– У нас есть обычный лазарет, Фи, не паникуй, – проговорила она. – А нам бы лучше поскорее убраться с глаз мастера! Пока ему не пришло в голову, что занятие не закончено и у него есть еще парочка приемов, которым можно нас обучить в первый же день.

– Дельная мысль, – раздался у нас за спиной голос Тельвариса.

Я быстро обернулась, замечая, как прихрамывает парень, держась за живот. Мелкие обсидианово-золотые чешуйки на его плечах никуда не исчезли, а только стали ярче. Я невольно залюбовалась игрой солнечного света на черных гранях, как сбоку Ханна шепнула мне на ухо:

– Понравился, да? Скажи – красавчик? Я бы сама, честное слово, если бы не ты…

Мое ответное шипение было таким громким, что даже Тельварис поднял голову.

Ханна громко рассмеялась, задрав голову. Ее мощная грудная клетка ходила ходуном, и на миг даже стало заметно, что в узком женском топе вместо груди колышутся аккуратные подкладки телесного цвета.

– Держи себя в руках… подружка, – бросила я, ухмыльнувшись в ответ. А затем добавила тише: – А то от смеха грудь из одежды выпрыгнет.

Ханна тут же успокоилась, коротко взглянув на свой топ и аккуратно поправив его посадку.

Но Джерхана этим явно было не смутить.

– Тельварис, возьми монету, тебе было бы неплохо вылечиться, – протянула я руку дракайну, который к этому времени уже поравнялся с нами.

Парень взглянул на мою раскрытую ладонь с поломанным кругляшком и покачал головой.

– Не стоит, Шиарис, – снова назвал он меня по фамилии. – Это твой приз, не мой. К тому же у дракайнов регенерация как у земляных червей, – он усмехнулся, и я заметила, что он и впрямь выглядит уже гораздо лучше, чем буквально полчаса назад. Даже огромный сине-красный кровоподтек на животе стал в два раза меньше.

В этот момент Ханна хитро ухмыльнулась:

– Как у червей? То есть если дракайна разрубить пополам, появится два дракайна?

Тельварис поморщился.

Я тоже. Это была довольно жестокая шутка, мужская, но, кажется, Тель не обратил внимания.

– Я надеюсь, это никому из нас не доведется узнать, Джар.

– Иллашеннас[1], – неожиданно склонила голову Ханна, коснувшись кончиками пальцев лба.

Я на секунду замедлилась, услышав незнакомое слово.

– Это что значит? – приподняла я бровь, пытаясь повторить в голове звуки, напоминающие шипение.

А дальше произошло нечто, что заставило меня споткнуться и едва не упасть.

– На змеином это означает примерно: “Если на то будет воля богини Иль-Хайят”, – раздался за спиной знакомый бархатистый голос с низкими рычащими нотками.

И под кожей словно завибрировал рой раскаленных пчел.

Я не поворачивала головы, но уже знала, кому принадлежит этот голос. Я узнала бы его из тысяч.

Коротко посмотрев на Джерхана, стоящего напротив, я почти сразу поймала его чрезмерно веселый взгляд. Он даже подмигнул мне, а его губы в последний миг перед тем, как я развернулась, прошептали: “Что же ты так покраснела, Фи?..”

А потом я встретилась взглядом с мастером Астариеном.

– Вы все еще здесь? – почти сразу же спросил льесмирай, еле заметно сдвинув брови. Багрово-алые глаза, переливающиеся золотыми искрами, потемнели, глядя только на меня.

А у меня сердце упало куда-то глубоко-глубоко. Закатилось, как солнце за горизонт в ночь, окрашенную бурей.

– А где я должна быть? – еле слышно выдохнула, чувствуя, как мир стремительно сужается до нас двоих. В этот момент я уже не видела ничего вокруг. В голове пульсировала лишь одна-единственная мысль: “Я провалила вчерашнее испытание”.

Но это и немудрено, учитывая, что я потеряла сознание, так и не закончив задание, которое дал мастер. И, возможно, он предполагал, что после этого я сама покину академию.

Кончики пальцев похолодели, когда я сжала их, продолжая глядеть на льесмирая и пытаться найти что-то в его темных, почти кровавых глазах.

– Я предполагал… неважно, – сжал челюсти Астариен, нахмурившись, а у меня в груди так сильно сжалось, что стало почти больно.

Не только оттого, что все усилия были напрасны и я все-таки вылечу из Самоцветов. Гораздо больнее было оттого, что выгонит меня сам мастер ядов.

Однако в следующую секунду я едва не забыла, как дышать. Потому что внезапно льесмирай шагнул ко мне так быстро, что у меня с трудом получилось это заметить. И вот его ладонь уже обхватила мой подбородок, заставив задрать голову назад, а горящие глаза расширились, скользя по… моим губам.

Воздух застрял в горле, ударил пульсом в уши, заглушая все прочие звуки, когда я разглядывала его черные волосы, в которых словно запуталось солнце, играя бликами на ограненных бусинах. Когда я, краснея, будто девчонка, боялась взглянуть в его лицо и встретиться со взглядом, пылающим каким-то иррациональным огнем.

А затем его большой палец осторожно коснулся уголка моих губ, заставив меня вздрогнуть, как от удара молнией. Позвоночник прошила раскаленная стрела.

– Это что? – выдохнул он, дотронувшись до нижней губы, и я невольно поморщилась.

Оказывается, на ней набухла приличная ссадина: в какой-то момент в пылу схватки я не заметила удар. К счастью, он оказался недостаточно сильным, чтобы принести серьезное увечье. А легкую царапину я просто не заметила.

На короткую долю секунды я закрыла глаза и перестала дышать, чувствуя себя так, словно падаю и никак не могу достичь дна. От прикосновения льесмирая меня била мелкая дрожь, тело бросало в жар. Но гораздо хуже было то щемящее ощущение трепета, сжимающееся где-то под желудком, порхающее, как стая бабочек, пугающее, как полет в бездну.

А когда я открыла глаза, с ужасом поняла, что, вообще-то, на поле мы не одни.

Совсем даже не одни…

И, судя по всему, что-то такое осознал и Астариен.

Не знаю, что он вообще пытался показать тем, что делал секунду назад, однако он вдруг отпустил меня, оглянувшись по сторонам и нахмурившись еще сильнее. Слева и справа от меня на мастера ядов слегка удивленно смотрели Ханна и Тельварис. Впрочем, если соседка откровенно пялилась на Багрового змея, склонив голову набок, то дракайн попытался отвернуться и всем своим видом показать, что ему ни капельки не интересно, что тут у нас творится.

– Свободны, гематиты, – резко бросил змей и, обойдя меня, словно черный ураган с развевающейся за спиной мантией, двинулся к Рыклайфу Гроару.

– Это что сейчас было? – негромко спросил Тельварис, наконец подняв голову и с легким налетом непонимания во взгляде посмотрев на нас с Ханной.

Соседка в ответ хитро усмехнулась, а я покраснела с головы до ног, уже представляя, что на это скажет Джерхан.

Но он по-девчачьи звонко хохотнул и покачал головой.

– Кто знает, что там в голове у этих мираев, да? – раздался насмешливый ответ. – И вообще, учитывая, что с поля уже ушли все, кроме нас, у меня смутное ощущение, что если мы не поторопимся, то это будет большой ошибкой.

– Какого хекша тут произошло? – раздался метрах в двадцати от нас приглушенно-рычащий голос мастера ядов.

– Астариен? – удивленно-громыхающим басом проговорил огр.

– Ты слышал мой вопрос? – почти рявкнул льесмирай, пока мы пытались двигаться в противоположную от преподавателей сторону. Но, признаться, двигались все медленнее.

С каждым шагом мои ноги словно прирастали к земле.

– Это из-за чего он так разозлился, я не понял? – совсем остановился Тельварис, пытаясь убрать в косу растрепавшиеся темные волосы. Его синяки неожиданно совершенно исчезли, и на коже остались лишь легкие розоватые пятна. Красивая алмазная чешуя тоже стала пропадать, словно в ней больше не было надобности. Впрочем, на дракайна я сейчас обращала меньше всего внимания.

– Пойдемте-пойдемте отсюда поскорее, – поторопила нас Ханна, обнимая парня за плечо и стараясь снова заставить его идти вперед. Вот только теперь и он не очень-то хотел уходить.

Там на поле раздавалось все больше шума, словно преподаватели если не ругались, то слишком уж горячо спорили о чем-то.