорить.

– Так эт, с Нижних Козловищ мы, как башню порушили, так все разбрелись. Я шел-шел и пришел.

Как и ожидал Селик, голос фанатика изменился, трудные слова он произносил с запинками, проглатывал некоторые буквы.

Герцог Слейд с удивлением посмотрел на капитана, затем на фанатика.

– А что ты думаешь о чудовищах? – спросил теперь уже герцог, поняв, к чему клонит капитан.

Оборванец воздел руки к потолку. Голос его стал сильным и ровным, слова обрели силу. Никаких запинок, все слова произнесены, словно лучшим оратором столицы.

– От блага великого отказались мы в гордыне своей! – фанатик снова завел свою речь, и Слейд увидел, что голос его действует на горожан словно дурман.

– Я понял, к чему были твои вопросы, капитан, – Слейд кивнул. – Благодарю тебя за службу и то, что уберег меня от опрометчивого решения.

– Опрометчивого? – прошипел коротышка–монах, злобно заламывая пальцы. – Он старается спасти еретика от костра! Это грех и святотатство! Как и то, что герцог идет у него на поводу.

Трость Слейда ударила в каменные плиты.

– Еще одно слово, монах, и тебя не спасет даже твой сан, – в голосе герцога звучала сталь.

Коротышка осекся и споро шмыгнул за кресло архиепископа.

– Позовите немедленно Джейд и Деймонда, – обратился герцог к слуге. Тот поклонился и быстро вышел из зала.

– Этот человек – еретик, чтобы там не думал капитан, – Кассий привлек внимание герцога. – Его речи непозволительны. Он призывает к бунту против матери-церкви!

– Он не в себе, – ответил Слейд. – Явно не понимает, что говорит.

– Это неважно! – возвысил голос Кассий так, что слушать его стало неприятно вдвойне. – Его душа осквернена, только пламя сможет её очистить!

– Нам важно понять причину его безумия, – покачал головой Слейд. – Важно понять, почему он появился сейчас, один ли он, есть ли связь между его появлением и разрушением башен?

– Башни рушат разбойники там, где недостаточно охраны! Это просто совпадение! – архиепископ упрямо не желал признавать вещи, ставшие очевидными для Слейда.

В зал вошли Джейд и Деймонд.

– Деймонд, – обратился к брату герцог. – Деревня Нижние Козловища, что ты о ней знаешь?

Деймонд задумался на пару секунд:

– Недалеко от башни в южной части герцогства расположена была, – ответил он.

– Была? – в голосе Слейда было напряжение.

– Да. Башня разрушена несколько месяцев назад. Разбойники перебили защитный отряд и разрушили башню до основания.

– А деревня?

–Деревню они не тронули, – ответил Деймонд. – Когда мы прибыли на место башни, селение стояло пустым. Ни одной живой души не было, как и следов борьбы.

– Вот, перед нами живой житель этой деревни, – указал Слейд на фанатика. – Правда, он говорит, что все жители просто ушли.

– Никаких следов не было, – мотнул головой Деймонд. – Ни следов копыт, ни борозд от колес. Словно все живое просто растворилось в воздухе!

– Интересно, – проговорил герцог и обратился к фанатику.