Обряд таких ночей, как эта: вы знакомитесь с девушкой, общаетесь, изливаете друг другу души, а утром забываете друг друга навсегда. Проживаете маленькую совместную жизнь, но цена за это – воспоминания о ней.

Мы спускались по узкой тропе, виляющей по склону. Я шел первым и подавал Вите руку каждый раз, когда дорога круто уходила вниз. Земля была мокрой и скользкой. Мы шли медленно, чтобы Вита не споткнулась. Лопухи задевали ноги, дождевые капли скатывались по листьям, затекая в ботинки.

Встав у воды, она наклонилась, чтобы увидеть отражение, но не увидела ничего.

– Дай сигарету, – попросила она.

«Ты еще и куришь», – хотел сказать я, но не стал. Зачем кого-то чему-то учить? Сами все поймут, сами решат, что правильно.

Достав две сигареты, я дал ей прикурить и закурил сам. Вита распустила волосы, те опали, как неизбежно опадает листва в будущую осень.

Я увидел, как она поежилась, и, сняв пальто, предложил ей. На этот раз она не возражала, и я решил, что это добрый знак.

– И откуда ты такой смешной, – безнадежно и грустно сказала она.

– Не знаю.

– Можно тебя обнять? – сонно спросила Вита.

Это прозвучало так трогательно, что я не успел возразить. Под блузкой слышалось биение ее сердца, когда ее грудь прижалась к моей.

«Эх, подруга, какая же ты пьяненькая», – подумал я. Но мысль потухла, как искра. Осталось только тепло от огня. Тепло ее тела, ощущаемое сквозь одежду, и еще тишина.

– Вит… – я хотел что-то сказать, но она, взглянув на меня и помедлив секунду, потянулась и, прижавшись всем телом, – нет, не поцеловала – дотронулась губами до моих губ.

***

– Мы так далеко ушли, – Вита взяла меня под руку.

Слева плавно текла темная река. Ушли мы недалеко, просто дом скрылся из виду, за тяжелыми кронами раскидистых елей, растущих вдоль берега. Сколько юношей водило своих девушек мимо них, а ели все смотрели, молча и без осуждения. И они будут смотреть за другими людьми даже после нашей смерти.

Мы поднялись по склону и вышли на проселочную дорогу. Слева над макушками деревьев виднелась черепичная крыша. Надо было возвращаться, но возвращаться не хотелось.

Стараясь, чтобы это выглядело беззаботно, я приобнял Виту за талию. Она не возражала.

Был ли этот поцелуй или мне показалось? И как мне теперь с ней говорить об этом, и что будет дальше… Но Вита вела себя так, будто ничего не произошло. И невольно подстраиваясь, как бы подыгрывая ей, я решил, что ничего не делать будет лучше всего. Нужные события, действия и слова сами найдут нас.

– Ку-ку! – раздалось сзади.

А вот и эти события. Второй раз за вечер Антон Куприн появлялся из ниоткуда, словно умел телепортироваться и неприлично часто прибегал к своей способности. И если телепортация – его первая суперсила, то вторая – телепортироваться не в нужное место в ненужное время.

– Все хорошо? – спросил он.

– У нас все хорошо? – я посмотрел на Виту, предоставляя ей право решать.

– Нормально, – буркнула она. – Разве тебе не надо быть с гостями? Вдруг они что-то сломают.

– Да ну их, – отмахнулся Антон. – Я вам помешал, да? Ну извиняйте.

– Мы все равно возвращались, – сказала Вита.

Втроем мы пошли в ту сторону, откуда играла музыка.

– Раз ты Куприн, – я повернулся к Антону, – может, ты еще и писатель?

– А ты не мерей по себе, Веня, – засмеялся он. – Искусство вторично по своей сути, это огрызок реальности, хе-хе… Впрочем, я покажу тебе один перформанс, позже, если захочешь… А Ярослав говорил, ты пишешь автобиографическую книгу, может, тебе пригодится мой, так сказать, опыт. Хе-хе… Кстати, обо мне, я уже появился в твоем сюжете?

– Только что во второй раз.

– И как? Я положительный или отрицательный персонаж? – насмешливо спросил он.

– Пока не ясно. Но точно гостеприимный.

Возле дома прибавилось машин, значит, приехали новые гости. Мы протиснулись в калитку. Вита, шмыгнув носом, ушла греться в помещение, прихватив мое пальто. Я уже собирался посмотреть, кто же новенький приехал, но сильный толчок сбил меня с ног. Второй удар – спиной об землю.

– Сука ты! – раздался над головой голос, похожий на воронье карканье.

Я глядел в разные стороны, пытаясь понять, откуда идет звук. Но третий толчок по голове оглушил меня.

Все вокруг загудело и задребезжало. Я проморгался и увидел перед собой Диму. Через секунду он ринулся на меня, но сработали рефлексы, я стукнул его ногой и попал во что-то мягкое, наверное, в живот.

– Мудила! – крикнул он сдавленно, налетая на меня с кулаками.

Я был слабее, но трезвее, поэтому успел откатиться в сторону. Что-то щелкнуло, и костяшки обдало жаром, я понял, что ударил его. Вокруг раздавались голоса. Подбежали Никита и Женя. Я увидел Ярика. Втроем они стали нас разнимать.

Ярик схватил Диму, но тот извернулся и боднул Яра в лицо своей головой.

– Какого хрена?!

Вдруг все так же резко закончилось, как и началось. Я сидел на земле, тяжело дыша. Диму куда-то уволокли. Ярик с фингалом под глазом наклонился ко мне:

– За что он тебя?

– За дело… – я сплюнул вязкую слюну.

– Ну и славно, – усмехнулся он. – Мне, значит, досталось за твое дело.

– Это из-за Виты, – признался я, пытаясь отдышаться.

– Познакомиться не успели, а тебя уже на дуэль вызывают.

Ну да, не успели.

Ярик помог мне встать. Грудь ходила ходуном. Я окинул ошалевшим взглядом собравшуюся толпу.

– Ну, чего уставились?

– Вень, у тебя кровь идет, – подсказал кто-то из толпы.

Я облизал губы. И правда. Идет. Но было все равно. Нужно было показать, что мне все равно. Я должен был уйти победителем. Жестокий мир юношества признает только силу. А мы, как ни странно, еще не переросли этот возраст. Ярик отвел меня в сторону и достал из кармана пузырек виски.

– Между прочим, чуть не разбил! Я принесу льда, нам обоим надо приложить холодное.

Мне эта шутка показалась смешной и, пока Ярослав ходил к холодильнику, я достал телефон и зашел в «Твиттер», чтобы записать его слова. Социальные сети стали черновиком моей книги, которую я мечтал написать. Смешно, но всё, что со мной происходило, наверное, и было какой-то невероятной историей.

Ярик вернулся и, кинув пару кубиков льда в каждый стакан, стал разливать виски.

Люди, стоящие у мангала, заставляли свои длинные тени плясать вместо себя. Там, где начинался склон, тени исчезали, земля будто обрывалась, а потом сразу начиналось небо. Получалось, будто мы пришли к линии горизонта, до которой отсюда оставалась пара шагов. Это и есть край света. Но только куда мы шли на самом деле?

Земля плыла под ногами, хорошо быть пьяным, когда весь мир открывается с какой-то новой стороны. И ни я, ни друзья уже не могли жить без этого ощущения.

Тучи медленно таяли, обнажая белую ночь. Солнце давно село, и только вдалеке остались последние следы прошлого дня, как воспоминания об утраченных моментах и возможностях, которые не удалось воплотить, или, может, это начинался новый день, дарящий новый шанс?

Ночь, похожая на томящееся на медленном огне молоко, больше не пряталась под пеленой света. Темные кудри сумерек вились, сплетая узоры вокруг растущей луны. Голый воздух пощипывал лицо.

Подошел Женя и спросил, откуда виски. Ярик поставил бутылку за голень, чтобы ее было не видно. Я потупил голову и, чтобы не засмеяться, закусил разбитую губу.

Поняв, что виски ему не видать (в обоих смыслах), Женя сказал, что они с ребятами собираются прогуляться до озера:

– Вы пойдете?

– Да-да, только посидим немного, – Ярик лукаво посмотрел на меня. Из-за спрятанной за ногой бутылки встать он не мог. – Мы догоним, вы идите.

Ярослав дал понять, что разговор закончен.

– Далеко до озера? – я подхватил тему.

– Минут двадцать, – Ярик переключился на меня, и Женя ушел.

Так мы отвоевали виски. Обсуждать победу не было смысла, мы поняли друг друга без слов и тихо засмеялись.

– Ну все такие пьяные, что мы будем идти час… – я посмеялся.